На дальних берегах - Тимофей Грехов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рад тебя видеть, друг, — сказал египтянин.
— А то давно не виделись, — вместо приветствия ответил Ля Фисто.
Когда мы собрались покинуть специально подготовленную площадку, я увидел Инессу, которая стояла рядом с Ерби. Они о чём-то весело разговаривали. Супруга Анри, увидев меня, помахала мне рукой и дальше продолжила о чём-то щебетать с подругой.
— Анри, ты мне дашь немного передохнуть с дороги или сразу начнёшь погружать в дела?
— Ну что ты, зверь я что ли? — с ехидной улыбкой произнёс граф. — Пока идём до ратуши отдохнёшь…
Зес рассмеялся, а я лишь недовольно посмотрел в сторону Фисто.
— Ясно, веди, и пошли слуг за жрецом, — сказал я. — Хочу с ним познакомиться прежде чем улечу.
— А лечение? — тут же решил уточнить граф.
— И лечение тоже, — ответил я, заметив одобрительный кивок Анри. — Честно сказать, я ни слова не понял в том, что ты прислал, — вспомнив про записи от жреца сообщил я Анри. — Поэтому хочу получить разъяснение от него. И может он наконец-то начнёт делиться своими знаниями…
— Ярар, с Ибн Рахулом мы изначально заключили соглашение, что пока к его дочери не вернётся зрение и прежняя внешность, делиться знаниями он не станет. Иначе он бы с нами не полетел.
— Поэтому я и говорю, что надо быстрее этого лентяя пристраивать к делу. Насколько я понял из твоих сообщений, он и его дочь пьют, спят и срут. И всё на халяву.
— Яррааар! — осуждающе посмотрел на меня Анри. — Девочке всего семь… С твоей стороны это звучит крайне грубо.
— Анри, не передергивай. Ты прекрасно понял к чему я веду.
Он кивнул.
— Девчонка просто очень добрая. Жаль её… — произнёс Анри.
— Я сделаю всё, что смогу, не дави, — ответил я. — И чтобы ты понял всю мою серьёзность, то знай, я прихватил накопитель под завязку наполненный энергией.
— Ты думаешь он понадобится?
— Не знаю, — честно ответил я. — У меня не так много времени, чтобы думать, как обойти поле аннигиляции. А мне бы хотелось, чтобы жрец уже начал приносить результаты и, когда я буду возвращаться назад от Макарова, у него уже было всё доходчиво записано на бумаге.
— А это не навредит девочке? — с беспокойством спросил Зес, поняв, что я собираюсь использовать заёмную энергию.
— Ещё раз говорю, — сказал я, — мне нужно посмотреть на девочку и послушать Рахула.
К моему удивлению возле ратуши стоял человек, одетый в хламиду желтого цвета, какие мне встречались раньше во время моего проживания в Египте.
Почему-то я сразу понял, что это и есть Ибн Рахул. Разумеется, я начал рассматривать его. Мужчине на вид было около тридцати, может тридцати пяти лет. У него были темно-карие глаза, но больше всего привлекала внимание его лысая голова. Она блестела на солнце!
Он же непроницаемым взглядом смотрел на меня.
— Это Вы тот юноша, что возомнил себя всесильным? — задал вопрос жрец
Он говорил с акцентом, однако я смог распознать грубые нотки в его тоне.
— А это Вы тот жрец, из-за которого его дочь лишилась возможности встречать рассвет?
Я ожидал всего. Что он начнёт ругаться, грубить, но не того, что он глубоко поклонится мне в пояс.
— Я благодарю богов, что наша встреча наконец-то состоялась!
С непониманием, запечатлённым на моём лице, я посмотрел на Анри и Зеса. Они пожали плечами, вероятно сами не понимая что сейчас произошло.
— Так все жрецы знакомятся с человеком, который протягивает руку помощи?
— Слабый не выживает, сильного предают, только хитрый имеет больше шансов прожить долгую жизнь, — ответил он.
Наверное, он хотел «поделиться» мудростью Востока, однако я ничего не понял.
Зайдя в Ратушу меня повели не в рабочий кабинет, а в помещение, где пахло спиртом и травами.
— Сюзерен, — поклонились мне Корф и Герек, которые, заметив моё приближение, перестали суетиться возле кушетки.
— Откуда вы знали, что я сразу направлюсь сюда? — вместо приветствия спросил я у них. Оба покоси лились в сторону Рахула.
— Утром меня и Герека, — начал говорить Корф, — поднял он, и попросил помочь подготовить его дочь к осмотру.
— А ты времени даром не теряешь, — повернулся я к мужчине.
Он ничего не ответил и, зайдя за занавеску, начал говорить на незнакомом мне языке. И это при том, что у меня был универсальный переводчик. Ответил ему звонкий детский голосок. Тогда я прошёл за занавеску и увидел девочку, шрамы которой были и впрямь ужасны.
Обгорелое лицо и наполовину сплавившиеся губы. Нос почти отсутствовал, а вместо глаз бездонные пропасти. Рядом с девочкой я увидел бинты. «Наверное, девочка постоянно ходила в них.» — подумал я.
— Ты понимаешь меня? — обратился я к девочке.
— Да, — ответила она. — А Вы тот целитель, что поможет мне? — с надеждой в голосе спросила она.
Активировав *зрение* я заметил, как отшатнулся от меня жрец.
— Анри, он, — указал я на Рахула, — подписал договор о неразглашении?
— Да, — ответил он. После чего он отвёл Рахула в дальний угол и начал тому что-то объяснять.
Прибыв в Балакина, я расслабился и не ожидал увидеть страх из-за того, что мои глаза светятся алым светом.
Я начал внимательно рассматривать девочку. Казалось, что её окружал магический щит, действующий на неизвестной мне стихии. Он был темно-синего со всполохами фиолетового цвета, но не как обычно сферичной формы, а закрывал только тело девушки.
— Жрец! — позвал я его, отводя взгляд от девочки. — Скажи, что ты и твоя жена пытались сделать?
— Вы сможете ей помочь? — спросил он.
— Я не знаю, — честно ответил я. — Ты ведь уже понял, что я видящий. — Он кивнул. — Так вот, я не могу увидеть магическим зрением сквозь её щит. Или что вы там нагородили. Однако я вижу место, где находится центр, из которого поступает энергия.
Немного подумав жрец ответил.
— Моя жена служила в храме Осириса. И однажды при каталогизации библиотеки она наткнулась на древний свиток, в котором говорилось, что ребенка можно усилить за счёт создания в нём средоточия. Она не придала этому значения. Да и сама она была уже далеко не ребенком. Она возможно бы и забыла об этом, но, когда мы ждали Афину, — со слезами на глазах произнёс он, показывая за ширму, где лежала его дочь, — я наткнулся на подобную информацию в храме Анубиса. И когда я рассказал ей об этом, мы решили, что наших знаний хватит для того, чтобы сделать нашу дочь сильнейшей магессой на планете. Мы объединили знания и…
— И вы провели ритуал, когда Афине исполнилось сколько? — перебил я жреца.
— Три года.
Я сильно сжал челюсть. Так и хотелось назвать стоящего передо мной мужчину всеми нелицеприятными словами, которые я знал.
— Свитки у тебя с собой? — с грубостью спросил я, потеряв всякое уважении к этому мужчине.
— Нет, — ответил он, — после проведенного ритуала помещение было уничтожено. — Жена… — сглотнул он. — В общем всё было уничтожено. Но я выучил свитки наизусть и могу воссоздать записи.
— Как думаешь, в чём вы ошиблись? — спросил я, надеясь, что жрец за последние четыре года смог разобраться в этом вопросе.
— Скорее всего мы неправильно их перевели.
— Они были написаны на другом языке? — удивился я. Он кивнул. — Жрец, — серьёзным тоном продолжил я, — сейчас я попробую помочь твоей дочери, однако, если у меня не получится, я хочу, чтобы ты изложил всё, что помнишь. Ты меня понял?
— Если Вы поможете исправить мою ошибку, я поделюсь с вами всеми знаниями, которые я успел изучить в храме Анубиса.
— Исцеление — исцеление — исцеление… – прошло уже полчаса с того момента как я начал пытаться пробиться сквозь неизвестную магическую защиту Афины. Из-за света от заклинания я не мог хорошо рассмотреть какое воздействие оно оказывает. И тогда я попросил подойти Аяну.
— Ну, что скажешь? — спросил я.
— Я такого никогда не видела. Её защита словно пружина. Щит сильно сжимается и, достигнув предела, начинает выкачивать из него энергию. И когда заклинание ослабевает, щит отталкивает направленную энергию.
— Последний этап я тоже вижу. Меня интересует куда уходит энергия при сжатии щита. Ты смогла увидеть?
— Да, — показав на грудь в области сердца.
Мне нужно было время подумать. Я сел рядом с Афиной и задумался. Если бы не обстоятельства, я бы сказал, что её защита восхитительна. Ни энергия омоложения, ни даже заклинание исцеления, столь полюбившееся мне, не помогли.
«А что, если…?» — подумал я.
— Аяна, у тебя остались иглы,
