Хранительница - Лин Петрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оборудование было закуплено, расходного материала хватало в достатке, поэтому мы могли себе позволить оказывать бесплатную помощь бездомным животным, попавшим «в трудную жизненную ситуацию». Вот и несли жители нескончаемым потоком травмированных, ушибленных, раненых.
Вот и вчера, не успели погаснуть свет уличных фонарей, к ограде подъехала неприметная машина. Водитель тяжелой поступью поднялся на крыльцо, держа в руках замотанный в старую потертую куртку животное.
— Эта, здеся, что ли больничка для животных? — И, получив положительный ответ, прошёл в помещение.
— Ехал, значит по дороге. Глядь, ползет что-то. Вышел, смотрю собака по обочине ползет. Ну, я в охапку и к вам.
— Ну и правильно! Ну и молодец! Это же по-человечески, да? — Ровным спокойным голосом сказал Семёныч.
— Проехал бы мимо — совесть бы мучила, ну или не мучила! — продолжал Семенович, рассматривая жертву очередного дорожно-транспортного происшествия.
Рыжий небольшой пес лежал на столе, поскуливая. Грязные бока шумно вздымались в такт обрывистому дыханию. В карих глазах плескалась боль, а из левого окровавленного бедра торчал осколок кости.
Водитель облегченно выдохнул. Ну, это вот как раз и понятно. Куда бы он дел эту собаку, если б не мы? Домой не повезёт, травмированная собака никому не нужна. Расходов и нервотрёпки много. Положил бы где-нибудь возле той же обочины и поехал дальше.
— Работаем, Рита — сказал Игорь Семенович.
***
Я потянулась всем телом, ощущая уставшие мышцы.
В приоткрытую дверь выглянула миниатюрная шатенка Таня:
— Чай, кофе?
— И потанцуем! — утвердительной махнул головой Семеныч.
— Ох, девки! Вам бы дома по ночам сидеть, да личную жизнь устраивать.
— Ага — сказала я с улыбкой.
— Таня, во сколько порядочная девушка должна ложиться в постель? — спросила я Таню, повернув голову.
— В восемь — с такой же улыбкой сказала она.
— Чтобы уже в десять быть дома — закончили мы со смехом.
— Вот заразы симпатичные! — улыбаясь сказал Семеныч, поднимаясь со ступенек.
В восемь утра дверь распахнулась и в кабинет влетела наш бухгалтер Мария Васильевна. Полная кареглазая брюнетка, с мелкими кудряшками на голове, имела неосторожность любить носить балахоны- разлетайки. От того её фигура казалась еще дородней.
— Ну что, бригада «Ух» работает до двух?
— До четырёх, Марь Васильевна — ответила я.
Мария Васильевна укоризненно покачала головой.
— Марго, по пути домой завезете документы в администрацию? Сегодня последний день, а я ничегошеньки не успеваю.
Я поморщилась. Ну не люблю я, когда меня так называют.
— Конечно, Мария Васильевна. После приема завезу. И с чистой совестью в отпуск! — я радостно улыбнулась.
— Счастливая — сказала Мария Васильевна и побежала переодеваться.
— Ты не забыла про мой юбилей? — Игорь Семёнович снял белый халат, заменяя его свежим. — Уже 60 — с тоской и какой-то не затаённой грустью в голосе сказал он.
Я взмахнула руками:
— Не УЖЕ, а ЕЩЁ! Что за настроение, честное слово!
Я вскочила, подняла одну руку наверх и продекларировала на французский манер, коверкая «р» и растягивая гласные:
— Есть у метких францууузов золотые слова:
«Если б молодость знала. Если б старость могла
Но бывает участок в середине пути
Когда сила и опыт могут рядом идти.
Этот возраст счастливый сочетает в себе
Два коротеньких слова: «ещё» и «уже»…»
Семёныч заинтересовано поддался вперед и ждал продолжения.
Я подняла две руки вверх:
— Кина больше не будет. Все остальное на юбилее.
Семеныч весело спросил:
— А споешь?
— Обижаете, честное слово. Когда это я вам не пела?! — притворно надула губы я.
— Обязательно! Сначала стоя, потом сидя, а когда под стол полягут юбилейные товарищи — даже оттуда мурлыкну пару песен.
Семеныч ударил ладошками по коленям:
— Вот это по-нашему! Эх, жизнь продолжается!
В кармане тихонько запел сотовый телефон, звонил Кирилл:
— Привет. Когда освободишься?
— Привет. Я еще на работе, у меня прием. Потом документы нужно будет завезти.
— Тогда до вечера? — и, получив мой утвердительный ответ, попрощался.
Семёныч, догадавшись кто звонит, отвернулся.
— Значит в отпуск на море? С Кириллом? — поморщившись, спросил он.
— Да нормальный он парень. И чего он вам не нравится? Не понимаю.
Семеныч проникновенно приложил левую ладонь себе на грудь и сказал задумчиво:
— Так-то парень неплохой, только…
Я со смехом замахнулась в него салфеткой.
С Кириллом мы познакомились год назад на дне рождении общих знакомых. Море обаяния, чуточку харизмы, ну и внешность не подкачала. Конечно, я замечала некоторое бахвальство и самолюбование, но старалась не обращать на это внимание. Ну не бывает идеальных парней, не бывает. Со мной Кирилл был вежливым и внимательным, и я решила ответить на его ухаживания. Страсти уже улеглись и наши отношения стали уютными и доверчивыми. Мы уже обменялись ключами от своих квартир и у меня не вызывал отрицательных эмоций тот факт, что он в любое время мог забежать в мою квартиру пообедать или просто оставить покупки для совместного ужина.
В коридоре уже была очередь из четвероногих пациентов и их хозяев.
Входя в приемную, я раскинула руки в разные стороны:
— Тайсон, красавчик мой, иди я тебя потискаю.
Здоровый ротвейлер, радостно повизгивая, бросился мне навстречу, открыв свою пасть и вывалив свой мокрый язык. Облизал мне лицо и с чувством выполненного долга вернулся к своей хозяйке.
В смотровом кабинете, осмотрела заднюю ногу собаки, сняла швы, обработала антисептиком. Тайсон благодарно лизнул меня в нос.
Его хозяйка покачала головой:
— Вот прям удивляюсь я, Риточка. Ведь зверюга такая, что люди боятся во двор заходить. Он ведь даже мне лишний раз не дает себя погладить. А к вам льнет как котенок, ей Богу.
— Все очень просто — сказала я с улыбкой.
— Нет у животных таких понятий как «плохой» или «хороший» человек. Это люди сами себе придумали. У них есть природный инстинкт, они чувствуют людей и отражают их настроение. Подойдите к собаке с ненавистью — к вам вернется ненависть. А подойдите с добром и любовью — и вернется любовь. Если люди — это отражение нашего мира, то животные — отражение людей.
Закончив прием, переоделась и подошла к зеркалу. Мы смотрели друг на друга — я, отраженная в зеркале и зеркало, отражающее меня.
Тридцати четырехлетняя блондинка среднего роста, светлые волосы ленивыми волнами дотягивались до плеч. Спина прямая, талия вырисовывается, грудь в наличии — второго размера. Белый топик плавно очертил мои женские формы, а светлые джинсы с заниженной талией выгодно подчеркнули все прелести фигуры. Туфельки на каблуке визуально удлинили
