Бенефис чертовой бабушки - Валентина Андреева

Обмен квартирами был произведен быстро и выгодно для Брусиловых, чему способствовала их старая двухкомнатная квартира в центре Москвы. Полученная доплата за лишние метры пошла на приобретение домика в деревне. Далековато, правда, триста с лишним километров от столицы, зато дешево, да и воздух чище. Маринка, за полгода уставшая от претензий свекрови, готова была поискать и за пятьсот верст.

2

Брусиловский «Фольксваген» и кузнецовская «Шкода» ждали нас у поворота на Варшавку. В отличие от самих Брусиловых и Кузнецовых. Покинув машины, они увлеченно выясняли отношения. Не междусемейные, нет, внутрисемейные. Чертыхнувшись, Димка полез набиваться в мировые судьи.

Как выяснилось, на Светлану Никитичну выпал из коробки горшок с геранью, изрядно припорошив Даму землей. Кстати, его пристроили туда по ее же ультимативному требованию. Но Дама не замедлила обвинить Маринку в тайном желании похоронить ее заживо. Маринка, очередной раз зажав себя в тиски смирения и благоразумия, полезла «откапывать» свекровь. Однако та резко воспротивилась – пусть люди посмотрят, как издеваются над пожилым человеком – невестка заняла лучшее место в машине и намеренно отвлекает Юрочку от материнских наставлений. Иными словами, затыкает ей рот. Слова не скажи. Из котовозки дурным голосом вторил Светлане Никитичне кот. Немногословный Юрка не выдержал и скучным голосом бесстрастного диктора поведал матери, что именно она затыкала рот Маринке. А сам он давно уже вышел из того возраста, когда его можно учить жить.

Светлана Никитична потребовала немедленно ее высадить и отвезти в старое однокомнатное гнездышко. Мы с Димкой подъехали как раз к моменту, когда Юрка пытался усмирить не справившуюся с нервными перегрузками жену. Маринка дико хохотала в истерике, кот выл на разные голоса, Светлана Никитична очередной раз громогласно открывала глаза сыну на ошибку его молодости – вот на какой идиотке он женился!

Рядышком ожесточенно спорили Кузнецовы – на тему, кто из них безголовый. По всем показателям получалось, что Наташка. Именно поэтому она забивала мужа громкостью. Доводы Бориса были просты и понятны: на кой черт ему ехать в Карелию через сумасшедший дом Брусиловых, в котором три дня покажутся вечностью. После них он как рыбак потеряет профпригодность: тремор рук – серьезное препятствие для того, чтобы насадить червяка на крючок.

Наташка активно огрызалась, обвиняя мужа в том, что он, обездолив почву на собственном дачном участке, подворовывает червяков у соседей. И коль скоро муж видит в грядущих трех днях только возможность свихнуться, он легко может этого избежать. Во всяком случае она, Наталья, дальше его не повезет. До Петрозаводска проложены рельсы. Достаточно просто шкандыбать по шпалам, поскольку билетов на поезд в ближайшее время Борис Иванович не купит. Главное – не сбиться с пути на стрелках.

Борис принялся ожесточенно и хаотично выхватывать из багажника свои рыболовные причиндалы. Наташка слегка подрастерялась, но автоматически служила мужу навигатором, указывая правильное направление поисков.

Миротворец Димка в два счета разрулил ситуацию. Если заглядывать в будущее, то в страшное. Только никто из нас об этом еще не знал. И в данный конкретный момент муж все сделал верно. Борис занял мое место, а я должна была пересесть к плачущей от невысказанных до конца обид Наташке.

Светлану Никитичну силком пытались вытащить из машины. Она всерьез испугалась, что ее по ее же требованию и в самом деле намереваются вернуть назад – в однокомнатное уютное гнездышко, а посему пустила в ход клюку – активно сопротивлялась, обвиняя рыдающую невестку в желании избавиться от чужой ей родной матери. Счастье, что из-за ограниченности пространства клюка только мешала сопротивлению. С трудом Дама уяснила, что Маринка просто уступает ей первенство – право ехать на переднем сиденье рядом с сыном. А когда уяснила, мигом оставила клюку и буквально выпорхнула из машины, не преминув отметить умное сыновье решение. Кстати сказать, клюка была ей без надобности. Несмотря на свою внушительность, Дама могла обставить в беге Юрика – мастера спорта.

Следующие полчаса мы с Маринкой приводили в порядок заднее сиденье машины, при этом я досадовала на то, что нечаянно прихватила из «Нивы» брусиловскую продовольственную сумку. Лежала бы она теперь отягчающим обстоятельством на коленях Бориса и радовала меня своим отсутствием.

Светлана Никитична искренне и громко удивлялась: она безропотно сидела сзади без всяких удобств и претензий, а «барыню» это не устраивает. «Барыне» свободное и чистое сиденье подавай.

Не знаю, что именно нашептал престарелой чаровнице мой муж, но она неожиданно схватила котовозку с Басурманом и, крепко прижав ее к груди, смолкла. Проходя мимо, Димка заговорщицки мне подмигнул, извинился за выселение из семейной машины и пообещал скорую встречу, километров этак через сорок – расстояние, которое отделяет Наташку с Борисом от взаимного раскаяния и примирения.

Я проводила мужа прощальным взглядом до «Нивы», где на моем месте заседал нахохлившийся Борис, и, вздохнув, вместе с сумкой полезла к Наташке. Не то чтобы перемена мест меня расстроила, просто Димка на глазах удивительным образом впал в юность. Соответственно, и мою тоже. Хотелось продлить удовольствие.

– Это у него серьезный крен в правом полушарии головного мозга. Такое бывает, когда уходишь в отпуск с самого утра последнего рабочего дня, – пояснила Наташка. – В понедельник пройдет, начнется естественный отсчет отпускного периода. Помнится, я каждый день со слезами провожала.

– Почему в правом?

– Потому что ПРАВ, ПРАВильно себя ведет. Вот у моего рыболова явный крен влево. Пусть только сунется с извинениями, левак. Ни за что не прощу!

Мы плавно тронулись с места. Водитель обгонявшего нас микроавтобуса настырно посигналил. Более того, недвусмысленно пригласил на обочину. Наташка искренне возмутилась и на пальцах показала ему, кто он такой. Сопляк! Нашел «девочек»! Но, взглянув на себя в зеркало, отметила, что есть на что посмотреть, жаль, за погляд денег не берут.

– Смотри-ка! И твой Ефимов пошел на обгон. То ли не хочет за нами плестись, то ли лишний раз тебя увидеть захотелось. На скорости ревнует. Определенно – это любовь. До понедельника. О, жестикули-ирует! Кричит что-то… А мой так надутый и сидит. Впередсмотрящим. Железный дровосек! Наверняка рубит с плеча обвинения в мой адрес. Фиг вам, Борис Иванович, поеду со скоростью сорок километров в час. Здесь знак ограничения до шестидесяти.

Я расцвела ослепительной улыбкой, адресовав ее исключительно мужу, следующему параллельно с нами. Он всегда от нее шалеет. Ответная реакция была странной. Урывками отвлекаясь от дороги, он несколько раз постучал кулаком себе по лбу, потом принялся вертеть указательным пальцем у виска, сопровождая свои действия непонятными выражениями. Да еще и посигналил. Все эти знаки внимания явно адресовались только мне.

– Хочет сказать, что без ума от тебя, – обеспечила синхронный перевод Наташка. – Совсем мужик сбрендил в отпуске. Завтра еще хуже будет. Проснется, а на обход идти не надо, но руки-то чешутся. Причем проснется наверняка рано. Я тебе не завидую. Пожалуй, надо увеличить скорость. Или… притормозить. Может, он без ума от моей передней двери? Ирка, это не любовь. Это им кажется, что ты дверь со своей стороны плохо закрыла! Чего просто не может быть. Ба-а-а… У моего любимого голос прорезался.

Подруга с достоинством съехала на обочину, наказав мне сидеть и не пытаться оправдываться, как перед гаишником. Сама положение исправит. Все-таки у меня сумка с продуктами на коленях.

Проехав вперед, Димка остановился неподалеку, выскочил из машины и потрусил к нам, на бегу подтягивая вверх рукава джемпера. С видом маньяка, одержимого идеей пустить нас под откос. Мы обе всерьез испугались. На всякий случай Наташка заблокировала двери и закрыла окна. А чтобы не орал в ухо. Не важно чье и не важно что.

Незаметная до сей поры Денька встрепенулась и приветливо тяфкнула с заднего сиденья. Всего пару раз. Дальше не было возможности – у нее в зобу дыханье сперло. Впрочем, как и у нас. Димка даже не остановился. Наоборот, поравнявшись с нашей машиной, прибавил скорость. У меня мелькнула безумная мысль, что он что-то забыл и, задумав сэкономить на бензине, решил сбегать домой трусцой. Но муж быстро вернулся, таща в руках кучу чего-то торчащего в разные стороны, короче, очень непонятного. Впрочем, таковой его ручная кладь оставалась недолго. Что мы, сосисок не знаем? Можно сказать, на них выросли. Разница только в том, что в то время в магазинах выбора не имелось. Все они по качеству соответствовали ГОСТу и периоду развитого социализма, то есть за неимением лучшего являлись условно-съедобными. Впереди, как считалось, маячил коммунизм, не до сосисок было. Во всяком случае, в Моральном кодексе строителя коммунизма про них ничего не говорилось.