Средняя общекриминальная школа - Ирина Градова

– Я все понимаю, это и правда ужасно, но ты бы видела этот глаз! И Ольга Владиславовна сказала, что ты вполне справишься. Там на столе конспект лежит, прочитаешь, сориентируешься. Пожалуйста, выручай! – для пущей убедительности она встряхнула меня, и я слегка ударилась спиной о стену. Мощный аргумент. Даже спорить не хочется.

– А никто из учителей начальных классов не сможет вас заменить? Или из русаков? – спросила я, догадываясь об ответе.

– Нет, в том-то и дело! У всех свои уроки, но это еще половина проблемы. Валентина Петровна боится прикасаться к компьютеру, а там половина урока держится на презентации. И еще момент: всех наших учителей знают в городе, даже русаков, они меня не заменят. А меня-то никто не знает – я ж приехала полгода назад, мало с кем в городе знакома. Нужно свежее лицо.

Нужно свежее лицо? Мое не очень удалось от природы и вообще помятое…

– Ну, подумаешь, заменим одного шута на другого, никто и не заметит, – попыталась ободрить Марина Павловна и подергала меня за рукав. Видимо, ей расхотелось действовать силой.

– Господи… – вздохнула я. – Поезжайте, конечно, в больницу. Кто ему хоть в глаз зарядил?

– Басов, кто еще.

– Вот урод.

– Не говори. Так проведешь за меня урок? Спасибо! Я тебе потом обязательно помогу! – воскликнула она, еще раз шарахнула меня спиной об стену и резво умчалась к сыну.

Уж лучше бы мне в глаз дали…

Опять я влезаю в обман на массовом мероприятии. Что поделать, все, кто меня видят, так и хотят втянуть в заговор. Интересно, когда иллюминаты подтянутся и тоже втянут.

Гостей явилось достаточно много, и я почему-то порадовалась, что их не надо кормить. Галина Михайловна, чей класс должен был сыграть роль третьего «Б», провожала пришедших в кабинет. Я сбагрила Ленке свою группу девятого класса, который мы с ней делили, и пошла строить из себя опытного учителя не своей специальности. На время перемены Ленка явилась помочь мне по возможности, но в итоге пользы от нее не было. И вот почему.

Как выяснилось, методист явилась одной из первых. Я к начальству относилась равнодушно, в отличие от Ленки. Она-то бесновалась при виде любого руководителя, а все потому, что на третьем курсе института хотела устроиться на подработку, так как семье резко понадобились деньги, но ее никуда не принимали. Это было похоже на масштабный сговор. Я одалживала Ленке деньги, но и мои ресурсы были не бесконечны. В конечном итоге она устроилась в гипермаркет расставлять товары в ночную смену. Там было все равно, какой опыт у человека, как он выглядит и кто его покровители, которые протолкнут через кадровый отдел и собеседования с начальством, и она смогла выйти из трудной финансовой ситуации. Из этой истории мы сделали два вывода: все решают связи, а кадровики – пехота Апокалипсиса.

Вот и сейчас, завидев полную светловолосую женщину в поблескивающих очках, Ленка опознала в ней методиста и стала похожа на злого дикобраза. Попытки убедить ее, что методисты – люди подневольные и что им частенько приходится тяжелее, чем нам, успеха не имели.

Третий класс несмело вошел в кабинет. Почему-то хорошие дети всегда робкие. Особое напряжение ученикам придавала идущая с ними под видом третьеклассницы более-менее сообразительная племянница Марины Павловны, учащаяся четвертого класса, которую тетя предварительно натаскала на правильные ответы для этого урока. Методист поглядывала на происходящее с добродушной улыбкой, не подозревая масштабов аферы. Вообще должна признать: нигде так врать не научишься, кроме как на работе в бюджетной сфере. Была бы возможность, я бы настрочила сценарий многосерийной комедии «Бюджетники», где все события реальны. Но кто ж в это поверит?

Очень часто реальность бывает невероятной.

Урок начался со звонком. Дети сели по группам, боком к доске и к нам. Стало видно, что у многих проблемы с осанкой. Тоже частый признак хороших учеников. Как говорится, самые умные – слепые да горбатые. Эти, похоже, гениальны, судя по степени искривления позвоночника.

И тут я осознала страшную вещь. Я понятия не имела, как зовут детей. Это стало понятно, когда я хотела спросить одного из них, но пришлось обойтись фразой: «Как ты думаешь? Да, вот ты». А после ответа автоматически сказала «yes, you are right». Одна из главных черт учителя – никогда не показывать растерянности и вообще слабости. Если кончился план урока, если обнаружили ошибку в объяснении, если ощутили, что вас хватил инфаркт – это не повод показывать, будто происходит что-то не то. Урок не терпит пустоты, и план действий созрел моментально.

– Давайте мы сделаем так: как вы видели, у нас на уроке гости. Поэтому давайте перед тем, как отвечать, будем называть свое имя, чтобы гостям было легче. И еще: я знаю, что вы учите и английский язык, поэтому я буду обращаться к вам на английском.

Конечно, я понимала, что ступаю на скользкую дорожку. Но я настолько привыкла обращаться к ученикам на английском, что прокололась бы на этом очень скоро. Лучше было сразу обосновать, почему делаю так или иначе, чтобы избежать претензий и вопросов при анализе урока.

Никто из гостей не заподозрил подвоха. Первая ловушка пройдена. Но впереди было еще много препятствий. Даже когда дети называли свои имена, запомнить их сразу было трудно. Ученики вновь перепутывались.

Я никогда не объясняла никому правил русского языка, поэтому автоматически съезжала на английский, попутно до конца урока обращалась к детям, употребляя выражения «come here», «take it», «now you please», «thank you». Улыбка методиста ширилась и ширилась. Остальные гости удивленно взирали на происходящее. Завуч, сидящая в углу, схватилась за голову так, будто от взрыва заслонялась. Похоже, скоро мне придется закрывать голову от начальственного гнева.

Дежурный постучался, увидел множество посторонних, но его это не смутило, и он бодро начал:

– Лидия Викторовна… эй, вы! Черт! Хорошо, хорошо, Лидия Вахидовна! Что? Ольга Львовна?! Да ладно?!

Я все понимаю, но Вахидовна-то откуда взялась?! Ученики постоянно пытаются сделать вид, что лучше знают о том, кто мой отец, то есть постоянно правят мою родословную. У меня уже возникали закономерные вопросы к собственной матери.

Я взглянула на него и сообразила, что должна откликаться на имя «Марина Павловна». Поэтому я отвернулась и сделала вид, что я здесь ни при чем. Наши присутствующие учителя выставили парнишку чуть ли не пинками. Надеюсь, никому не пришло в голову объяснять ему, что на эти сорок пять минут я сменила имя и специальность. А все из-за проклятого хулигана из среднего звена! Гости в который раз удивленно переглянулись и даже пошептались.

Урок подползал к концу, а вместе с ним таяли запасы моих нервов. Я вымоталась, особенно на физкультминутке, которую от безысходности проводила на английском, потому что не знала рифмовок на русском языке. В конспекте было просто написано: «Физминутка». Понимайте, мол, как хотите.

Дети получили домашнее задание для вида, такие же липовые оценки, после чего ровной цепочкой потянулись на выход. Я, не скрывая усталости, села. После такого стресса мне должны двойную зарплату дать!

– Прежде всего, мне бы хотелось сказать, что этот класс не самый лучший, – начала я, ощущая острое желание оправдаться заранее. Особенно хотелось заранее отпереться от претензий по ходу урока. Английский на русском, это же сущий бред, да еще и в началке. Бедная Марина Павловна, лихо я ее прославила. А все Басов виноват, спасибо инклюзивному образованию и новым стандартам!

– Коллеги, если позволите, я скажу… – начала методист. – Замечание есть: вам, наверно, не стоило просить детей называть себя по именам, это несколько нарушает привычную схему урока. А теперь плюсы: мне показалась очень интересной аналогия с английским и то, что вы обращались к ним на английском. Межпредметная связь налицо…

Я почувствовала, как литр крови приливает к щекам. Наверняка буду выглядеть как краснокожий индеец. Или как пациент ожогового отделения, ошпаривший собственную физиономию.

– Да это почти что бинарный урок получился, – похвалила незнакомая учительница в сиреневой кофте на черных пуговицах.

– Все было очень в тему формирования единой картины мира.

– И этот момент, когда они расставляли пункты плана по порядку, был очень уместен. И логику развивает, и способность сортировать информацию, все, что требуется по новым стандартам, – дополнила другая.

– Физкультминутку мы проводим на английском по просьбе их учителя, потому что им пока еще трудно изучать новый язык. Нагоняем, так сказать… – сказала я, стараясь сгладить самый эпатирующий момент урока. Правда, с тем же успехом я могла сказать про бешеное животное, что оно немного злое, но в целом обычное и его можно погладить. Никто бы не поверил.

– Не волнуйтесь, это было даже оригинально. Межпредметная связь, как вы знаете, одна из последних тенденций… – успокоила меня методист.