Желаю нам тысячи гроз - Софи Рувье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы же ничего не устраивали! Вот я и подумала, что будет здорово, если мы все соберемся, а дети с Изабеллой меня поддержали.
Кьяра одаривает гостей застывшей улыбкой, судорожно пытаясь припомнить, о каком событии она забыла. Эта симпатичная брюнетка, не утратившая со времен отрочества пухлые щечки, исподтишка обращается за помощью к Максу, который тоже пребывает в полном недоумении. Но Розу так просто не собьешь с толку. У этой семидесятилетней дамы особая миссия, а потому, бросив убийственный взгляд на Жозефа, который съел уже половину тарталеток с паштетом, она хватает бокалы с шампанским и надвигается на Макса и Кьяру.
– Я хотела все устроить на террасе, но приходится считаться с метеопрогнозом: вот-вот начнется ливень. Поэтому мы поступили по-другому!
– Это… так мило с вашей стороны, Роза.
– Мама, не нужно было…
– В гараже, конечно, не так уютно. Зато завтра не придется устраивать большую уборку, – добавляет свекровь с заговорщической улыбкой.
Дверь со скрипом отворяется, и появляется брат Кьяры.
– А вот и Маноль! Теперь можно выпить! – восклицает Анри.
Роза, словно ее заново подзавели, как часы с кукушкой, не позволяет мужу захватить ведущую роль и не обращает внимания на опоздавшего.
– За Кьяру и Макса! – срывающимся от волнения голосом, на два тона выше, чем обычно, провозглашает она.
– За Кьяру и Макса! – подхватывают все остальные.
Сезар свистит, сунув пальцы в рот, как недавно научил его дедушка Жо, а золотистый ретривер Чарли, который только что слизывал крошки, оброненные Жозефом, принимается лаять. Далее следует короткая заминка, из тех пауз, когда неясно – то ли волнение одержало верх, то ли неловкость. Кто должен взять слово? И что сказать? Но не стоит недооценивать Розу, решительно взявшую на себя роль главного распорядителя.
– Для меня это такая радость! Нет, это радость для нас всех, – говорит она, притягивая к себе Изабеллу, Лу и Сезара.
– Это чудесно, мама, – лепечет Макс.
Когда Роза устремляется к двери, ведущей в подсобку, он украдкой подает знаки супруге в надежде переговорить с ней в сторонке. Кьяра чуть отходит назад, поднеся бокал к губам и пряча за ним свое желание рассмеяться, а может, заплакать:
– Что это за бред?
– Представления не имею, – шепчет Макс, продолжая улыбаться глазами.
Вновь появляется сияющая Роза, толкая перед собой маленькую тележку на колесиках, на которой возвышается многоярусный торт, увенчанный двумя фигурками новобрачных. В центре на пластинке из нуги красуется тщательно выведенное карамелью число 15.
– Вот черт! – вырывается у Макса.
– Как же у нас из головы вылетело… – задыхается Кьяра.
* * *
Одной сигаретой и двумя бокалами позже Кьяра на террасе откровенничает с подругой детства.
– Как это забыла? – не верит своим ушам Люси.
– Полная отключка. Ну, с технической точки зрения я просто об этом не подумала. Дети, работа и все остальное… Сама понимаешь, я прекрасно помню дату нашей свадьбы, но как-то не включила ее в свой мысленный планинг.
– Мысленный планинг? Серьезно? Ты себя-то слышишь?
– Кстати, Макс тоже забыл!
– Во всяком случае, твоя свекровь ничего не заподозрила.
– Роза… Ее идеи трогательны, но иногда совсем не в тему.
– И почему она все устроила в гараже? Мрачновато как-то.
– Да чтобы грязь не разводить, дорогая моя Люси! Роза практична и прагматична.
– Практично, конечно, но уж больно невесело, – бросила Люси, выпуская изо рта колечко дыма и тыча пальцем вглубь сада. – А еще ваш чертов домик… Это о нем говорил твой свекор?
Кьяра почувствовала, как сводит ее полный шампанского желудок.
– Анри опять говорил на эту тему?
– Со всеми, кто желал его слушать! Родители мужа, живущие в двух шагах, быть у них на виду и на слуху? Вы, случаем, не мазохисты?
– Ой, молчи. Однажды за аперитивом зашла речь об этом домике, и теперь они только о нем и твердят. Ладно… Макс разберется.
– Хм, не пойму, это я странно себя веду или ты?
В какое-то мгновение Кьяра заколебалась. Они знакомы еще с коллежа. Вместе прошли через множество перипетий, а смерть матери Кьяры в год получения дипломов окончательно скрепила и без того уже прочную дружбу. Когда родилась Лу, Люси стала ее крестной. Вот только какой бы искренней и достойной доверия подруга ни была, она не поймет ее поступка, во всяком случае пока не поймет, ведь Люси уже отчаялась встретить мужчину своей мечты, она бросает одного за другим под предлогом, что бабочки, порхавшие в животе в первые месяцы, исчезают слишком быстро. И при этом регулярно заговаривает о желании завести ребенка. В любом случае право первыми узнать новость остается за Лу и Сезаром.
– Я пашу как подорванная…
Натолкнувшись на недоверчивое молчание Люси, Кьяра чувствует, что придется развить тему.
– И если бы ты только знала, как я плохо сплю! По четыре-пять часов, хотя днем совершенно изматываюсь.
– Принимай таблетки!
– Не хочу.
– Ты у кого-нибудь наблюдаешься?
– Нет! Нет! – возмущается Кьяра, не сразу сообразив, что подруга имела в виду терапевта.
– Эй, а ты от меня что-то скрываешь! – веселится Люси, выпуская новую порцию завитков табачного дыма.
– Не выдумывай Бог весть что… Знаешь, чего бы мне больше всего хотелось? Сбежать с тобой на долгий уик-энд. С датами я разберусь.
Тонкие губы высокой блондинки со скандинавскими корнями растягиваются в улыбке. Вот уже несколько месяцев она донимает Кьяру уговорами уехать вдвоем на несколько дней: ей-то, у которой нет никаких обязательств, кроме профессиональных, планировать проще простого.
– Когда пожелаешь, лапуля. Правда, когда пожелаешь!
Кьяра мысленно поздравляет себя. Конечно, она мечтает поехать с Люси проветриться, как тогда, когда им было лет по двадцать и они упархивали, куда им в голову взбредет, то в Рим, то в Барселону, но сейчас было важно увести разговор от тем, вызывающих раздражение. Кьяра оглядывает сад за террасой, вдыхает аромат роз, которые высаживала на протяжении многих лет. Ей будет не хватать каменного дома, который они целиком обновили, просторного сада, укрытого от соседских глаз. Наверняка им придется все это продать, ведь другого выхода не будет.
– А, вот вы где прячетесь! – пронзает тьму женский голос.
– Роза! – откликается Кьяра нарочито радостным тоном, чтобы рассмешить подругу.
– Анри вызвался разрезать торт. Я терпеть не могу это делать, хотя, конечно, обожаю бисквит. Но вся эта карамель и крем… Волей-неволей обляпаешься. И раз уж он сам предложил, пусть займется!
Ясная, вопреки метеопрогнозу, луна освещает лицо Розы, и Кьяра чувствует, как перехватывает горло. Спора нет, праздник в их честь получился замечательный. Ей тяжело дается довольный вид, и она чувствует себя обманщицей. То, что свекровь все спланировала не без тайного содействия Лу и Сезара, глубоко ее трогает. Конечно, Изабелла взяла на себя тарталетки с паштетом и прочие кулинарные изыски, но Кьяра так и видит, как родители мужа развешивают гирлянды, надувают шарики, и это надрывает ей душу. Недовольная гримаса Розы возвращает ее к действительности.
– Только не говори мне, что ты опять закурила!
– Так я вам этого и не говорю.
Роза вздыхает, но воздерживается от дальнейших комментариев. Ну вот, момент благодати миновал. Кьяра испытывала самые теплые чувства к свекрови и свекру, но терпеть не могла, когда Роза примеряла на себя роль ее матери. Кстати, может, из особого уважения она так и не смогла перейти с Розой и Анри на «ты», несмотря на их неоднократные просьбы. Они приняли ее в семью с теплотой, в искренности которой у нее не возникло сомнений даже с годами, но иногда эта теплота становилась удушающей.
– Мне так понравилось плести заговор с детьми! А Сезар, посылавший мне эсэмэски с кучей ошибок… Между прочим, он оказал бесценную помощь! И как удачно, что вы отправились на эту встречу по поводу занятий кроссфитом[2]! Иначе даже не представляю, как бы нам удалось все незаметно подготовить.
– Занятия кроссфитом? – Люси аж поперхнулась.
– Э… занятия, ну да, – отвечает Кьяра с ощущением, что оказалась в латексном
