Время божьего гнева - Андрей Саломатов

Алексей забеспокоился, потом замер в неудобной позе и начал прислушиваться, но голоса на какое-то время стихли. Охотничья стойка не четвереньках быстро утомила Зайцева, он повалился боком на песок и с нарастающим раздражением подумал, что это всего лишь наваждение, что здесь, на открытом месте, почти нет комаров, и ему обязательно надо хорошенько выспаться, чтобы завтра вновь начать поиски обратной дороги. В это время снова явственно прозвучали голоса. Окончательно убедившись, что рядом есть люди, он решил во что бы то не стало отыскать их и попросить помощи.

Зайцев ползал на четвереньках, напрягал слух, пока наконец не задел рукой что-то твердое. Ощупав предмет, он определил, что это грубо сколоченная квадратная крышка и осторожно сдвинул её в сторону. Под крышкой оказался круглый лаз, по которому можно было только ползти по пластунски. Тоннель уходил вниз под углом в сорок пять градусов, стенки его были ровными и гладкими, словно отверстие высверлили гигантским буром, а через пару метров проход изгибался. Откуда-то снизу пробивался слабый оранжевый свет, и Алексей понял, что именно он увидел, когда выбрался из леса. Тот, кто влезал или вылезал из странного подземелья, конечно же не заметил чужака, иначе здесь появились бы люди. Кем они были и что здесь делали, не долго занимало Зайцева. И все же, как он не был вымотан, мысленно перебрал несколько вариантов ответов: военные, хотя для входа в ракетную шахту тоннель выглядел диковато; охотники - Алексей задумался, роют ли охотники себе землянки? Закончил он нечистой силой, но сразу отмахнулся от этой бредовой идеи - он был достаточно здравомыслящим человеком и не верил даже в существование легендарного йети.

Из норы тянуло такой тошнотворной дрянью, что Зайцев не сразу отважился сунуть туда голову. Пахло выгребной ямой и животным жиром, звериным потом и какими-то болотными травами. Но самое главное, иногда из-под земли до него доносился целый оркестр человеческих голосов. Потом гвалт на время затихал, и слышен был лишь монотонный бубнеж. Правда, разобрать что-либо членораздельное было невозможно.

Некоторое время Алексей колебался. Развернуться в таком тоннеле было нельзя и в случае опасности уползти назад он бы не смог. Но очередной взрыв то ли хохота, то ли возмущения убедил его, что ничего страшного там быть не может, и он решился.

По мере того, как Зайцев спускался вниз, голоса становились все громче - он начал различать отдельные слова, а затем и целые фразы. Говорил простой деревенский мужик, но произношение показалось Алексею немного странным, во всяком случае, не местным. Оратор, похоже, читал что-то вроде проповеди, и Алексей даже затаил дыхание и пополз медленнее, что бы послушать.

- ...и случилась в мире великая вражда. Пришли в Кудияровку лихие люди, повыгоняли всех из домов, поотбирали хлеб, а кто слово против порешили. И выискался среди кудияровцев ушлый человек Семен. Собрал он односельчан и сказал им: "Не стало нам здесь жизни, отведу вас в другое место, построим себе новые дома и будем там жить." И увел Семен ночью людей из Кудияровки, и семь годов водил их по болотам, пока последний из них не забыл, кто он и откуда. И привел Семен народ в земли пустынные, окруженные лесом со зверьми дикими и злыми духами, и сказал: "Ройте себе дома, ройте глубокие, ибо властители земли этой - демоны огня." И разошлись люди по земле, и стали жить. И увидел главный Бог, как роют они, показал неистовую силу свою, пустил на кудияровцев огонь испепеляющий и лишил многих рук и ног.

"Какие-нибудь таежные филипповцы-бегуны, земляные отшельники", продолжив путь, подумал Зайцев.

Когда тоннель закончился, и Алексей ввалился наконец в полутемное низкое помещение, на него никто не обратил внимания - гостя попросту не заметили. Пещера освещалась несколькими допотопными масляными светильниками с плавающими фитилями, которые нещадно чадили. Дым от них ел глаза, и Зайцеву понадобилось с пол минуты, чтобы привыкнуть к дыму и полумраку.

Это была необычная землянка. Встать в ней в полный рост оказалось невозможным, и даже на коленях Зайцеву пришлось нагибать голову. В ширину пещера была не более пяти метров, зато противоположный её конец терялся во мраке. Пол помещения был выстелен гладкими досками, как и закопченый потолок, который поддерживался несколькими десятками свай. Это было что-то среднее между шахтерским забоем и деревенским кабаком начала века, но здесь можно было лишь стоять на четвереньках или лежать. Справа от входа находилась низкая стойка, более похожая на ступеньку, и на ней, по всей длине располагались уродливо вылепленные глиняные миски, кружки и такие же глиняные кувшины. Из-за стойки торчала нечесанная голова человека, который как раз занимался тем, что читал проповедь, а заодно разливал по кружкам прозрачную жидкость. По другую сторону дощатого барьера в вальяжных позах лежало с десяток таких же косматых мужиков в одинаковых и очень странных отрепьях. Одежда напоминала домотканные, джутовые мешки, и Алексей сразу заметил, что у ближайшего посетителя подземного трактира из хламиды торчат две культи разной длины: до колена и до лодыжки.

...и раздался голос с небес, - продолжал вещать трактирщик. - "Придет время, появится из земли обетованной стояк и отведет вас назад в Кудияровку."

- Здравствуйте, - хрипло поприветствовал всех Зайцев. Чтобы не упираться головой в потолок, он присел на коленях, затем подтянул к себе ружье и поставил его вертикально на приклад. Этим жестом Алексей не собирался никого пугать или предупреждать. Скорее наоборот, Зайцев хотел сразу показать, что он всего лишь охотник и забрел сюда по чистой случайности.

Все, кто здесь был, приподнялись с пола, повернули головы к пришельцу, и в кабаке сразу воцарилось молчание. Только сейчас Алексей заметил, что мужики пострижены одинаково - под горшок, все поголовно имели неопрятные кудлатые бороды, и лица многих были изуродованы страшными шрамами. У одного даже отсутствовала нижняя челюсть, а череп трактирщика с правой стороны имел вмятину, куда спокойно можно было вложить кулак десятилетнего ребенка. Но что больше всего Зайцева смутило, у этих здоровых сибирских челдонов в глазах стоял дикий испуг, как-будто к ним на огонек пожаловал не человек, а по меньшей мере, медведь-шатун.

- Извините, - нервно облизав пересохшие губы, произнес Зайцев. - Я заблудился. Пошел побродить по лесу и забрался в болото. Три дня ходил. Чуть с голоду не умер.

- Стояк! - наконец тихо проговорил один из мужиков, но никто из присутствующих так и не оторвал взгляда от непрошенного гостя.

- Мне бы поесть... попить и переночевать, - не поняв, что имел в виду мужик, попросил Зайцев. - Я заплачу.