Караоке для дамы с собачкой - Полякова Татьяна Викторовна

Я кивала в такт ее словам, мысленно прикидывая, что полезного могла бы сделать для матерей и детей. От назойливой дамы меня спасла вернувшаяся Ритка.

– Никто не знает, что это за девка, – с неудовольствием сообщила она. Неудовольствие относилось к тому факту, что на такой простой вопрос ей не смогли дать внятный ответ. – Но раз здесь все по приглашениям, значит, она притащилась с кем-нибудь из мужиков. Охранник говорит, что вроде с Яхонтовым, но он не уверен.

Яхонтов, известный в городе пустобрех, неудавшийся политик и владелец пресловутого «Метронома», слыл донжуаном и мог явиться с кем угодно, от сотрудницы до любовницы.

– Спасибо за ценные сведения, – сказала я.

Ритка скривилась.

– Ничего никому нельзя доверить. Сумасшедший дом, никто ни за что не отвечает… Дед, – она понизила голос, – идет к нам. Лучше б меня мама в детстве утопила, чем пережить завтрашнее утро, когда он устроит разбор полетов.

Ритка выжала из себя улыбку и сочла за благо удалиться.

– Ну что? – спросил Дед. – Едем домой, или ты еще побудешь здесь?

Подобная постановка вопроса означала одно: он в бешенстве и злится почему-то на меня, хоть и не я посылала Тагаеву приглашение.

– С какой стати? – удивилась я, намекая на свою невиновность.

– Тогда пошли.

Но уйти не получилось. Все вдруг замерли, и в наступившей тишине я услышала голос Тагаева, вдруг появившегося из-за моей спины.

– Привет, Детка, – с чувством сказал он и запечатлел на моей щеке братский поцелуй. Этого ему показалось мало, и, совершенно игнорируя Деда, он продолжил: – Отлично выглядишь. Как дела?

– Были неплохи. По крайней мере, до той минуты, когда появился ты, – усмехнулась я. Вышло это у меня как-то нервно, что, в общем-то, неудивительно.

Дурацкая выходка Тагаева выглядела оскорблением Деда. Меня, близкого ему человека, на глазах изумленной публики целует местный мафиози, которого по глупости позвали в приличное место. При этом он еще называет меня Деткой. Впрочем, меня зовут так все кому не лень, с благословения все того же Деда, ибо этим глупым прозвищем я обязана ему. У него все бабы – детки, а со мной он никогда особо не церемонился и вполне мог назвать так публично, причем не раз и не два. Так что это прозвище намертво прилепилось ко мне.

– Давно не виделись, – как ни в чем не бывало, продолжил Тагаев. – Как насчет того, чтобы поужинать вместе?

– Все это время я не отходила от телефона, ожидая твоего приглашения.

– Ну вот и дождалась, – хохотнул он.

– С этим трудно не согласиться, – кивнула я.

Дед, похожий на статую, стоял рядом, но я-то знала, как обманчиво это его спокойствие, и судорожно прикидывала, как выйти из дурацкого положения. В конце концов, Тагаев имел право и подойти и даже поцеловать меня, а также назвать меня Деткой, раз уж еще три десятка придурков обращаются ко мне так же. Но попробуй объяснить все это Деду. Положение спасла Ритка.

– Тимур Вячеславович, – со счастливой улыбкой кинулась она к Тагаеву. – Как удачно, что мы встретились. У меня к вам большая просьба… – Не знаю, что за просьбу смогла она придумать, но в сторонку все-таки его оттащила.

– Поехали? – спросила я Деда, вздохнув.

– Тебе не кажется, что это будет похоже на бегство? – наконец выйдя из столбняка, поинтересовался он.

– Лучше б и меня мама утопила, – пробормотала я. Но как я ни храбрилась, на душе у меня было тревожно, а если честно, то просто паршиво. Я пошла в туалет, решив, что это единственное место, где я могу побыть наедине с собой и собраться с мыслями.

На счастье, двери всех трех кабинок были распахнуты, перед умывальником тоже никто не толпился. Я умылась холодной водой, уверив себя, что мою красоту ничто не испортит. Аккуратно промокнула лицо бумажным полотенцем и подмигнула отражению в зеркале.

– Навешали матрешке, – сказала я нараспев.

Тут дверь за моей спиной распахнулась, и я увидела Светлану. В том, что она появилась в туалете, не было ничего удивительного, а вот дальше началось черт-те что. Она привалилась спиной к двери и для верности даже держалась за ручку, чтобы кто-то не вошел.

– Ольга Сергеевна… – облизнув губы, начала она. Девушка явно волновалась. Шикарнейший ее бюст ходил ходуном, она опять облизнула губы. Я наблюдала за Светланой в зеркало, продолжая стоять к ней спиной.

– Светик, а вам не кажется, что вы ведете себя странно? Чересчур загадочно. А я как-то не люблю загадок.

– Я знаю. Я все о вас знаю. Вы не удивляйтесь. Если честно, я вам завидую. И хотела бы быть похожей на вас.

– Да? – все-таки удивилась я, поворачиваясь. – Заведите собаку, сделайте наколку, и мы будем, как сестры-близнецы.

Она как-то робко улыбнулась:

– Выслушайте меня, пожалуйста. Я пришла сюда, чтобы встретиться с вами. Да-да. Я много думала и решила, что это мой единственный шанс. Я ведь и в самом деле очень много знаю о вас. Вы раскрыли несколько убийств…

– А вы что, кого-нибудь убили? – вздохнула я, приглядываясь к ней.

– Я? Нет. Но я знаю, что меня убьют. Понимаете? Может быть, уже сегодня.

– Вы что пили? – спросила я. – По опыту могу сказать, что мартини не такая безобидная штука, как кажется. По крайней мере, мне по шарам дает здорово, если хватишь лишнего.

– Не думайте, что я не понимаю, как глупо это звучит, – растерянно пробормотала она.

Если честно, я так не думала. Какие-то основания для беспокойства у нее, наверное, были, да и говорила она вполне искренне.

– Давайте встретимся завтра и все обсудим, – предложила я.

– Я вам ничего не скажу, – отчаянно замотала она головой.

– Вот тебе раз… – развела я руками. – Тогда что вам от меня надо?

– Чтобы справедливость восторжествовала. И если он меня убьет, я хочу быть уверенной…

– Светлана, – перебила ее я, – кто вас убьет?

– Он. Человек, которого я люблю. Может, и он любит меня. Он так сказал. Господи, как я люблю его, – прошептала она с такой мукой, что мне вдруг стало больно. – Мы познакомились совсем недавно, и я… я чуть с ума не сошла от счастья. Но… но теперь я думаю, что не нужна ему. Я просто орудие, понимаете?

– Не очень. Орудие чего?

– Преступления, конечно, – вымученно улыбнулась она. – Я так думаю… Нет, я почти уверена. Я знаю, вы скажете, что надо идти в милицию и все рассказать. Только я не могу, поймите. Вы должны меня понять. Именно вы… Не спрашивайте почему, вам потом все станет ясно. Я тоже думала, что надо пойти и рассказать, потому что он в живых меня не оставит. Он чудовище… Нет, он лучше всех. Вдруг он не врал, вдруг он любит, а я… я его предам. Понимаете? Пусть лучше убьет… Я рискну… Но если это игра и он меня использует… Обещайте, что вы найдете его и отомстите, за нас обеих.

Тут дверь за ее спиной дернулась, кто-то пытался войти в туалет, Светлана шарахнулась от двери и, когда та открылась, выскочила в коридор. Две дамы посмотрели на нее с недоумением.

– Сумасшедшая какая-то, – пробормотала одна, прикрывая дверь. Они настороженно поглядели на меня, а я поторопилась покинуть туалет.

В коридоре девушку я не обнаружила. Не было ее и в зале. Я направилась к охране на выходе.

– Вы не видели блондинку в красном платье? – Тут я сообразила, что в открытом вечернем платье в такую погоду вряд ли щеголяют по улице.

– Не знаю, в каком она платье, – отозвался охранник, – но одна в черном пальто только что вышла.

– Одна?

– Да.

Я вернулась в зал. Тагаев мило беседовал с представительным дядей неопределенного возраста в углу зала. Дед расточал улыбки сразу трем дамам, две из которых этого не стоили. Я решила, что для одного вечера событий более чем достаточно, и направилась к гардеробу, намереваясь уйти по-английски. Против воли мыслями я то и дело возвращалась к Светлане. Она смогла заинтриговать меня, особенно под конец, когда заявила, что мне придется отомстить и за нее, и за себя.

Выйдя на улицу, я вздохнула, что называется, полной грудью и на всякий случай огляделась. Светлане ничего не стоило дождаться меня здесь, если ей придет охота продолжить разговор. Площадь была пуста, я покосилась в сторону автостоянки, фары не мигнули, вообще там не замечалось никакого движения, значит, она решила, что сказала мне достаточно.