Дневник кота мага - Ольга Мяхар

До сих пор помню взгляд ее выпученных от изумления глаз... В падении, н-да... Выплыла ли она изо рва с кроко­дилами — кто ее знает.

Ой, а дверь открыта. Маг опять что-то химичит в лабо­ратории, напевая под нос. Запрыгиваю на стол, оставляя грязные мокрые следы, иду к нему, всем своим видом требуя любви и ласки.

Маг ошарашенно притих, почесал затылок и прита­щил из кладовки старое корыто, в котором меня и вы­мыл...

Как меня топили — рассказывать не буду, ибо мытьем этот ужас назвать язык не поворачивается.

Пятница

07:14

Так приятно с утра продрать сонные глаза и потянуть­ся всем телом. Мурлычу, зевая и почесывая за ухом. Хо­рошо. Н-да. Грм, мрм, еще бы попить, поесть.

В плошке с водой обнаружил трех дохлых мух, ка­кую-то слизь и мутноватую водицу, в которой все это плавало. Рядом стояла плошка из-под еды, в ко­торой кто-то умер, покрылся плесенью и засох в корчах.

Хмуро тыкаю в это лапкой, мнительно принюхива­ясь. Плесень отомстила, завоняв так, аж глаза заслези­лись.

Иду к дрыхнущему в кровати магу с твердым намере­нием поставить его перед фактом своего голода.

07:21

Мурлыкаю, трусь о щеку и покусываю ушко. Маг улы­бается и душит меня в объятиях, не приходя в сознание.

07:23

Щекочу ногу, преодолевая отвращение к носкам, вер­нее, к исходящему от них амбре. Ногой дернули, выбив мне два зуба.

07:25

Он меня достал. Забираюсь на грудь и громко, прон­зительно мяукаю, мучаясь от голода и боли.

— Кс-кс.

Не понял.

А глаза кто открывать будет?

— МЯУ!

— Кс, брысь... брысь, дай поспать. — Забираясь под подушку и придавливая ее к уху рукой.

Молча на него смотрю, исчерпав всю ласку и начиная ненавидеть.

07:27

Залез на шкаф, прицелился и прыгнул. Мимо! Подуш­ка приподнялась, и маг с ужасом взглянул на вылезающе­го из дыры в матрасе меня. Ты спи, спи. Второй раз я точ­но не промахнусь.

Этим же вечером шкаф из спальни убрали, а мне вы­валили в плошку с водой овсянку и задвинули ее под стол, сообщив, что это полезно. Есть не стал... еще дол­гие месяцы после этого разыскивая источник жуткой вони.

19:47

Н-да. Дневник все правильно написал. Кажется, я ему потом эту овсянку с мухами и жижей переложил в плош­ку из-под простокваши (которую перед этим съел).

А сейчас я сижу в кладовке, доедаю последнюю сосис­ку и читаю записи. Не очень веселые, кстати. Надо будет завтра совершить что-нибудь героическое, а то потомкам скучно будет.

Кстати, хозяин электрошокер изобрел. Обдумываю идею использовать прибор как будильник. Надеюсь, бу­дет весело.

Ну, я спать. Меня корзинка ждет. И это... всем спо­койной ночи.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Понедельник

21:19

Чего только не сделаешь от скуки. Хозяин к ночи зате­ял генеральную уборку: весь день разыскивал заклинание чистоты. Нашел, прочел. И вся грязь и пыль, вместе с остатками сосисок, из-под дивана разом куда-то делись. Сижу на неожиданно белом подоконнике и презритель­но оглядываюсь, пока маг, бродя по комнате, рассуждает о прелестях траты денег.

— Уборщицу наймем!

Фыркаю и элегантно спрыгиваю на пол. Но, зацепив­шись когтем за штору, приземляюсь плашмя и с тяжелым неэлегантным стуком.

— Она нам готовить будет.... Что скажешь, кот?

У меня имя, между прочим, есть. Встаю, дергая хвос­том, и раздраженно мяукаю.

— Я тоже был бы не против домашней пищи. А жить... жить она может и в кладовке.

Так. Стоп! А куда меня будут наказывать? Она ж там все съест и мышей распугает! Я в корне с этим не согла­сен!

К сожалению, мой грозный взгляд был проигнориро­ван, так что снова изучаю пустую миску, принюхиваясь к мощному запаху лимона и листьев мяты. Гадость какая. Где моя рыба?

22:34

Лежа в постели и уже два часа как ворочаясь, маг все мечтал о домохозяйке. Если б умел говорить, пояснил бы, что жениться ему надо... Но такая мысль ужаснула даже меня. Да и вообще, зачем нам кто-то еще? Подума­ешь, бардак, зато всегда знаешь, где что лежит. А вот по­сле его уборки — в комнате стало как-то чисто, пусто. То­лько камин, стол и стул возвышаются, оттеняя серые по­тертые доски пола. Ну, шкаф еще с моей мисочкой под ним. А вся лаборатория, страшно сказать, переехала в от­дельную комнату, которую маг пристроил к башне час назад. Она теперь выпирает из башни, как нарыв, и лич­но мне в нее заходить банально страшно.

— И грудь! Грудь должна быть большая и... такая... не­уравновешенная, что ли, чтоб колыхалась. Да, кот?

Пытаюсь устроиться на подушке, не мешая грёзам хо­зяина. Удается с трудом, так как меня периодически пи­хают локтем и треплют по холке, ворочаясь и прыгая по постели. Он прям как мальчик-сектант перед первым жертвоприношением, честное слово.

— А глаза большие-большие! И чтобы глупенькая бы­ла, но не настолько, чтобы все ломала.... В уборке должна быть сноровистой.

Гейша-идиотка с хваткой тети Вари уборщицы, каж­дую ночь умудрявшуюся убрать пол-института одним ма­хом. Она работала за троих и получала оклад за четверых. У тети Вари было много детей и муж-алкоголик. Гм... те­тя Варя бы хозяину не понравилась. Хотя грудь у нее была именно неуравновешенная: она ею все сшибала.

— А еще она должна быть без ума от меня, — не оста­навливался маг, сев и схватив меня на руки. — И пусть влюбится! Внезапно и... страшно.

Хриплю, пытаясь вырваться из стального захвата, ку­саясь из последних сил. Меня отпустили и тяжело заду­мались, медленно возвращаясь к реальности. Отползаю к подушке, пытаясь залезть под одеяло. Садист.

— Я понял!

Что ж так орать-то? У меня чуть сердце не останови­лось.

— Такой девушки нет.

Аллилуйя! Мы теперь спим, да?

— Но я ее создам. Ты со мной?

— Я? Не-е... ааа!!!

Меня нагло стащили за шкирку и, несмотря на вопли и крики, утащили в шаткую лабораторию, захлопнув за собой дверь. Что запомнилось особенно ярко: жуткий хо­хот хозяина, снова погрязшего в фантазиях.

Вторник

02:17

Все вокруг сверкает и вспыхивает. Булькающие жид­кости с шипением выливаются из колб и прожигают стол. Маг, в халате и одном носке, бегает по освещенной лунным светом лаборатории, что-то лихорадочно листая и бормоча себе под нос. Забившись на подоконник, с ужасом смотрю на такую далекую землю, переживая, что все это плохо закончится.

Я еще никогда не видел его таким перевозбужденным. И вообще, чему он радуется? «Пылесосу-сковородке», который будет орать каждый раз, как у него заболит голо­ва? Не понимаю я этих людей.

О, свечку зажег.

02:22

Чертит что-то мелом на полу, двигая мебель. Даже на мой взгляд, пентаграмма слегка косовата и углов в ней не пять, а пять с половиной. Или это так свет падает?

02:38

Сидя в центре, нараспев читает заклинание, обложив­шись свечками и амулетами в нужных местах. Раздумы­ваю, стоит ли спрыгнуть и присоединиться, или на подо­коннике безопасней.

03:00

Веду запись со стола. Эксперимент прошел удачно. Маг вызвал нечто, и это нечто взорвалось, залив лабора­торию зеленой жижей и килограммами мяса. Маг мате­рится и пытается вспомнить заклинание уборки. Флаг ему в руки.

03:45

Я поражаюсь его упорству. Грязная захламленная комнатка пропахла всем, чем могла, у меня слезятся гла­за, чешется ухо и болит отдавленный хвост, а он в пятый раз рисует пентаграмму, ругаясь сквозь зубы и держа в зу­бах огрызок свечки. Амулеты висят на стенах в потеках грязи, колбочки перебиты, стол завалился набок. Сижу в центре пентаграммы, весь грязный и с бантиком на шее. Мне сказали, что я буду амулетом, на что я так и не смог действенно возразить.

Маг стоит надо мной, читая заклинание уже по памя­ти и чертя какой-то символ в воздухе. Воздух дрожит и корежится. Жмусь к худой ноге, жалобно мяукая. Если б дверь была открыта... эх.

04:09

Она явилась! Да! Грудастая дева с большими глазами и незабываемой внешностью! Маг застыл, открыв рот. Я крепко обнимал его ногу, поражаясь красоте незнаком­ки, а та... сказала: «Му-у...» и исчезла во вспышке пламе­ни так же внезапно, как и появилась.

Маг долго смотрел на это место... потом сел, взял меня на руки и сказал, что все бабы дуры. Киваю, радуясь, что больше меня сегодня мучить не будут. Да и... рассвет ско­ро. Я бы поспал...

С потолка рухнул канделябр, подняв тучу пыли и за­ставив в который раз за ночь вздрогнуть.

Среда

13:51

Маг производит отбор претенденток на роль домохо­зяйки. Кажется. Сижу в кладовке, подглядывая в щелку. Я наказан за то, что в приступе нечеловеческого голода разбудил мага ударом экспериментального электрошокера. Того замкнуло аж на десять секунд, он до сих пор дымится.