Прививка от ничего (сборник) - Евгений Ехилевский

Маршрутка №1 идет мимо двух высших учебных заведений. По лицам пассажиров всегда можно определить, кто едет до Консерватории, а кто – до Института физической культуры и спорта имени Лесгафта.

В общем, маршрутное такси №1 повторяет спираль истории, но это выходит за рамки данного повествования. Главное для него – разношёрстная публика, встречающаяся в этом непростом виде общественного транспорта. Уникальном виде, позволившем ездить на такси за 15 рублей. Уникальном (повторюсь) виде, доказавшем, что в такси можно стоять.

Зато с каким шиком люди, лишённые «счастья» повелевать у себя на работе, отдают приказания водителю:

– На остановке остановите!

И вот в этом тесном сплетении судеб и локтей раздаётся тонкий голосок консерваторской барышни:

– Будьте так любезны, напротив памятника Глинке остановите, пожалуйста! Заранее благодарю!

В маршрутке повисает нехорошая тишина. Водитель сосредотачивает весь свой потенциал на обработке поступившей информации и пропускает немаленький ухаб. От толчка просыпается похмельный гражданин и, едва не выронив заветную баночку «Балтика 9», произносит:

– Глубокий, блядь, подход…

Необыкновенный читатель

Мы сидели во дворе Литературного института, прямо у памятника Герцену. Это единственное место, скрытое ветвями от декана, периодически мелькавшего в окне второго этажа.

Владик сходил за водкой. Мы отмечали удачную защиту моего диплома. За исключением замечания, что из любой моей строчки можно было бы «раскатать» целое стихотворение, всё прошло отлично. Как и первая бутылка.

Алик уснул примерно между второй и третьей. Его рыжая борода была устремлена в серое московское небо, голова запрокинута. На скамейке он удерживался исключительно силой нашей мысли.

И тут, как это обычно бывает, потянуло на философию. Кто-то завёл глубокомысленный разговор, «понятны ли стихи Ехилевского обыкновенному читателю». Я предпочитал отмалчиваться.

Жарче всех спорил Зайцев с факультета прозы. Он весь раскраснелся, по упитанным щекам текли капли пота. Вообще, прозаики пить не умеют. Больше всех у нас пили поэты и детская литература. А прозаики – сразу начинали кипятиться и говорить о вечности. Мне это не нравилось. Почему нельзя просто посидеть спокойно?

В разгар зайцевской пылкой речи Алик решительно всхрапнул и поднял голову. От неожиданности все замолчали. Алик оглядел присутствующих мутным взглядом и с досадой сказал:

– Зайцев! Ты не обыкновенный читатель! Ты вчера воблу в суп покрошил… Я видел.

геМОРрой нашего времени

Печорина, Базарова и Онегина давно заменили герои рекламных плакатов и роликов. Даже Джеймс Бонд – уже не объект для подражания. Он статичен, он не так тонко улавливает «современные тенденции», как герои рекламы.

Мы хотим одеваться так, как они. Отдыхать там, где они. Хотим машину, как у них. Иногда даже хотим контролировать уровень холестерина, как они. Но это – минутная слабость.

И тут хотелось бы продолжить мысль одного моего коллеги по рекламному «цеху»… Хотите быть такой же счастливой и сияющей, как та девушка с рекламного плаката? Нет ничего проще! Для этого вовсе не нужно покупать рекламируемый товар…

Встаньте в 6 утра. Примите душ.

Как бы вам ни хотелось кофе с бутербродом, выпейте стакан бифидо-кефира.

Накрасьтесь, уложите волосы, поправьте маникюр.

Оденьтесь и, взяв тяжёлую сумку, бегите по льду на каблуках в ближайший фитнес-клуб – ведь в 8 у вас тренировка.

Переодеться. Беговая дорожка, гантели, пародия на велосипед…

Снова душ, поправить макияж, привести в порядок прическу. Переодеться.

Хочется кофе с бутербродом? Как же! Стакан свежевыжатого морковного сока.

И снова – бегом, на каблуках, с сумкой. В 10 – депиляция под бикини, а в 11 начинается фотосессия.

30 минут у визажиста, который будет цокать языком и ворчать. Дескать, за собой надо следить.

А потом – 5 часов, почти неподвижно, стараясь под крики фотографа изобразить непринужденную улыбку и раскованную позу…

Смыть с себя грим. Опять душ. Переодеться.

Ну вот, кажется, и всё.

Теперь забирайте свою пару сотен долларов и будьте счастливой, будьте сияющей – вы девушка с того самого рекламного плаката.

При пожаре звоните

Огненное солнце падало куда-то за МКАД…

Я выехал из автосервиса, подсчитывая, во сколько мне обходится машина. Купленный за 900 долларов ВАЗ-2105 первый год вёл себя хорошо. Второй год напоминал взаимоотношения красотки и надоевшего ей любовника – за удовольствие нужно было очень много платить. И бросить жалко, и расплачиваться всё обидней…

Я выехал на кольцевую. Вечером она похожа на первомайскую демонстрацию – стройные ряды автолюбителей отмечают окончание рабочего дня. Гонять не хотелось, да и как тут погоняешь?

Моё философское настроение прервал «Бобик». Так я стал называть машину, когда на вопрос «ну как?» всё чаще приходилось отвечать «Бобик сдох». На этот раз он не то чтобы сдох… Он как-то отключился… Без предупреждения, без каких-то симптомов… Просто настала полная тишина, двигатель замер, все стрелки «легли на ноль»… Так прерывается музыка, если выдернуть вилку магнитофона из розетки.

Я включил «аварийку» и съехал на обочину. Из-под ног пополз дым. Когда я успел закипеть? Языки пламени под торпедой исчерпывающе ответили на мой вопрос. Я потянулся за огнетушителем.

Каждый автомобилист, покупая огнетушитель, искренне надеется, что это – ненужная вещь. Как талон техосмотра. Как аптечка. Потому старается сэкономить. Вот и мой огнетушитель, внешне более похожий на дезодорант, был экономным. Его грустная белая струйка даже не дотянулась до языков пламени и упала на ковёр.

Я вышел из машины. Салон был уже достаточно задымлён, чтобы у проезжающих не было вопросов, по какому поводу я голосую. Нет, мне не в Южное Бутово. Мне нужен человек, который не экономил на огнетушителе. Я хочу познакомиться с ним. Поговорить. Как он живёт? Что он ест? Какие сигареты курит?

В это время зазвонил телефон. Вальяжный голос моего стокилограммового шурина медленно произнёс:

– Так что, я не понял, мы собаку с дачи когда забираем?

С Димой мы познакомились на вступительных экзаменах в институт. Я приехал на сочинение с бодуна. Увидел темы, попросил разрешения выйти. В ближайшем кафе заказал пива. Как выяснилось, в то утро не только я сдавал экзамен таким способом. С тех пор мы дружим.

Однажды во время сессии я заехал к Димке в гости, в результате чего женился на его сестре и остался в Москве. Вот такая «Санта-Барбара».

– Дим, я не могу сейчас разговаривать, у меня машина горит, – отрезал я и повесил трубку.

Автолюбители освободили два ближайших к горящей машине ряда. Надежда на солидарность таяла, салон разгорался. Я побрёл забирать вещи. Так, что у нас тут? Магнитофон вряд ли уже пригодится… Карта Москвы тоже… Сумка с документами, сигареты… Интересно, после взрыва обломки машины летят вперёд или назад? На всякий случай я пошёл вперёд – подальше от полупустого бензобака.

В этот момент рядом остановился «поливальщик». Я открыл рот, чтобы сформулировать и так очевидную просьбу. Но водила взял инициативу на себя:

– Вообще, воды у меня нет. Вылил уже всю. На шланг давления не хватит. Но ведёрко нацедить можно…

Тонкая струйка не спеша заполняла оцинкованное ведро, когда вновь зазвонил телефон. На этот раз – жена:

– Ты совсем обалдел? Мне звонил сейчас брат, сказал, что ты нажрался и несёшь какую-то чушь про машину. Мы когда собаку с дачи забираем?

– Дорогая, я не могу сейчас разговаривать, у меня машина горит! – я снова бросил трубку.

Одно дело, когда ты прекрасным летним утром медленно наполняешь ведро воды у источника на соседней улице дачного посёлка… Другое дело, когда ты на МКАДе, рядом с горящей машиной.

– Мужик! – сурово сказал я. – Ты бы бросал это дело. Сейчас рванёт, никому мало не покажется! Спасибо тебе, езжай. Ничего уже не сделать…

– Спокойно! Успеем!

Меня всегда потрясала эта черта русского характера – внезапные всполохи ответственности на фоне общей безалаберности, героизм, перемежаемый трусостью, помесь рассудочности и полной нелогичности. Мы боимся не заплатить за квартиру в срок, а вот стоять рядом с горящей машиной – не боимся!

Вода упала в машину с характерным шипящим звуком. К сожалению, ведра было мало – огонь продолжал пробиваться даже через мокрые поверхности.

В это время из крайнего левого ряда спикировала старенькая «шестёрка». Дедок-водитель вытащил из багажника здоровенный огнетушитель, какие ставились раньше в госучреждениях, и, ни слова не говоря, полностью залил его содержимым салон моего многострадального Бобика.

Я смутно помню, что мы даже обменялись телефонами. Только когда все разъехались, я почувствовал, что меня трясёт. Не осталось и следа от чёткой и спокойной работы мысли, не покидавшей меня всё это время. Я был готов заплакать. Но тут подъехала машина ГАИ: