26-й час. О чем не говорят на ТВ - Илья Колосов

«Голландской болезнью» называют негативный эффект, который оказывает на экономику укрепление реального курса национальной валюты из-за резкого увеличения сырьевого экспорта. Сам термин «голландская болезнь» (этот процесс еще называют эффектом Гронингена) возник в конце 950-х – начале 960-х годов, когда в принадлежащей Нидерландам части Северного моря были открыты месторождения природного газа. И пошло у голландцев «развитие». В добычу сырья они стали вкладывать огромные деньги, и поскольку природный газ не требует высокотехнологической обработки – выкачал и продал, – вложенные средства быстро возвращались прибылью. Прелесть что такое! Если бы не одно «но». Вырученная за газ иностранная валюта оказывалась на биржах, что повышало курс валюты национальной. Понятно, да? Иностранной валюты становится больше, национальной – прежнее количество, и по закону спроса и предложения становится дороже то, чего меньше. В принципе никакой нормальный голландец не стал бы возражать против того, чтобы деньги в его кошельке весили больше. То есть, условно, чтобы на один гульден можно было купить больше товара (это и есть укрепление национальной валюты). Однако голландцы многие свои товары – не только газ, заметьте! – продавали за рубеж. И что же получается? Произвели они товар за дорогой гульден, а продать придется за более дешевую марку или франк? Нужно тогда больше этих марок-франков запросить. А кто же тебе больше заплатит? Вот и стали загибаться перерабатывающие экспортно ориентированные голландские отрасли экономики.

Что ж там в итоге получилось? Выживать стали сырьевики. А все, кто что-то производит с большей, чем у сырья, степенью передела продукции, – стали закрываться. Впору стало говорить о деиндустриализации страны. Так вот, значит, что такое «голландская болезнь». А вовсе не инфляция, как говорил наш президент. Но ведь почему-то он про инфляцию заговорил. Ах вот почему! «…При большом поступлении нефтедолларов Центральный банк вынужден изымать эти доллары и эмитировать рубли. Увеличение денежной массы в экономике ведет к повышению инфляции». Ага. Теперь ясно. Но почему ЦБ вынужден изымать доллары у сырьевиков, эмитируя под это рубли? Оказывается, придумали такой закон, чтобы экспортеры значительную часть своей валютной выручки обязательно продавали государству. Чушь несусветная – обязывать государство приобретать валюту другого государства! То есть поддерживать своих прямых конкурентов! Но минуточку! И это еще не все. Что такое эмитирование рублей? Это когда Центробанк печатает новые денежные знаки. А это что такое? Это понижение покупательной способности тех денежных знаков – рублей, которые есть на руках у населения. Причем без разрешения этого самого населения. Иначе говоря, если у меня есть 100 рублей, а ЦБ решил напечатать еще десять, то, как только он эти новые десять запускает в экономику, покупательная способность моих 100 падает на 10 процентов! Ничего себе дела. И кому ж нужен такой праздник? Ответ: только тем, у кого есть иностранная валюта. Только они не попадают в этот капкан. Поэтому именно те, кто за свою продукцию получает в долларах или евро, и есть самые заинтересованные в инфляции россияне. Но об этом чуть позже и значительно подробнее.

А сейчас давайте выясним, имеет ли «голландская болезнь» отношение к России. Да, мы в самом деле имеем приток иностранной валюты, поступающей к нам из-за рубежа в качестве оплаты за экспорт сырья (о том, какого черта мы продаем свое сырье за иностранные деньги, а не за рубли, и о том, какого черта мы вообще продаем сырье, а не готовую продукцию, мы тоже еще поговорим). Но на этом сходства с Голландией заканчиваются. Главное, о чем не сказал президент и на чем настаивает один из тех, кто учил меня азам финансов, – Андрей Годзинский, это то, что «голландская болезнь» – болезнь сытой экономики. Иначе говоря, если у вас в стране есть все, в чем вы нуждаетесь, – вот тогда излишки иностранной валюты могут негативно повлиять на экономику. Если каждый гражданин вашей страны сыт, одет, образован, имеет достойную зарплату или пенсию, если он пользуется лучшим в мире медицинским обслуживанием, если он ездит на отличном автомобиле по разветвленной сети дорог, если он имеет возможность хотя бы раз в год слетать из Калининграда к родственникам во Владивосток, если круглый год к его услугам лучшие в мире отечественные курорты, если ему не нужно беспокоиться о безопасности его детей, которые, само собой, получат лучшее в мире образование с использованием лучшей в мире материальной базы, и которые после окончания вуза будут трудоустроены в отечественные, лучшие в мире, высокотехнологичные компании – и т. д., и т. д., и т. д. – вот тогда можно будет вести речь об опасности «голландской болезни». До тех же пор, пока этого нет, все уровни власти в стране, и в первую очередь власть экономическая и финансовая, обязаны использовать любую возможность для обеспечения того набора благ, который только что был перечислен и которым, вне всякого сомнения, в равной степени имеют право пользоваться все граждане России, а не только те, кто имеет отношение к осуществлению валютных сделок по продаже нашего сырья за рубеж (прошу прощения у читателя за столь длинное предложение). Что власти должны для этого делать? Очень просто: работать. Покупать за валюту (если уж мы так настойчивы в своей глупости и по-прежнему продаем сырье за доллары или евро) необходимое оборудование, с помощью которого страна будет закрывать дыры в образовании и медицинском обслуживании, покупать комбайны, чтобы крестьяне стали возвращать к жизни заброшенные поля, покупать лучшие станки для наших заводов и фабрик, которые за время ельцинского кошмара мы практически перестали выпускать сами, покупать дорожную и строительную технику, чтобы связать наконец европейскую и восточную части страны, и, разумеется, покупать лучшие в мире умы, которые сейчас трудятся в Силиконовой долине, чтобы с помощью этих умов превратить нашу страну в интеллектуальный центр. Почему столь очевидные даже для журналиста вещи не приходят в голову нашим властям? Не кажется ли это вам по меньшей мере странным?

И, кстати говоря, болезнью своего имени Голландия болела недолго. Уже к концу 60-х годов там была полностью восстановлена прежняя структура экспорта, в которой сырья было меньше, чем товаров и услуг.

Но вернемся к нашей пресс-конференции.

В.В. Путин:

«…Все это объективные процессы, которые нужно иметь в виду, когда вы слышите заявление финансово-экономического блока. Если бы не было Стабилизационного фонда, то, думаю, Центральному банку не удалось бы выйти и на тот параметр инфляции, который мы сегодня имеем по прошлому году, – 10,9 процента; она была бы больше. Но это один из главных, ключевых моментов нашего развития – удержание инфляции. Мы все говорим о развитии малого бизнеса, говорим о том, что у нас слишком высокие ставки рефинансирования в банках, по кредитам высокие ставки. Да, сейчас это 2–3 процентов, а в начале прошлого года было, по-моему, 5. Но пока инфляция не будет у нас такая, как мы хотим, – три, пять или шесть процентов, – до тех пор и высокие ставки в банках будут, до тех пор граждане не смогут воспользоваться, и государство эффективно не сможет проводить ипотечную систему кредитования строительства жилья, бизнес не сможет получать длинные дешевые деньги – по шесть, по семь процентов. Это сложная комплексная задача, подходить к ней нужно очень ответственно. До сих пор правительству это удавалось».

Мда. С чего ж начать? Как это ни прискорбно – со Стабилизационного фонда. Вообще поговаривают, что когда руководство ТВ-Центра слышит в «25-м часе» это словосочетание, то немедленно появляется желание Колосова уволить. Но поскольку эфир в ночи и до утра еще часов девять, то Колосову пока везет. Это все шутки, конечно. Но Стабилизационный фонд и в самом деле сильнейший раздражитель для всех нормальных людей.

– Что это вообще такое? – спросите вы.

Это памятник Кудрину. Огромный, бестолковый, безвкусный. Величие его понятно только тем, кто эмитирует доллары, евро и фунты стерлингов – то есть то, из чего, собственно, Стабилизационный фонд и состоит. Никакого экономического и финансового смысла для России в этом накоплении чужих валют нет. Тут, конечно, найдутся специалисты, которые немедленно приведут в пример другие страны, такие, как Япония или Китай, также имеющие большие запасы валют других государств. Но эти страны, во-первых, производят товары, а не сырье. А во-вторых, у них есть валютные риски. То есть они продают и покупают товары в разных валютах. Что, у Америки большие резервы валют других стран? Или может там полные идиоты сидят и не страхуют свои риски? Да нет же. Просто торгуют они только в долларах, и никаких валютных рисков нет. Зачем же деньги держать без движения? Что же касается России, то назовите мне хотя бы несколько действительно значимых позиций, по которым Россия торгует с иностранными государствами в рублях. Их нет! Тогда о каких валютных рисках мы говорим? И тогда зачем нам эта многомиллиардная валютная могила? Отвечу. Нам она не нужна. Стабфонд на своем пике превышал сумму в полтриллиона долларов. Все эти доллары были куплены Центробанком у сырьевиков, и для этого были напечатаны новые, ничем не обеспеченные рубли. Это значит, что мы с вами, граждане РФ, получающие зарплату в рублях, обеднели ровно на эту сумму. То есть покупательная способность рубля стала меньше пропорционально половине триллиона долларов. Вот вам и одна из причин инфляции. Именно здесь надо искать ответ на вопрос, почему же наши власти на протяжении уже 8 лет не могут с ней справиться. Об этом я попытался рассказать в фильме «Бе$ценный доллар», и, наверное, нет смысла сейчас делать это снова. Либо посмотрите фильм, либо перечитайте его сценарий, который в этой книжке тоже есть, причем с дополнительными комментариями.