Русский капкан - Борис Яроцкий

Предстояла оккупация России. Русский с русским быстрее найдет общий язык, чем русский с иностранцем.

– Думайте, капитан Самойло. Вам предоставляется шанс.

Думать долго не пришлось. Подгонял Климов, как будто от этого зависело его благополучие и его новой, американской семьи. Климов выполнял свои обязанности – вербовал волонтеров для войны в России.

– Сегодня вечером мы идем на смотрины, – сказал он и по-дружески предупредил: – Старайтесь девушке понравиться. За ней – капитал. Полтора миллиона долларов! В России такую девушку выхватят, как из костра ассигнацию.

– А сама она как? На лицо хотя бы? А то, если останусь жив, вернусь домой, друзья заметят, что моя американка страшней крокодила… Боюсь я женщин, Иван Никифорович. Умных – тем более…

– Она – русская! – с вызовом напомнил Климов. – Женщина деловая. Конечно, далеко не красавица. Тут уж обманывать не стану. Но – полтора миллиона долларов! О, вы, капитан, так наивны…Мне просто неловко за вас… Это в России в первую очередь смотрят на личико, на фигурку, да и ножки не обходят вниманием, изящные, точеные, от прикосновения – загораешься, да еще, если чувствуешь во всю длину. Потому что мы, русские, я вам повторяю, – идеалисты. Придет время, и Россия поменяет ценности. Богом будет доллар!

– А как же наш традиционный рубль?

Прямо на вопрос Климов не ответил.

– Я вас познакомлю с деловой женщиной, – вожатый вернулся к прерванному разговору о женитьбе. – Только сначала девушку надо предупредить, это моя задача, а вы ей преподносите презент…

– Виски?

– Торт! Ну, капитан Самойло, от вас простонародьем так и прет… Вы б еще презентовали бутылку водки… Хотя…водка это полезный напиток. Особенно при знакомстве. Уже после первого стакана женщина – произведение искусства…

Глазки вожатого на крупном монгольском лице соловели, как после чарки крепкой русской водки, веки сужались настолько, что напоминали хряка при виде молоденькой свиноматки.

– Извини, капитан, я вам этого не говорил, но моими советами не пренебрегайте…

Вечером следующего дня состоялось знакомство на предмет женитьбы.

Девушкой оказалась тридцатипятилетняя журналистка, мать кадета-авиатора.

Девушку звали Марина, фамилия – Кононович. Отец – предприниматель, торговец лесом.

За чашкой чая почти все время говорил отец Марины – Геронтий Давидович, обрусевший еврей.

– Мне нужен зять, чтоб хорошо знал Россию, – не скрывал своих целей предприниматель. – Америка всегда будет торговать с Россией. Завоевать Россию, такую перспективную державу, у янки кишка больно тонка. Это говору я, Геронтий Давидович. А я не ошибаюсь. Это знала вся Одесса. Я предсказал, что в Одессе будет следовать трамвай по маршруту: Привоз – полицейский участок – тюрьма – больница – кладбище. Тогда о трамвае никто и не помышлял, а вы теперь поезжайте – убедитесь. Кто был прав?…

В заключение делового разговора Геронтий Давидович от трамвая перешел к дочке:

– Вы, молодой человек, не смотрите, что она старая. У нее золотое перо. А я вам даю на обзаведение сто тысяч.

– Но… – издал звук русский капитан.

– Знаю-знаю, – замахал руками отец невесты. – Если бы ваш вожатый назвал эту скромную цифру, вы не пришли бы на свидание, а я с вами не имел бы чести быть знакомым. А господин Климов рекомендовал вас как единственного не шалопая, способного русского мыслить с американской деловитостью.

О самой невесте жених почти ничего не узнал.

– Друг о друге узнаете по переписке, – пообещал Геронтий Давидович. – Свадьба будет, когда вы сделаете карьеру.

4

По инициативе президента Вильсона и с одобрением конгресса Соединенных Штатов без широкой огласки уже с первых дней мировой войны началась подготовка к интервенции в Россию. По замыслу президента, в передовой отряд корпуса войдут русские офицеры, принявшие американское гражданство. Но первая же – пробная – беседа с прапорщиком Насоновым разочаровала вербовщика.

У вербовщика была самая заурядная биография. Он ее никому не рассказывал, но подчиненные (люди дотошные) узнали.

…Бывший майор российской армии Иван Климов, сын мелкопоместного дворянина Елецкого уезда Орловской губернии. Узнали также, что разорившийся отец не уставал твердить сыну-гимназисту:

«Посмотри, Иван, как бедна Россия! А природа уезда? Плюнуть хочется. Вот в Америке – живут! Там, кто желает разбогатеть, богатеют, притом не по дням, а по часам. Но чтоб туда переселиться, нужны деньги. А деньги на нашей убогой земле – не валяются. Зато сколько наша земля родила талантов, и каждый чуть оперился – от России морду воротит, в Америку пятки намазывает. А она дураков не принимает. Учись и наматывай себе на ус. И не лакай водку. Иначе – пропадешь. Америка уйдет от тебя, как богач от нищенки».

Иван очень рано многое в жизни понял и наматывал себе на ус наставления пьяницы-родителя. Прилежно учился и бредил Америкой.

Мечта его сбылась нескоро, и помог ему генерал-наставник Евгений Карлович Миллер. Еще будучи начальником Николаевского кавалерийского училища, он обратил внимание на кадета Климова, тот уж больно старался показать себя перед начальством. Умные начальники усердных замечают и продвигают их по службе.

Однажды при смотре эскадронный командир есаул Петушковский сообщил, что кадет Климов самостоятельно изучает английский язык. Генерал взял его на заметку. Потом уже не выпускал из поля зрения…

И вот Климов – вожатый над кандидатами в лазутчики…

– Против русских воевать не буду, – узнав, для чего их готовят, решительно заявил прапорщик.

– А против немцев?

– Буду.

С Насоновым беседовал бывший майор российской армии, уже давно работавший на американскую военную разведку.

В 1916 году, когда генерал Миллер командовал 26-м армейским корпусом, Климов выполнял поручения, связанные с агентурной работой, пользовался у генерала особым доверием. На курсах Красного Креста в Соединенных Штатах в числе особо доверенных лиц был глазами и ушами генерала Миллера.

После октября семнадцатого года, а точнее, с февраля восемнадцатого как только появился в большевистской печати Декрет о создании Рабочее-Крестьянской Красной Армии, там же, в Филадельфии, Климов принялся готовить волонтеров для службы в РККА.

Идею служить в Красной армии под наблюдением монархистов подсказал генералу Миллеру Френсис Комлоши, человек из близкого окружения президента Вильсона. В 1916 году Комлоши претендовал на пост главного капеллана армии США.

– Ваше преподобие, – усомнился в успехе предприятия русский генерал. – Дело рискованное. Преданные монархии офицеры отвергнут ваше предложение.

– Но вы же разведчик. Научите своих офицеров перевоплощаться.

– Для этого нужны время и деньги.

– Что касается денег, этот вопрос уже согласован с президентом. Ему моя идея понравилась. Идея чрезвычайно проста: русскую Красную армию будут создавать большевики, но…руками белых офицеров. Да и вам, надеюсь, моя идея понравится. Нам предстоит работать вместе.

Русский монархист размышлял недолго. От природы был он сообразительным.

– Ваше преподобие! – изумился Миллер. – У вас божественный ум! Вы правы. Государством правит тот, кому на деле подчиняется армия. Еще Цезарь заметил: с детской колыбели готовят армию для военных действий. Великий Цезарь не уставал напоминать: кто обучает центурионы, кто их ведет в сражения, тот и побеждает.

– Исторический экскурс оставьте для слушателей академии, – грубо оборвал русского генерала претендент на пост главного капеллана американской армии. – Вам как профессиональному разведчику поручено из отобранных офицеров подготовить агентов для работы в армии большевиков…

Встреча генерала Миллера с его преподобным состоялась в Европе, где уже готовились русские бригады для переброски в Россию.

«Не засиживайтесь в Париже», – торопили Миллера главы сразу трех держав. Но ставку на него сделали Соединенные Штаты: он, как никто другой, подходил на роль диктатора в северной части России. Этот край Миллер изучал в Академии Генерального штаба. Его дипломная работа так и называлась: «Оборона пехотного полка в лесисто-болотистой местности северо-востока Европы».

Но ни тогда, в годы учебы в академии, ни теперь о диктаторстве как таковом не было и речи: понятие монархии включало в себя и понятие диктатуры господствующего класса. Было дипломатически обтекаемое предложение: правительство Чайковского, назначенное социалистом Керенским, приглашало генерал-лейтенанта Евгения Карловича Миллера занять пост генерал-губернатора Северной области.

От губернаторского поста Евгений Карлович не отказался, но и не поспешил его занять. Нужно было осмотреться, что на военном лексиконе означало «оценить обстановку». Он ее оценил. Административное поприще могло подождать. Торопили грядущие события – непредсказуемость мирового процесса.