Летний отдых - Александра Мадунц

— Здорово! — обрадовалась Света.

Я удивилась:

— А какая тебе разница? По мне, так хоть бы они вообще не могли отличить мужчину от женщины, мне безразлично. У меня другие проблемы.

— Ты не поняла. Они явно принимают нас за студенток.

— Тоже мне, радость, — я не соглашалась ни на какое утешение. — Гардеробщица в преподавательском гардеробе тоже принимает меня за студентку. В результате я вынуждена таскать пальто в руках — она меня не раздевает.

— Могла бы раздеться в студенческом, — посоветовала Настя.

— Не могла! — бушевала я. — Я не знаю, где он!

— Так спроси.

— Еще не хватало! Я же не студентка, зачем мне спрашивать, где студенческий гардероб? И вообще… Недавно один преподаватель пытался выпихнуть меня из помещения моей же собственной кафедры. Закричал: «Как вам не стыдно, вам же сюда нельзя!» Я даже вначале решила, что по ошибке рвусь в мужской туалет. А у меня на кафедре учебники лежали…

— И что? — заинтересовалась Настя. — Так до сих пор и лежат?

— Не лежат. Меня секретарша защитила. Она выскочила и сказала: «Почему вы ее не пускаете, это же не студентка, а наш сотрудник».

— И что этот?

— Да ничего. Пустил. Но даже не извинился. А если б я и была студентка, так что, на меня можно кричать?

— А если б ты и была студентка… — задумчиво повторила Настя. — А ведь это мысль.

— Ты о чем?

— Я знаю, что для студентов путевок полно. Даже больше, чем им нужно. Их прямо-таки уговаривают ехать. Это только преподавателей так зажали. Вот если б мы были студентки…

— Но мы же не студентки, — с присущей мне любовью к точности известила я Настю. Хоть и догадывалась, что она и без меня, пожалуй, в курсе.

— То есть ты предлагаешь выдать нас за студенток? — оживилась сообразительная Света. — Ну, по внешности мы вполне сойдем. Один мой ученик недавно сказал мне, что мне не больше девятнадцати лет.

— Хорошо же ты его научила считать! — я была так зла из-за путевки, что во всем находила лишь мрачную сторону. — Мог бы догадаться, что ты после школы пять лет училась в институте.

Настя за Светиной спиной погрозила мне кулаком. Да, кажется, я не вполне тактична. Но Света хороший человек, она не обидится.

— Нужны студенческие билеты, — резюмировала Настя. — С более-менее похожими фотографиями. Катя, тебя, как математика, студенты жутко боятся. Потребуй у них билеты, они не посмеют отказать.

— У меня в группах одни мальчишки, — поспешно возразила я. — Совершенно на нас не похожи. И вообще, придумала! Как это я возьму и попрошу одолжить мне на лето студенческий билет? У меня язык не повернется. Проси лучше ты, раз ты такая смелая.

— Я не могу. У меня английский, а он не профилирующий. Они знают, что я и без того поставлю всем зачеты.

— Тем более. Не могу же я шантажировать бедных студентов.

— Ну, не шантажируй, — не сдавалась Настя. — Действуй обаянием.

— Сама действуй обаянием. У тебя его больше.

— У меня оно действует на мужчин, а у тебя на женщин. А ведь нам нужны женские билеты…

Полученный комплимент выглядел сомнительным, и я снова впала в уныние.

— И что б вы без меня делали, — засмеялась Света. — Только ругались бы. У меня есть план.

Две пары глаз с отчаянной надеждой уставились на нее, как глаза утопающих на соломинку. Сравнение тем более оправдано, что Света гораздо более эфирное создание, чем мы с Настей, и на нашем фоне и впрямь смотрится соломинкой.

— В общем, так. Студенческим профкомом сейчас руководит Костик. Пять лет назад я была с ним вместе в стройотряде. С тех пор, правда, я его не видела, но тогда он был мировой мужик. Я возобновлю с ним контакты.

— Благодетельница! — от полноты сердца высказалась я. — Надеюсь, он не устоит. Если устоит — значит, он не мужчина.

Костик оказался мужчиной, что подтвердили как его поступки, так и Светины слова.

— Конечно, он здорово изменился, — бодро известила нас Света, — но меня помнит. И вообще, я всегда замечала, что если мужчина рано лысеет, но при этом такой поджарый, то он… — Она сделала загадочный жест рукой и замолкла.

— Что он? — заинтересовалась я.

Настя за Светиной спиной молча погрозила мне кулаком. Я опять бестактна?

— В общем, девчонки, идемте к Костику. Он хочет на вас посмотреть.

Я не удержалась:

— Он надеется определить наш возраст по зубам?

— При чем тут зубы? — фыркнула Настя. — Возраст определяется по шее. После двадцати пяти у большинства женщин на шее такая поперечная морщина. Все мужчины это знают. Не знаешь этого, видимо, одна ты.

Я не успела возразить на странное причисление меня к мужчинам, так как меня опередила Света.

— По шее? Это точно? Ах, вот они как? Надо срочно проверить.

Остановившись, она вытащила из сумочки зеркальце и занялась изучением собственной шеи. Шея просматривалась плохо — ее подло прикрывал подбородок. А когда Света пыталась поднять его вверх, вместе с ним вверх упорно уползали и глаза. Довольно долго она старалась каким-нибудь образом нарушить эту зловредную связь — безуспешно. Наконец, услышав сдавленное хихиканье Насти, я отобрала у подруги зеркало.

— Нет там у тебя никакой морщины! И вообще, она шутит. Если судить по шее, то самая старая из нас твоя пятилетняя дочка. У нее эта складка, видимо, в твоего мужа.

— Точно! У нее действительно такая складка. Я у вас с Настей никогда не могу понять, когда вы говорите серьезно, а когда нет. С ума с вами сойду! Да, кстати, о моей Наташе. Я могу поехать в Южный только на вторую смену — на это время мама согласна ее взять. О себе я уже с Костиком договорилась. А вы о себе договаривайтесь сами. Надеюсь, тоже поедете на вторую?

— Меня устраивает, — согласилась я.

Настя молчала, но мы в ту минуту не придали этому значения.

— А вот и мои девчонки, — весело защебетала Света, представляя нас всемогущему властителю летнего отдыха. — Ты ведь им поможешь? А я побегу, у меня занятия. Пока!

Костик проводил Свету задумчивым взглядом и вежливо обратился нам:

— Вам нужны путевки? Сколько и на какую смену?

— Нас двое, — лучезарно улыбнулась Настя. — А смен всего, кажется, пять? Значит, по две путевки на пять смен. Ровно десять.

Слова застряли у меня в горле, вместо них послышалось какое-то странное бульканье. Причем басом. На всякий случай я крепко сжала челюсти, но бульканье не прекратилось. Не без некоторого облегчения я сделала строго логический вывод, что булькаю все-таки не я, а Костик. Хотя, объективно рассуждая, у нас у обоих были причины булькать. Одна Настя сияла безмятежным спокойствием.

— Вы хотите пробыть там пять смен? — наконец, сумел произнести Костик — для разнообразия, фальцетом.

— Конечно, — кивнула Настя. — Сейчас такая дорогая дорога! Ехать на одну или две смены очень неэкономно, правда?

Лицо нашего потенциального благодетеля выражало смесь ужаса и восхищения, а грудь бурно вздымалась. Настя тоном человека, гордящегося изрядным своим воспитанием, продолжила:

— Так ты можешь нам это устроить? И когда нам выкупать путевки? Можешь назначить любое удобное для тебя время.

— Спасибо, — сдавленно ответил Костик. — Но я сразу ничего не могу вам сказать. Придите через неделю. Я ничего пока не обещаю.

На улице я первым делом накинулась на подругу.

— Пять смен! Ты с ума сошла! Да там умрешь за пять смен! Без горячей воды, считай, даже без туалета! И почти без еды! Да и отпуска никакого не хватит! Ты бы хоть у меня спросила!

— Ты разве не знаешь, — удивилась Настя, — что просить всегда надо по максимуму? Ну, если, конечно, хочешь хоть что-то получить. Элементарная практическая психология.

— Ну да! А если он согласится? У меня и денег-то нет на пять путевок. Я бы и на две не наскребла.

— Не волнуйся, пять мы не получим. А если и получим, я всегда найду знакомых, которым их пристрою. По такой-то цене! Но я, например, запросто поехала бы на пять смен. Неизвестно, может, это наш последний летний отдых. Не до пенсии же нам выдавать себя за студенток…

Я слегка остыла, но все еще была не в себе.

— Мне просто перед ними стыдно. Мы, как последние нахалки…

— Если уж говорить об этом, — перебила меня Настя, — я не понимаю, зачем ты постоянно подкалываешь Свету. Это глупо — ведь мы с тобой сейчас от нее зависим.

— Я подкалываю? — удивилась я.

— А то кто же? Мне надоело за ее спиной грозить тебе кулаком. Не будешь же ты уверять, что свои вопросики задавала всерьез.

— Буду! Я вовсе не собиралась ее подкалывать. Просто не успею подумать и ляпну. Я говорю быстрее, чем думаю.

— Ты бы следила за собой. Это может плохо кончиться, и мы останемся без летнего отдыха.

— Мы и так без него останемся, — мрачно буркнула я. — Пять смен! Да Костик больше с нами слова не скажет.