Счастье со второй попытки - Ким Лоренс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Карл? Так при чем же тут его старший брат? Семья?.. В голове Беатрис лихорадочно закрутились мысли.
– Пышная свадьба, учитывая сложившиеся обстоятельства, для нас не вариант, но, если ты хочешь, чтобы на церемонии присутствовали твои родственники, я могу устроить это. У меня дела в регионе, ты можешь вылететь в Лас‑Вегас на следующей неделе?
Данте умолк, переводя дыхание. Беатрис не меньше его нуждалась в глотке воздуха.
– Ты, надеюсь, шутишь?.. Данте, люди не женятся из‑за ребенка! Забудь о своих словах. Ты просто в шоке.
Похоже, ее слова не убедили Данте.
– Я, к счастью, не наследник, но все же я второй в очереди на престол… Мой ребенок не должен носить клеймо незаконнорожденного. Поверь, в этом мало радости.
– Ты с ума сошел.
Против каждого ее аргумента Данте выдвигал свой контраргумент. Самым убедительным был тот, что это нужно для их ребенка – новой жизни, которую они вместе сотворили.
В конце концов, Беатрис согласилась. Перечить ему она сможет только тогда, когда жизнь ее вернется в прежнее русло.
А прошедшая ночь! Как она могла вновь совершить эту глупость? И ей некого было винить в этом, кроме себя! Данте не был в этом виноват. Он ничего не делал. Он просто жил, и все.
А она никогда не встречала людей, подобных Данте. Он будто излучал земную первобытную силу, невероятно мощную. И все, что связано с ним, невозможно было забыть.
Но она должна это сделать. Ей нужно было оставить в прошлом эту ночь и двигаться дальше. Так будет легче! Она не могла убежать, спрятаться или притвориться, что этой ночи никогда не было. Ей надо просто принять то, что эта ночь была ошибкой, и идти вперед.
Снова!..
– Как ты вообще оказался здесь, Данте?
Не так она представляла себе любовь. Наверное, на это чувство следовало бы клеить ярлычок с предупреждением о вреде для здоровья или, по крайней мере, о потере покоя и душевного равновесия!
– Ты пригласила меня. Возможно, это покажется невежливым…
– Откуда ты узнал, что я нахожусь здесь, в горах? – Первые недели после разрыва с Данте Беатрис жила у матери, потом переехала к Майе в домик на горнолыжном курорте.
Данте иронично поднял бровь, и Беатрис вздохнула:
– Ну хорошо, глупый вопрос. – Она знала, что за ней круглосуточно следят, но жизненный опыт говорил ей о том, что лучше вступить в борьбу, которую ты имеешь шанс выиграть. – Ты знаешь, порой я скучаю по времени, когда могла распоряжаться собственной жизнью…
– Оно снова наступит.
У самого Данте такой возможности не было. С того момента, как его брат выбыл из числа наследников, жизнь Данте кардинально изменилась. Он больше не был принцем‑плейбоем – он был будущим монархом.
Его спокойные слова заставили ее нахмуриться, но выражение его лица ни о чем ей не говорило.
– Этот дом принадлежит подруге матери, Рут. Мы часто приезжали сюда покататься на лыжах, когда были детьми.
Отвлекшись от мрачных мыслей, касавшихся его будущего, Данте взглянул на обшитые деревом стены скромного лыжного домика.
– Рут предложила нам пожить здесь две недели буквально за копейки, потому что клиенты неожиданно отказались от брони. Майя – дизайнер спортивной одежды, и мы подумали, что снег ее вдохновит.
– Значит, ее бизнес развивается? В модной индустрии жесткая конкуренция.
– Да, развивается, но медленно, – ответила Беатрис, стараясь не смотреть на то, как под кожей его заиграли мускулы, когда он принял удобную позу. Его широкоплечая фигура могла вызвать зависть даже у профессиональных атлетов.
По телу ее пробежала дрожь, ей захотелось спрятаться, но отступать было некуда. Беатрис крепче прижала к себе простыню.
– Ее бизнес пошел бы в гору, если бы все узнали, что скоро ты станешь очень богатой женщиной.
Богатой и одинокой. Беатрис плотно сжала губы. Щемящее чувство охватило ее. Пусть люди называют ее охотницей за чужими деньгами, но она такой никогда не была.
– Мне не нужны твои деньги. Мне ничего не нужно…
«Я хочу быть такой же, как прежде», – с ощущением безнадежности подумала Беатрис, понимая, что это невозможно. Их фактический брак продлился всего десять месяцев, а потом полгода жила отдельно от него, но все равно она была уже другой.
– Ну тогда, дорогая, тебе надо выбрать другого адвоката. Твой нынешний адвокат интересуется больше гольфом, чем твоими делами.
– Можешь ли ты притвориться, хотя бы на одну минуту, что тебе не известны все детали моей жизни? И я снова задаю тебе вопрос: зачем ты приехал сюда?
«Хороший вопрос», – подумал Данте, проведя рукой по волосам.
Он говорил себе, когда Беатрис уехала, что ему надо сфокусироваться на своей новой роли и перестать думать о ней и беспокоиться о том, что за улыбкой ее скрывается печаль и боль. Ему было трудно, конечно, но ей, возможно, было еще труднее.
За всю свою жизнь Данте ни за кого не отвечал. Он жил только для себя, а теперь он нес ответственность за целую страну, а также за Беатрис. В этом была какая‑то злая ирония.
Однако в данный момент Беатрис не нуждалась в его опеке. Отчеты о ее жизни, лежавшие у него на столе, подтверждали это. У нее было все в порядке. Он просто хотел убедиться в этом сам. Сейчас он мог это сделать, но скоро такой возможности у него не будет. Ему надо было рассмотреть список потенциальных невест, готовых занять место Беатрис. Эти претендентки знали, как вести себя при дворе, и были благородной крови. Данте с отвращением поморщился.
– Я привез несколько бумаг, которые тебе надо подписать, – сказал он, и Беатрис с усмешкой взглянула на него.
– Ты работаешь курьером?
Данте печально вздохнул и пристально посмотрел на Беатрис. Она по‑прежнему была самой красивой женщиной, которую он когда‑либо видел, и на какое‑то время их жизни соединились. Но обстоятельства изменились. У него теперь была другая жизнь, долг, обязанности. Может быть, в глубине души он надеялся, что их встреча принесет ему какое‑то утешение?
– Мы с тобой так и не попрощались.
Беатрис заморгала, отказываясь поддаваться охватившему ее сожалению, которое заставляло сильнее биться ее сердце.
– Разве? Возможно, у тебя была встреча, или, может быть, ты оставил мне записку?
Беатрис прикусила губу, осознав, что в ее голосе звучит обида.
– Ты чувствуешь себя покинутой?
– Я чувствую
