Лекарство от долгой жизни - Алексей и Ольга Ракитины

– Ну да, если ты только опять не приедешь под утро и не начнёшь рассказывать извозчику о персидском походе Степана Разина. Тогда я запущу в тебя матушкиным фикусом.

– Ладно-ладно, будет меня пугать. В фикусе с кадкой более двух пудов веса, ты его просто не поднимешь.

– Одной рукой! – отмахнулся Алексей. – Полетит со свистом!

Николаевская, несмотря на то, что являлась одной из трёх улиц, составлявших деловой центр города, была очень тиха. Сплошь застроенная большими, в два-три этажа особняками, она утопала в тени шелковиц, высаженных вдоль проезжей части и дававших спасительную тень. Обитатели здешних особняков были по всем приметам людьми состоятельными, ценившими удобство и основательность. Дом Максименко в этом отношении не являлся исключением. Он представлял собою большое каменное строение в два высоких этажа, несколько отстоявшее от проезжей части и отгороженное от улицы добротной кирпичной стеной. Перед его окнами был разбит палисадник из сирени. От типичного купеческого дома особняк отличал оштукатуренный фасад с лепниной и кокетливый балкончик второго этажа, хорошо видимый из-за высокой стены. Сама эта стена, оштукатуренная и украшенная поверху металлическим декором, была подстать богатому дому. Братья прошли в отворённую калитку в воротах, и Сергей, озираясь, простёр руки:

– Вот он наш, русский, исконный, сермяжный частнособственнический инстинкт. Никаких тебе решётчатых оград – глухая стена, ставни на окнах, кавказец без намордника во дворе и сторож с берданкой. Вот он – дух капитализма! Ты, Алексей, читал Прудона?

– На сон грядущий я читаю Моммзена, – отмахнулся от него Алексей.

На звук колокольчика явилась невзрачная горничная в белом фартуке. Приняв у братьев трости и шляпы, она повела их длинным полутёмным коридором в глубь дома. После яркого дневного света глаза не сразу привыкли к полумраку. Однако от внимания Алексея не ускользнуло то обстоятельство, что гардины во всех комнатах хотя и отличались между собою цветом, но украшены были одинаковыми тканными бурбонскими лилиями. Такое полотно было очень дорого, и для этого дома его закупили, видать, немало. Кроме того, в одной из комнат Алексей заметил настенный телефон: для Ростова, в котором первую телефонную станцию пустили лишь тремя годами ранее, эта вещь была большой диковиной и косвенно указывала на высокий социальный статус её обладателя.

Наконец, миновав ряд просторных, но сумрачных комнат, братья вышли на открытую террасу. Им открылся вид на садовую лужайку и небольшой розарий. В неглубокой тени низкорослых акаций Алексей заметил украшенные лентами качели, а чуть дальше, между деревьями – беседку. Сад был ещё молодой, а качели и беседка казались и вовсе новёхонькими. Как всё это было непохоже на старый шумиловский сад! «Не иначе, как хозяева обустроились тут недавно», – решил Алексей.

Терраса была светлая, полная воздуха и в то же время она была защищена от ярких солнечных лучей нависающим балкончиком второго этажа и погружена в приятную прохладную тень. На накрытом тугой крахмальной скатертью столе возвышался остывающий самовар – этакий медно-красный гигант с пузатыми боками. В серебряных блюдечках янтарём переливалось ароматное варенье, а над ним вилась пара ос. Изящный двухместный диван-лавсит и кресла из плетеной ивовой лозы прекрасно сочетались со светлым деревянным полом и резными столбиками, увитыми виноградом и уходящими вверх, в основание балкона. На маленьком лаковом ломберном столе на другом конце террасы были разложены карточки и бочонки для игры в лото. Идиллическая картина!

Хозяйка принимала гостей. Напротив нее за столом с самоваром сидел молодой человек – белокурый, кудрявый как херувим, с тонкой, нежной, способной вмиг наливаться густым румянцем кожей. Рядом в кресле-качалке, расслабленно откинувшись, полулежала молодая женщина.

– Доброго вам дня, Александра Егоровна! – заулыбался Сергей. – Исполняя давешнее обещание, привёл вам моего братца. Вот, позвольте рекомендовать: Алексей Иванович собственной персоной.

Молодая улыбающаяся женщина поднялась из-за стола, чтобы приветствовать новых гостей. Светло-русые волосы её были высоко подобраны, открывая круглую, слегка полноватую шею, плавно перетекавшую в сдобные плечи и роскошный бюст, уютно прятавшийся в складках кружев. Впрочем, самое начало заманчивой ложбинки было предусмотрительно оставлено открытым, притягивая взоры и заставляя мужчин испытывать некоторое волнение в присутствии этой пышущей здоровьем, молодой и полной чувственной энергии женщины. Утреннее домашнее платье, стоившее, пожалуй, не менее полугодового оклада столичного чиновника средней руки, было в кружевах и оборках, казавшихся неуместными в своей чрезмерности.

– Очень рада, очень рада видеть вас обоих. Я непременно хотела с вами познакомиться, Алексей Иванович. Счастливый случай, что вы приехали в наши края.

Женщина проговорила всё это нараспев, подавая руку для поцелуя и не сводя с Алексея больших серых глаз. Затем, повернувшись, жестом радушной хозяйки пригласила к столу.

– Господа, позвольте представить вам моих друзей, – продолжила она. – Аристарх Карлович Резнельд и Софья Карловна…

– … его сестра, – с улыбкой добавила женщина, полулежавшая в кресле-качалке.

Была она столь же молода, как и хозяйка дома, но весь её облик казался как-то бледнее. Да и одевалась Софья Карловна проще: ситцевое платье в мелкий цветочек, голубой бант в белокурых волосах. У них с братом было большое внешнее сходство. Но удивительное дело – в облике Аристарха те же черты лица, вьющиеся волосы и общая сухость фигуры выглядели гораздо привлекательнее. «Прям какая-то насмешка природы, – подумал Алексей Иванович, – кому же из двоих нужна красота? Понятное дело – женщине, а в этой семейке получилось всё наоборот». Аристарх Карлович поднялся со своего стула, с важностью подал руку каждому из братьев. Его юное, почти мальчишеское лицо выражало самодовольство, а глаза смотрели надменно и насмешливо, что никак не вязалось с дряблым, совсем не мужским рукопожатием.

Начался самый банальный разговор только что познакомившихся людей, из тех, о которых потом и вспомнить нечего – о погоде, об общих знакомых, о давешнем благотворительном обеде городского головы, устроенном для сбора пожертвований на борьбу с холерой…

– Господа, не желаете ли чаю? У нас тут сласти,

угощайтесь. А может быть… может быть шампанского, прямо из ледника, такая красота по нынешней жаре! – Александра Егоровна взяла холёной ручкой серебряный колокольчик на крошечном подносе и начала звонить.

– Шампанское в полдень – это несколько по-гусарски, – усмехнулся Сергей. – Но поскольку повод имеется, то почему бы нет?

Алексея несколько смутила перспектива пить шампанское с малознакомыми людьми. Обычно шампанским отмечали достижение договорённостей в важных делах, распитие его следовало за деловой частью беседы, а не предшествовало ей. Поэтому он проговорил:

– Может быть, мы поговорим сначала об интересующем вас предмете? Мне Сергей рассказал в общих чертах…

– Да-да, конечно, – согласилась хозяйка. – Прошу в кабинет, там вполне удобно.

На террасе появилась девушка в глухом тёмном платье и белом фартуке. Хозяйка дома повернулась к ней и с неожиданным раздражением проговорила:

– Где тебя черти носят, Палашка! Пару шампанского в кабинет. Скажи Тимофею, чтоб самое холодное выбрал. Да живее поворачивайтесь, а то, как мухи полудохлые ходите, дар-р-моеды!

«Э-ге, а барышня-то с характером», – не без удивления отметил про себя Алексей.

Через открытые двери хозяйка повела гостей анфиладой полутемных комнат в кабинет. Традиция многих поколений южан – в дневные часы держать деревянные ставни на окнах прикрытыми. Таким образом, в комнатах – приятная прохлада, а снаружи дома – горячий, раскаленный воздух. Но в кабинете, против ожидания, было светло, ставни за окнами оказались открыты. Окна выходили на запад, и солнце ещё не успело накалить воздух в кабинете. Интерьер был строг, если не сказать аскетичен, и этим заметно контрастировал с другими комнатами. Выбеленные мелом стены, простые книжные шкафы, большой дубовый неполированный стол, старое кресло с деревянными подлокотниками и протертым кожаным сиденьем, а вдоль стен – видавшие виды деревянные стулья.

– Простите, Алексей Иванович, а можно ли узнать, где именно вы служите? – поинтересовалась Александра Егоровна после того, как все расселись.

– Я служу юридическим консультантом в «Обществе взаимного поземельного кредита», иногда ещё называемом Дворянским, хотя последнее наименование неофициально, – ответил Алексей. – Землевладельцы, испытывающие затруднения с деньгами, либо желающие их привлечь без продажи недвижимости, закладывают у нас свои поместья. На руки они получают сорок процентов оценочной стоимости.