Пётр Олегович - Валерий Александрович Трусов

всё больше замедляющимся из года в год, Пётр Олегович выходил из кабинета и попадал в гостиную. Там его ждал самый приятный утренний ритуал – чтение. Мочёнов радостно садился в мягкое, местами порванное кресло, выпивал специально заготовленный со вчерашнего вечера стакан воды и брался за книгу. Гостиная была по совместительству огромной библиотекой Петра Олеговича, которую начал собирать ещё тот самый прапрапрадед, купивший этот дом. Большинство книг имело научное содержание, что сильно нравилось Петру Олеговичу. Разнообразные художественные произведения и романы казались ему простыми выдумками, которые читают те люди, в жизни которых не хватает собственных чувств и эмоций. «В чём смысл читать книгу про чью-то жизнь, если ты сам можешь эту жизнь прожить?» – эта мысль всегда возникала в голове Петра Олеговича при виде различных старых книг про фантастические путешествия, трагическую любовь или выдуманные юмористические истории. Но даже несмотря на содержание рукописей Петру Олеговичу чисто эстетически нравился вид огромной библиотеки с почерневшими продолговатыми и немного закруглёнными окнами и колоссальными древними шкафами, хранившими в себе тысячи произведений, явившихся результатом деятельности человеческого разума на протяжении всей истории рода людского. Пётр Олегович гордился, что он обладает этим сокровенным и огромным источником знаний и опыта, накопленного сотнями поколений. Главным же атрибутом утренней гостиной был специфичный свет. Падая под определённым углом и проходя через большие окна залы, свет приобретал немного желтоватый оттенок и красиво освещал летавшие повсюду пылинки, делая вид библиотеки ещё более уютным и красивым для старческого глаза Петра Олеговича. Тени же, созданные световыми лучами, окончательно дополняли картину, превращая обычное неубранное помещение в эстетически прекрасный объект, будто бы сошедший со страниц старых приключенческих романов, которые так не любил Пётр Олегович.

В очередной раз насладившись красотой своей библиотеки, Пётр Олегович брал в руки книгу и начинал читать при немного затемнённом грязными окнами утреннем свете. Главным спутником такого вида познания был карандаш, которым Мочёнов часто подчёркивал предложения или выделял целые абзацы и фрагменты текста, которые в будущем могли ему пригодиться. Так Мочёнов проводил за чтением около двух часов, отходя от немного мрачноватого и всегда странного утреннего состояния, погружаясь в успокаивающие его разум, по-особенному пахнущие страницы. Всё это продолжалось до того момента, пока громко не пробивали механические часы, эхом разнося по всем комнатам весть о начале нового часа. Задумчиво выслушав извечно повторяющуюся мелодию, Пётр Олегович удовлетворённо откладывал книгу на столик, неспешно вставал и спускался на первый этаж. Наступало время завтрака.

Еду Пётр Олегович давно готовил себе сам. Пускай плохо и неумело, но другого выбора особо не было. Газ в этот дом никогда не проводился, как и электричество, поэтому приготовление пищи происходило только при помощи дров, спичек и разведённого ими огня. Благо в доме была старая печь с функционирующим дымоходом, поэтому данный вопрос Пётр Олегович решал спокойно. Рацион же Мочёнова давно был скуден и состоял в основном из овощей, фруктов и ягод, выращиваемых самим Петром Олеговичем. Да, у него была другая еда в запасе, но он предпочитал экономить драгоценное мясо, рыбу и прочие труднодоступные продукты, открывая их только по праздникам или при очень сильном желании. Кстати, на счёт выращивания.

Ботаника – любимая наука Петра Олеговича, можно сказать, его жизнь. Главная заслуга Мочёнов как раз и состояла в создании нового селекционного отбора путём генетического модифицирования растений. Но за сложными терминами скрывалась простая практическая то ли изюминка, то ли финик: с помощью науки можно было повысить урожайность и выносливость любого растения. Пётр Олегович при переезде в этот старый дом прихватил с собой множество своих биологических творений, над которыми он проводил опыты все эти десятилетия. Благодаря своим изысканиям Мочёнов на протяжении всего времени пребывания в этом особняке смог обеспечить себя необходимой едой, получаемой с маленького огородика, расположившегося неподалёку от дома. Но хоть растения и были неприхотливыми, однако за ними всё равно требовался уход, на который Петру Олеговичу нужно было тратить своё время и силы несмотря на то, что и первое, и второе быстрыми темпами покидало стареющего учёного.

Заботы Петра Олеговича не заканчивалась приготовлением еды. Довольно много времени в день приходилось тратить на выполнения различных бытовых обязанностей: это и мойка посуды, и набирание воды из постепенно мелеющего колодца, и какая-никакая уборка по дому, и стирка с глажкой своей старой профессорской одежды, а именно коричневых брюк, чёрных туфлей, горчичной рубашки и вязаной жилетки с повторяющимся рисунком соединяющихся вертикальных ромбов. Даже протирание своих круглых очков отнимало немного, но всё-таки времени у Петра Олеговича. А ведь таких дел за день было у Мочёнова сотни, если не тысячи. Однако, довольно умело и ловко организуя свою жизнь, приученный к работе по графику Пётр Петрович всегда до обеда успевал поделать основные дела по дому, чтобы после непродолжительного дневного сна и чтения приступить к главнейшей части своей жизни, к научной деятельности.

Работал Пётр Олегович на третьем этаже, который занимал огромное пространство под обширной крышей дома. При переезде Мочёнов застал верхний этаж полностью заставленным разнообразными коробками, старыми ненужными вещами, бытовым мусором и прочим бесполезным для Петра Олеговича хламом. Именно над третьим этажом Мочёнов работал больше всего, сразу разглядев в нём потенциал научной лаборатории. Места на этом этаже было предостаточно, помещение было вполне освещённым, да и изолировано оно было лучше всего от оставшейся части дома. Именно поэтому Пётр Олегович разместил тут свою лабораторию, которая больше походила на полноценный исследовательский центр.

Охраняла вход на третий этаж дверь, на которой висел единственный в доме замок. Зайдя внутрь, абстрактный гость сразу же впадал в благоговейный ступор перед столь величественным и прекрасным оплотом науки в этом на первый взгляд неказистом доме. По крайней мере именно так Пётр Олегович представлял себя реакцию абстрактного гостя. Примерно одну треть всей комнаты занимала огромная химическая лаборатория, состоящая из большого количества колб, ёмкостей, стаканов, пробирок и трубок различного размера, плотности, толщины, объёма и десятка других важных только Петру Олеговичу характеристик. Основная химическая установка стояла на нескольких соединённых друг с другом столов ближе к краю помещения, вокруг которой под косым потолком у стен были разбросаны другие рабочие места с химическим оборудованием и упорядоченными ящиками со всеми необходимыми реактивами, жидкостями, минералами и солями.

В другой, правой части длинной комнаты располагалась ботаническая лаборатория Петра Олеговича. В ней на огромных стеллажах стояли сотни растений и грибов, террариумы с некоторыми примитивными животными и даже десятки сосудов и капсул с бактериями и вирусами всех возможных видов. Всё находилось в лаборатории