Огюст Конт. Его жизнь и философская деятельность - Валентин Яковенко

По-видимому, Огюст не знал юности, как она обыкновенно понимается; он не знал веселья, забав, развлечений, не знал горячего увлечения, страстных споров, возвышенных мечтаний. Нет, чем-то серьезным, холодным, положительным веяло от этого молодого политехника. Вечно серьезный, занятый своими мыслями, он резко выделялся среди товарищей и производил впечатление скорее зрелого человека. Его громадный ум при непреклонном характере угнетал всякое непосредственное проявление юной жизнерадостности. Но это нисколько не мешало ему быть одним из самых задорных учеников и в распрях с начальством идти во главе других; поэтому он нередко подвергался взысканиям и лишался тех отличий, какие ему давало его умственное превосходство, признаваемое самими профессорами. Одно из таких столкновений оказалось роковым для него и его товарищей. Огюст был уже на втором курсе и должен был закончить школу. В это время на первом курсе вышла история из-за грубого обращения одного из репетиторов. Старшие вмешались и заступились за своих товарищей. Они потребовали удалить грубияна. «Как ни прискорбно, – заявляли они ему в письме, – принимать такую меру по отношению к старому учителю, но мы требуем, чтобы Вашей ноги не было больше здесь». Письмо было написано Контом, и его фамилия стояла первой под вышеприведенными словами. Правительство воспользовалось этим случаем (дело происходило в 1816 году), чтобы закрыть школу, которая уже страшно надоела своим вольнодумством и беспрестанными волнениями. Конт был препровожден на родину и отдан там под надзор полиции. Так плачевно закончились ученические годы Конта, и ему пришлось вступить в жизнь восемнадцатилетним «недоучкой», как сказали бы у нас поклонники дипломированного знания. Однако этот «недоучка» вскоре превратился в высокообразованного философа. Несчастье не смутило его. Он имел определенную цель и шел к ней тем путем, который казался ему кратчайшим при наличии известных условий. Но, скажут, карьера его была испорчена. Какая карьера? Во всяком случае, не та, которую делают великие независимые умы.

Нетрудно представить себе, как встретила Огюста родная семья, всецело погруженная в свои мещанские интересы, слегка прикрытые правоверным католицизмом. Вне семьи также не представлялось ничего утешительного. Там, в этом маленьком Монпелье, где каждому известна вся подноготная другого, строптивый юноша с обширнейшими планами в молодой голове и громадным самолюбием едва ли нашел бы себе дело даже при лучших условиях. Поэтому Огюст покидает Монпелье через несколько месяцев после своего невольного переселения туда и отправляется в Париж. Полиция не препятствовала ему, так как дело, за которое он был выслан, не носило политического характера. Но семья старалась всячески удержать его, и отец отказал ему в материальной поддержке. Таким образом, очутившись в Париже, Огюст должен был рассчитывать исключительно на себя, на свой ум и энергию. Недостатки и лишения не могли испугать его. Со свойственным ему упорством и прямотой он ставит свое «быть или не быть?» и возлагает все надежды на свою великую способность к труду.

В Париже Конту первым делом пришлось изыскивать средства к существованию. Ему помогли профессор Политехнической школы Поинсо, заметивший необыкновенные дарования своего ученика еще на школьной скамье, и известный ученый Бленвилль. Оба они еще не раз протянут руку помощи нашему философу в его борьбе с цеховыми учеными и с его страшной болезнью. Теперь они приискали юноше частные уроки по математике. Обеспечив себе кое-какие скудные средства, Конт снова принялся за чтение по физическим наукам, биологии, истории. Одно время ему улыбалось место профессора по аналитической математике в спроектированной по французскому образцу Политехнической школе в Соединенных Штатах. Но проект этот не получил осуществления. Затем он поступил домашним секретарем к богатому банкиру, видному члену парламента, а впоследствии министру, Казимиру Перье. Секретарство это продолжалось только три недели: будущий философ и будущий министр слишком расходились в убеждениях, чтобы они могли сотрудничать в каком-либо деле; простым же наемником Конт не пожелал быть. Тем временем правительство допустило к выпускным испытаниям исключенных им раньше политехников и выдержавшим успешно экзамен дало, по обыкновению, разные места. Конт не держал экзамена и тем вторично отрезал себе обычный путь к обычной карьере.

Литтрé следующим образом описывает умственное состояние Конта в это время:

«Вглядываясь в него, вы увидели бы молодого человека с чрезвычайно рано развитыми, чрезвычайно деятельными и чрезвычайно обширными способностями, вполне изучившего все неорганические науки (к биологическим наукам он перешел немного позже), сведущего по части исторических документов и желающего проникнуть далее в мир идей и спекулятивной политики. По общему духу, царившему в его семье, он должен был бы быть католиком и легитимистом, а на самом деле он был свободным мыслителем в религии и революционером в политике. Республиканский дух, сохранявшийся еще в Политехнической школе, несмотря на деспотизм Наполеона и военного режима, не мешал развитию такого склада ума. Но индивидуальность его сказывалась пока только в той связности, которую он придавал усваиваемым доктринам. Конт является в эту пору просто одним из новобранцев под знаменем, поднятым другими руками, или, выражаясь точнее, под знаменем, поднятым руками XVIII века и революции. Если Конт должен был сделаться со временем тем, чем он был на самом деле, ему необходимо было выйти из этого состояния и перейти к другому порядку идей».

То есть от чисто отрицательных идей XVIII века Конт должен был перейти к тем положительным социальным идеям, которые составляют достояние XIX века. Такой поворотный момент в его развитии совпадает со знакомством с Сен-Симоном. Хотя впоследствии Конт считал за несчастье это свое знакомство, однако, едва ли можно отрицать, что близкое общение с Сен-Симоном оказало большое влияние на формирование его мировоззрения. Укажем вкратце на те мысли Сен-Симона, которые развивает впоследствии и Конт, только гораздо систематичнее и продуманнее.

Характерной особенностью науки Сен-Симон считает предсказывание. Он указывает на смену астрологов астрономами, алхимиков – химиками и на предстоящую смену метафизиков, моралистов и философов – физиологами как на замечательнейшие моменты в развитии человеческого духа. Он говорит о всевозрастающем значении физицизма (совокупности научных и положительных представлений относительно явлений) и упадке сверхъестественных представлений и превозносит Декарта за то, что тот вырвал скипетр мира из рук воображения и передал его в руки разума. Само выражение «позитивная философия» встречается впервые у Сен-Симона в 1808 году, то есть когда Конт был еще ребенком. Главной задачей науки и философии Сен-Симон считал преобразование общества, его морального, религиозного и политического строя и ставил, таким образом, общественную реформаторскую деятельность в зависимость от научной системы. Все отрицательное, революционное, анархическое ему было противно. С этой точки зрения он осуждал протестантизм, считая его задержкой на пути развития положительной философии. Реформы, которые он предлагает, должны умиротворить общество; он не призывает отнимать имущество у богатых; он желает только увеличить общее богатство. Вместо эксплуатации человека человеком он выставляет эксплуатацию земли человеком; на осуществлении этой задачи должны сойтись ученые и промышленники. Мы не станем входить в дальнейшие подробности плана общественного переустройства, проектированного Сен-Симоном, так как в самом этом плане найдется мало общего с планом, разработанным впоследствии Контом. Мы хотели лишь указать в самых общих чертах ту идейную атмосферу, с которой пришлось соприкоснуться Конту, когда он познакомился с Сен-Симоном. Многое, проповедуемое последним, высказывалось другими мыслителями раньше него, как это обыкновенно бывает. Но только став учеником, сотрудником, другом Сен-Симона, Конт перешел от своего отрицательного миросозерцания и от простого накопления знаний к работе над положительной системой и при этом несомненно усвоил некоторые из мыслей, высказанных учителем. Ниже мы укажем других мыслителей, которых сам Конт признает своими предшественниками; но все это были великие мертвецы, а Сен-Симон действовал на него непосредственно своею живою личностью.