Так - Дмитрий Гридин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шелковица… Я приехал в Белики только через пять лет, летом 1992 года, после смерти бабушки Антонины. Как раз накануне своей отправки в российскую армию. Украина была уже незалежной, всюду гордо реяли жовто-блакитні флаги, вольно выпирали со стен трезубцы, не в чести уже были ни Петр Первый, ни поп Гапон, ни генерал Лукач, пачками кочевали из кармана в карман деньги-фантики. Памятник «песчаному» часовому так и не установили, да и вряд ли уже когда… Дедушка Глеб выглядел неважно. Он молчал, когда встретил меня, молчал, когда мы шли на кладбище, молчал возле могилы любимой и дорогой Тонечки.
«Давай во дворе посидим, помянем…» – сказал он, когда мы вернулись домой. Накрыли небольшой столик, дед откупорил поллитровку горилки, нарезал лука и открыл банку тушенки. «Скудно… – тихо произнес он. – Скудно совсем стало». И снова замолчал. Мы выпили и закусили. Затем еще. И вдруг ветер донес до меня знакомый аромат. Ну, конечно, это тутовое дерево осторожно вмешалось в наши беззвучные поминки. «Дед, а Софья еще здесь живет?» – спросил я. Герой войны глянул в сторону и помотал головой. «А где?» Он снова мотнул. «А где она, что с ней?» Дед отвернулся и принялся набивать трубочку. Я ждал и не отрываясь наблюдал, как калечными пальцами ветеран вталкивает в жерлице горький табачок. Он закурил и медленно начал рассказывать: «Софья все русский язык учила, как вы уехали. Школу закончила, поступила во Львове в педучилище. Хотела учительницей быть… На танцы пошла с подружкой… Там их какие-то западняне поймали, да избили за то, что на москальской мове говорили. Подружка легко отделалась, а Софья в больнице незадолго до Тонюшки померла». Костлявой шелковичной ягодой встал в горле моем комок. «Гибнет все, Дмитро, гибнет… – продолжал дед. – Выпей вот». Я опрокинул в себя рюмку свекольной горилки. «И закуси добре, конинкой… То ж мой Ветер в банке-то, коник мой в банке… Время-то какое настало… Коня едим, своими руками я…» – дед уже рыдал вовсю. Я бросился к шелковице… Под ее раскидистой кроной меня долго рвало, слезы лились градом… Градом падали и ягоды на светлую рубашку, оставляя несмываемые кровавые пятна, оставляя следы, проникающие сквозь одежду и кожу – прямо в душу.
Прихехе и Бололо
(Баечки о дружбе. Создавались, как литературная основа для серии коротеньких мультиков).
***
Однажды встретились Прихехе и Бололо. Оба домой с работы возвращались.
– Ага! Вот те на!
– Ого! Ну и ну!
– Как сам?
– Да все так же…
И так долго они беседовали, что уже и домой не пошли, а сразу опять на работу. Ну, ничего: с другом и разговор – отдых!
***
Однажды у Прихехе и Бололо были именины.
– Давай до пятницы подождем?
– Долго ждать!
– Может в четверг?
– Именины ведь!
Отметили в понедельник, а во вторник вспомнили, что на среду договорились. Ну, ничего: с другом и суббота – воскресенье!
***
Однажды были выборы. Прихехе за Зюганова голосовал, а Бололо – за Жириновского.
– Коммунисты – это сила!
– ЛДПР – наша надежда!
– За социальное равенство!
– За либерализм и демократию!
Пришли домой, телики включили, а там единая Россия. Ну, ничего: с другом и Путин – президент!
***
Однажды купил Прихехе машину. Бололо обрадовался:
– Дай прокатиться?
– У тебя ведь прав нет!
– А я тихонько!
– Ладно, на!
Поехали они, да перевернулись. Ссадины, ушибы, машина – в хлам. Ну, ничего: с другом и корыто – карета!
***
Однажды было лето. Прихехе в Грецию собрался, а Бололо – в Италию.
– Метакса, сиртаки, фетакса…
– Монтепульчано, пицца, ризотто…
– Эфхаристо! Андио!
– Пер фаворе! Арриведерче!
Улетели оба, а на следующий день в Ялте на пляже встретились. Ну, ничего: с другом и Крым – наш!
***
Однажды Прихехе и Бололо играли в футбол. Один на воротах, другой в нападении.
– Бей, мазила!
– Держи крученый!
– Оле-оле-оле-оле!
– Судью – на мыло!
Прихехе ни одного мяча не пропустил, а Бололо ни одного не забил. Ну ничего: с другом и 0:0!
***
Однажды у Прихехе и Бололо дети родились. У одного девочка, у другого – парень.
– Я свою Снежанной назову!
– А я своего – Антуаном!
– Не, Джессика – лучше!
– Пожалуй, Леонардо – красивее!
А жёны уже все давно решили – Александрами детей назвали. Ну, ничего: с другом и Авдотья – Степан!
***
Однажды Прихехе заболел. А Бололо его навестил:
– Что случилось? Как ты?
– Заболел, кхе… Плохо, ах!
– Лечись! Хорошо?
– Хорошо, кхе… Спасибо, ох!
Лечился Прихехе и выздоровел, а Бололо наоборот, прихворал. Ну, ничего: с другом и кашель – песня!
***
Однажды Прихехе и Бололо поссорились. Не встречались, не созванивались.
– …
– …
– …
– …
Потом все-таки созвонились, встретились, да так поговорили, что опять поругались. Ну, ничего: с другом и ссора – к миру!
***
Однажды Прихехе и Бололо умерли. Что делать – не знают.
– Умерли мы. Как быть?
– Посмотрим. Может, обойдется.
– А вдруг в Ад попадем?
– Лучше бы в Рай!
Сидят на облачке, переживают. Подходит к ним Апостол Петр и говорит:
– Вы, ребята, Рая пока не достойны. Но, поскольку дружба у вас очень крепкая, то ступайте обратно на землю и только добрыми делами занимайтесь.
Еще пять лет им Апостол дал. Ну, ничего: с другом и минута – век, и на земле – Рай!
ИГРА в поло
Повесть
Вижу, словно в камере обскура:
Жизнь проходит задом-наперед…
Не берет меня ни штык, ни пуля-дура,
Даже злая водка не берет…
С каждым часом я все молодею,
Изменяюсь прямо на глазах…
Долго я вынашивал идею —
Стать Вождем Великих Черепах…
Митридат МакГрин (Книга Песен)Глава 1. Отсюда
– Как всегда, пожалуйста – Владимир Степанович протянул контролерше пятитысячную купюру.
– До Лодейки? – уточнила женщина.
– Угу… – буркнул Степаныч и принялся разглядывать сотрудницу железной дороги.
На вид – около сорока, мелированая, выпивает, дочку (!) ростит, любит тефтели (?) и Петросяна (ну, это 100%), мужика нет…
Конец ознакомительного фрагмента.
