Похороненный дневник - Д. М. Пулли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Надолго к нам?
— Не особо. Может, на неделю, — изобразил веселье Джаспер. Он не мог прямо взглянуть в глаза Уэйну, опасаясь, что тот увидит его собственные, красные от слез.
«Мама ничего не сказала о чемодане, — с горечью думал он. — Все равно что соврать. Ничем не лучше».
— Эй, хочешь посмотреть что-то мерзкое? — пихнул его локтем Уэйн. — Бежим, покажу!
Джаспер последовал за Уэйном за дверь и через двор. Высоко в небе ярко пылало летнее солнце, но он чувствовал холодок. Взгляд волей-неволей возвращался к тому месту на дороге, где пропали из виду задние фары «Шеви». Дяди Лео нигде не видать. Не давая Джасперу передышки, Уэйн за рукав тянул его вперед.
Он втолкнул Джаспера в полутьму двухуровневого амбара, протащил мимо стойл коровника и козьего загона, прямо к свинарне в дальнем углу. Сквозь неровные щели в дощатых стенах на утоптанный земляной пол падали яркие полосы солнечного света. В воздухе, насыщенном запахами навоза, пота и свежего сена, сердито жужжали мухи. Одна такая муха, черная и крупная, присела на руку Джасперу; у него не нашлось сил смахнуть ее прочь.
— Иди посмотри, — прошептал Уэйн, склоняясь над темным пятном в соломе, рассыпанной у дверцы свинарни.
Джаспер послушался и присел на корточки рядом с двоюродным братом. На земле лежала непонятная сырая кучка: какая-то липкая вермишель в потеках крови, на куске спутанного меха.
— Что это такое? — спросил Джаспер, вглядываясь в скользкую груду. Казалось, перед ним инопланетное существо, которое выпало, вероятно, из пролетавшего мимо метеора.
Уэйн подобрал щепку и потыкал в кучу.
— Крыса. Хвост видишь? Наверняка Люцифер постарался.
Джаспер нашел себе палочку и начал ковырять серую вермишель, только теперь признав в ней крысиные кишки.
— Это Люцифер сделал?
— Только не тот, что жарит грешников, тупица. Так зовут кота, который хозяйничает в амбаре. С ним не шути! Таких злющих еще поискать… — Уэйн закатал рукав, чтобы показать Джасперу три тонких розовых шрама, бегущих вниз по руке. — Это я как-то решил его погладить. Но приласкать Люцифера можно только однажды: так мой па говорит.
Джаспер кивнул и перевел взгляд на распотрошенную крысу.
— А башка где?
— Я потому и сообразил, чьи это проделки. Люцифер никогда не оставляет голову. Никак в толк не возьму, куда он их девает.
— Вы двое так и собираетесь там торчать, разглядывая отбросы, или подойдете помочь? — дядя Лео перелез через внешнюю ограду свинарни и захлюпал по грязи навстречу мальчикам.
Оба вытянулись в струнку.
— Вот и славно. Уэйн, сбегай принеси мне тот нож, вроде серпа.
Глаза Уэйна сразу загорелись:
— Что, сегодня режем муди тому хряку?
Дядя Лео весело хмыкнул в ответ:
— Только не давай ему понять, как тебя это радует. Поставь-ка себя на его место.
Джаспер так и торчал столбом, точно вкопанный, пока Уэйн бегал к дальней стене за ножом, похожим на большущий рыболовный крючок. Что значит «режем муди»?
Согнув палец, дядя постучал Джаспера по плечу:
— Очнись, сынок. Мне бы пригодилась пара кусков веревки. Вон с той стены. Справишься?
Мальчик кивнул и, отойдя к боковой перегородке хлева, потянул с гвоздя два кольца прочного шнура, сплетенного из конского волоса. Когда он вернулся, дядя Лео как раз объяснял сыну, как следует работать зажатым в руке ножом.
— Расщепил, потом быстро подсекаешь, усек?
Уэйн закивал, но переспросил:
— А он не истечет кровью?
Кровью?
Джаспер протянул веревку дяде Лео.
— Не-а. Крупных артерий там нет, беспокоиться не о чем. Спасибо, Джаспер. Теперь слушайте меня, ребятки: когда холостишь скотину, действовать надо осмотрительно. В прошлом году тот боров чуть не прикончил Шелдона. Валишься с ног в свинарнике — тут тебе и конец. Уяснили? Серьезное это дело.
Уэйн понимающе закивал.
— Джаспер, сынок, ты чем-то смущен?
— Я… Простите, а что вы хотите делать?
— Видишь Роя вон там? Сейчас мы отрежем ему яйца! — ухмыляясь, Уэйн хлопнул Джаспера по спине, будто поздравляя с неслыханным уловом.
— Полегче, Уэйн, — неодобрительно покачал головой дядя Лео и развернулся к Джасперу. — Твой сверх меры увлеченный кузен хочет сказать, что мы собираемся кастрировать ту хрюшку.
Джаспера замутило.
— Зачем?
— Иначе Рой одичает и может покалечить других свиней, — объяснил Уэйн, словно повторяя прописную истину.
— Яйца делают их дикими? — поморщился Джаспер, борясь с желанием прикрыть ладошкой собственное хозяйство.
— Не дикими, а агрессивными. Буйными. Я же предпочитаю, чтобы в этом свинарнике всем жилось счастливо. — Дядя Лео старался его приободрить, но Джаспер все равно не мог усвоить главного.
«Значит, лишившись яичек, свиньи делаются счастливее?» — хотелось спросить Джасперу, но он удержал язык за зубами.
— И потом, — продолжал дядя Лео, — одного-единственного борова вполне хватает, чтобы год за годом снабжать поросятами всю округу, и боров этот принадлежит Артуру Хойту, живущему вон за тем холмом. Ну что, готовы?
Джаспер не чувствовал себя готовым, но решил стойко выполнять все дядины распоряжения.
— Быстро зацапал и сразу режешь, не то хряк живьем слопает. Дай ему хоть шанс, и он точно с тобой поквитается! — Посмеиваясь над шуткой, дядя Лео провел средних размеров свинью в небольшой загон и притворил дверцу.
Уэйн кивнул Джасперу:
— Потому и не стоит валиться на землю в свинарнике. Там нужно твердо стоять на ногах. Верно, па?
Джаспер едва расслышал ответ своего дяди. Беднягу Роя уже перевернули на спину и стреножили: все четыре копытца связаны веревкой и притянуты к столбу ограды. Без всякого промедления дядя Лео схватил то, чем наградил хряка всеблагой Господь, и расщепил надвое. Рой издал пронзительный визг, исполненный муки. Джаспер отшатнулся от загона, чувствуя, как от лица отливает кровь.
— Не робей, мелюзга, — хохотнул за его спиной Уэйн. — Па уже сотню раз это проделывал. Верно, па?
— Каждое лето, — согласился дядя Лео. — Уэйн, держи соль наготове.
— Уже здесь, — кивнул Уэйн, выставляя на перекладину ограды картонную коробку.
— А соль зачем? — прошептал Джаспер.
Вопрос потонул в страшном вопле, когда дядя Лео одним ловким движением отсек хряку оба яичка. Все, что Джаспер съел прошлым вечером, вдруг подскочило к горлу, а его собственные яички, наоборот, будто вжались в желудок.
— Так, ребята.
