Кристофер Марло - А Парфенов

Три года, необходимые для подготовки к получению степени бакалавра, были посвящены наукам - богословию, философии, риторике, логике - и друзьям. Марло близко сошелся со студентом Кембриджа и будущим литератором Томасом Нэшем. Нэш принадлежал к тому же социальному кругу, что и Марло; обладая даром острой наблюдательности и ироническим складом ума, он стал в дальнейшем первоклассным сатириком. Другое знакомство университетских лет сыграло дурную роль в жизни Марло; он сблизился с Томасом Уолсингемом, племянником сэра Френсиса Уолсингема, фаворита королевы, члена важнейшего органа королевской власти - Тайного совета и руководителя английской тайной полиции.

В 1583 году Марло получил первую ученую степень и продолжал занятия, готовясь к экзаменам на степень магистра. Но уже с середины следующего года в университетских ведомостях отмечаются частые и продолжительные отлучки Марло из Кембриджа. В одну из таких отлучек он побывал на родине, в Кентербери. В других случаях цель и место назначения его поездок неизвестны. Постепенно в университете начали распространяться странные слухи: Марло католик, он намеревается бежать в Реймс, где иезуиты готовят в своей семинарии обращенных в католицизм англичан к деятельности тайных миссионеров, а вернее - обучают ремеслу соглядатаев и заговорщиков против протестантской королевы.

Слухи эти, очевидно, дошли до магистра колледжа, потому; что, когда Марло направил ему прошение о допуске к магистерским экзаменам, оно было отклонено под благовидным предлогом: бакалавр Марло провел слишком много времени в отлучках. Однако спустя некоторое время корпорация колледжа неожиданно получила предписание Тайного совета. В нем строго указывалось, что слухи о переходе Марло в католицизм ложны и распускаются неосведомленными людьми; что Марло оказал услуги ее величеству; и колледж не должен чинить ему препятствий в получении степени. Хотя университет и пользовался самоуправлением, вступать в конфликт с грозным Советом колледж, конечно, не решился.

Возможно, что своими связями с Тайным советом Марло обязан Томасу Уолсингему. Будущий пэр Англии в эти годы сам регулярно выполнял тайные поручения правительства, получая за это вознаграждение, В царствование Елизаветы сеть тайных агентов в стране и за ее пределами непрерывно расширялась. Нельзя сказать с уверенностью, какие именно "услуги" оказывал Марло; возможно, они были связаны с поездками на континент, где Англия поддерживала борьбу протестантов против католиков.

Итак, автономия университета попрана, Марло признан политически благонадежным членом общества. Он магистр искусств.

Но следующий шаг, предпринятый Марло, как бы зачеркивает все предыдущее. Марло не принимает духовного сана, он едет в Лондон, чтобы начать жизнь профессионального драматурга.

До 70-х годов XVI века в Англии не было писателей, для которых литературный труд был бы единственным источником средств к существованию. Словесным искусством занимались на досуге люди, обладавшие известным состоянием или получавшие средства на государственной службе или еще от какого-либо рода деятельности. Среди английских писателей и поэтов XVI века мы встретим богатых дворян, юристов, секретарей знатных лиц, университетских преподавателей и т. д. Эти люди считали для себя зазорным продавать издателям плоды своего вдохновения и хоть в какой-то мере уподобляться безвестным сочинителям уличных баллад - пожалуй, единственным в то время представителям профессионального творчества. Кроме того, плата, которую могли предложить издатели, была ничтожной.

Профессиональный труд литератора стал возможен в ту пору, когда невиданную раньше популярность приобрели светские театральные представления, отличные от отживающих свой век средневековых мистерии и моралите, и в Лондоне стали один за другим строиться постоянные народные, или публичные, театры. В 1576 году первый такой театр был выстроен Джемсом Бербеджем, за ним последовали другие. К началу XVII века в Лондоне насчитывалось около двадцати театров - количество внушительное и для столичного города XX века.

Наиболее популярной фигурой в народном театре стал актер. Драматурги занимали гораздо более скромное место. Когда через сорок лет после открытия первого лондонского театра крупнейший английский комедиограф Бен Джонсон издал свои сочинения, назвав их "Труды", нашлось немало весельчаков, покатывавшихся со смеху над серьезностью этого заглавия. В начале же этого сорокалетия, когда репертуарный запас был беден, а пьесы держались на сцене не дольше недели, труды драматургов были поневоле поспешны, им не хватало опыта, знания сценических возможностей; еще не было крупных мастеров, которые смогли бы выразить многообразные интересы поистине универсальной аудитории театра, где встречались все сословия английского общества. Драматургам приходилось зачастую перелицовывать старые пьесы или работать группой - один создает сюжет, другой разрабатывает интригу, третий пишет диалоги. Оплата их труда была очень скромной: достаточно сказать, что пятиактная трагедия обходилась театру во столько же, а то и дешевле выходного актерского костюма для этой же трагедии. Драматурги-профессионалы жили тяжелой, часто - полуголодной жизнью. Многие из них искали покровителей среди аристократов, писали почтительные посвящения в надежде получить денежный "подарок".

Одновременно с ростом популярности театральных зрелищ росло количество влиятельных врагов театра и его создателей. Сторонники разнообразных протестантских сект, стремившихся очистить английскую церковь от остатков католицизма - пуритане, - видели в театральных зрелищах пагубу для христианских душ. Считалось, это актеры нарушали библейское запрещение носить платье противоположного пола (дело заключалось не только в том, что в пьесах по ходу действия происходили маскарадные переодевания, - все женские роли исполнялись юношами); театральные зрелища обвинялись в непристойности; кроме того, скопление народа в театральных зданиях способствовало распространению эпидемических болезней. При вспышках эпидемий холеры или чумы театры немедленно закрывались по распоряжению городских властей.

Для пуритан - торговцев и предпринимателей, представители которых занимали господствующее положение в лондонском муниципалитете, - одной из самых досадных сторон театрального "соблазна" было то, что театр внушал подмастерьям и наемным рабочим чувства и мысли, неподобающие их сословию,

Театры, пьесы и их сочинители подвергались ожесточенным нападкам в памфлетах пуританских проповедников. Лондонский совет, пользовавшийся в черте города полнотой власти (королевский двор находился в Вестминстере, тогда еще самостоятельном городе), изгнал театры за пределы Лондона, на южный берег Темзы. Театрам удалось закрепиться лишь в нескольких "вольных территориях" внутри города, на которые власть городского совета не распространялась.

У драматического искусства были и свои защитники. Крупнейший авторитет в области эстетики поэт сэр Филипп Сидней выступил с трактатом в защиту поэзии и драмы, но, однако, он высокомерно отозвался о пьесах, идущих на сценах лондонских театров: низкопробное шутовство в неподобающих местах, пестрота и неправдоподобие действия претили вкусу гуманиста-аристократа.

Королевские чиновники подвергали театральный репертуар строгой предварительной цензуре; за литераторами же, как людьми общественного дна, был учрежден особо бдительный надзор. Нашлось немало критиков пьес, о которых саркастически упоминает Бен Джонсон в прологе к комедии "Варфоломеевская ярмарка", - "...присяжных толкователей, действующих в качестве этакой политической отмычки, субъектов, которые с курьезной торжественностью распознают, кого автор разумел под торговкой пряниками... какое "зерцало для правителей" дано в образе судьи, или какая знатная дама изображена под видом торговки свининой, или какой государственный муж - под видом торговца мышеловками, и прочее, и прочее".

Надзор и "критика" упомянутого выше рода велись так серьезно, что редкий из драматургов мог похвастать тем, что не побывал в тюрьме и на допросе, чаще всего - по подозрению в политической или религиозной неблагонадежности.

Судьбы и даже имена английских драматургов 70-х годов остались неизвестными. Что касается группы литераторов, пришедших в народные театры вместе с Марло в конце 80-х годов, то биография большинства из них заканчивается печально, Роберт Кид умер, по преданию, на лондонской улице от истощения, сломленный тюрьмой и пытками; Роберт Грин окончил жизнь в отчаянной нищете, отрекшись от своего творчества и друзей; Томас Нэш был принужден некоторое время скрываться от судебного преследования; трагична судьба самого Марло.

Однако именно эти драматурги, известные под именем "университетских умов" (к их числу относятся также Джон Лили, Томас Лодж и Джордж Пиль), оказали плодотворное воздействие на развитие английского театра XVI века. В пьесах этих драматургов произошло слияние двух культурных традиций, ранее мало соприкасавшихся: традиции средневекового народного театра и ученой гуманистической драмы.