Кошка Делькарды - Роберт Говард

— Да, — согласился Кулл. — С одной стороны, конечно, Судьбу не обманешь, но если честно, я в этом сильно сомневаюсь. Если человек будет предупрежден о том, что его ждет, это ослабит его или придаст ему сил. Все зависит от того, что это за человек. Но тогда получится, что и это тоже предопределено?

— Но если уж все так сложится, то человек будет предупрежден, — согласилась Саремес. И от этих слов сомнения Кулла стали еще сильнее. — Но все же Судьба неизменна, хотя у любого человека есть, пусть небольшая, свобода выбора.

— Тогда ничто не может быть заранее предопределено. Если перед человеком открываются разные дороги, никогда нельзя заранее сказать, какую он может выбрать, — возразил Кулл. — И как тогда могут быть истинными пророчества?

— У Судьбы много разных путей, Кулл, — ответила Саремес. — Я брожу по перепутьям этого мира и знаю, что ожидает путника на каждой из дорог... Однако даже боги не ведают, какую из дорог выберет человек, свернет ли он направо или налево, когда придет на распутье. Но, ступив на дорогу, он уже не может повернуть вспять.

— Тогда, во имя Валки, почему бы тебе не указать мне на опасности и преимущества каждого пути? Тогда ты помогла бы мне выбрать правильный путь? — спросил свою гостью Кулл.

— Потому что я не столь уж и всемогущая, — ответила кошка. — Боги не любят, когда смертные мешают исполнению их замыслов. Я не могу раскрыть судьбу ни одному человеку, иначе боги отнимут у меня мою силу. К тому же это может обернуться несчастьем для того, кому я хочу помочь Хотя от каждого перекрестка расходится много дорог, человек может выбрать лишь одну из них, и часто она в конце концов оказывается ничуть не лучше, чем другие... Надежда озаряет своим светочем одну из этих дорог, и человек, не задумываясь, сворачивает на нее, хоть она может оказаться хуже остальных... Все это очень сложно.

Кошка еще долго говорила, но Кулл то ли не мог понять, то ли не хотел принять ее рассуждения.

— ...Теперь, Ваше Величество, вы видите, что моя власть имеет свои границы, иначе я стала бы слишком могущественна и боги разозлились бы, не желая принять мое существование. Поэтому на меня и существ, обладающих подобным даром, наложено заклятие. Хотя мы можем читать книгу прошлого, нам разрешено кидать лишь мимолетные взгляды в будущее, спрятанное за густым туманом времени.

Кулл прекрасно понимал, что большинство доводов Саремес слабые и нелогичные. Ее слова попахивали колдовством. Но холодный, немигающий взгляд Саремес заставлял царя соглашаться помимо его воли.

— Ну ладно, — после долгих уговоров согласилась говорящая кошка. — Я отброшу завесу времени лишь на мгновение, но только ради вас, Ваше Величество... Делькарда вскоре выйдет замуж за Кулру Тума.

Кулл встал, раздраженно пожав плечами:

— Я не собираюсь становиться их сватом. Пусть Ту занимается брачными делами.

И все же пророчество кошки запало в голову Куллу. Саремес же, видя, что разожгла интерес царя, продолжала искусно плести паутину философских рассуждений. Упорство Кулла и желание его узнать свою судьбу стало слабеть.

Странными были их беседы: Кулл сидел, подперев подбородок громадным кулаком, и внимал речам кошки, развалившейся на шелковой подушке и томно вытянувшейся во всю длину. Кошка же рассказывала царю о загадочных и удивительных вещах. Ее глаза странно поблескивали, а уста оставались неподвижными, в то время как раб — ученый Китулос — стоял рядом с кошкой подобно статуе, недвижимый и безмолвный.

Кулл высоко ценил мнение Саремес и охотно спрашивал ее совета в государственных делах. Кошка же давала эти советы неохотно или вообще не отвечала царю на его вопросы, а пускалась в пространные рассуждения. К тому же Кулл обнаружил, что советы кошки обычно совпадали с его собственными желаниями. Тогда у него зародилось подозрение: а не читает ли она его мысли?

Китулос же раздражал царя Валузии своей неподвижностью и безмолвием. Но Саремес не желала и слышать о том, чтобы кто-нибудь, кроме этого раба, ухаживал за ней. Куллу ужасно хотелось сорвать вуаль, скрывающую лицо этого таинственного человека. И только из уважения к Саремес он сдерживался, чтоб не содрать дурацкую тряпку.

Однажды Кулл пришел в покои Саремес, и она уставилась на царя и не сводила с него взгляда. Раб с закрытым лицом стоял словно идол рядом с подушечкой его госпожи.

— Ваше Величество, в этот раз я откину для тебя завесу тумана времени, — обратилась к царю Серамес. — Отвратительное чудовище только что утащило в глубины Запретного Озера вашего друга — Брула Копьебоя.

Кулл вскочил с проклятием, охваченный яростью. Он не на шутку встревожился за пикта,

— Брул? Во имя Валки, зачем он отправился на Запретное Озеро?

— Он хотел искупаться и отдохнуть от придворной жизни. Торопитесь, Ваше Величество. Вы еще можете спасти Брула, даже если его утащили в Зачарованную Страну, лежащую под озером.

Кулл метнулся к двери. Он был удивлен, но не слишком сильно. Брул слыл непоседой и с легкостью мог попасть в переплет. Однако царь Валузии встревожился. Он расценивал пиктов как самых надежных союзников, и понимал, сколь невосполнима будет утрата для Валузии, если с Брулом что-то случится. Кулл собрался уже позвать стражников, но Саремес остановила его:

— Нет, Ваше Величество. Вам лучше ехать одному. Даже ваш приказ не заставит людей нырять в глубины мрачного озера. Валузийцы считают, что купаться в этом озере — все равно, что совершить святотатство для любого, за исключением царя.

— Что ж, отправлюсь в одиночку, — грустно вздохнул Кулл. — Надо же кому-то спасти Брула от чудовищ... Расскажи обо всем Ка-ну и моему советнику Ту.

Проворчав что-то неразборчивое в ответ на почтительные расспросы стражников, Кулл оседлал своего громадного жеребца и ускакал из города. Он уехал один, приказав, чтобы никто не следовал за ним. То, что предстояло совершить царю, он должен был сделать в одиночку. Ведь Кулл не хотел, чтобы кто-нибудь из граждан Валузии увидел, как он вытаскивает Брула или его бездыханное тело из Запретного Озера. Царь проклинал нахальную опрометчивость пикта и запрет, нарушение которого могло вызвать мятеж.

Сумерки уже наползали с гор Залгар, когда Кулл остановил коня на берегу озера, лежавшего посреди огромного глухого леса. С виду озеро казалось совершенно обычным. Его воды мирно накатывались на широкие белые пляжи, а крохотные островки, темнеющие вдали, казались украшениями из изумрудов и нефрита. Слабый мерцающий туман распростер над озером свои крыла, создавая ощущение сверхъестественного, ленивого покоя. Кулл долго прислушивался и ему показалось, что из сапфировых глубин доносится слабая далекая музыка.