Остров, на котором жить. Часть первая - Михаил Владимирович Балыш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Толпа не сразу осознала, что происходит у неё пред припудренным бытовыми отягощениями носом.
Когда уровень воды в реках падает, порой рождаются острова, небольшие такие, реке приходится огибать их, но не останавливаться, никогда не останавливаться.
Поток из непрерывно движущихся человеческих тел стал огибать препятствие, когда моего товарища уже били ногами, периодически сменяя друг друга, не ведающие жалости, малолетние отморозки. Чётко и без лишних слов, лишь изредка выкрикивая дежурные блатные фразы, они втаптывали человека в тротуар. Будто соревнуясь меж собой, каждый из них пытался ударить сильнее, нанести максимальные увечья, если понадобится – убить, но быть лучшим в этом субкультурном состязании. Их тупые лица пытались изобразить гнев, но я отчётливо в них видел только радость и глубокое удовлетворение. Маскируя жестокость под личиной ущемлённого самолюбия и стремления отомстить за друга, шпана банально развлекалась, тешила свою кровожадность и множила чувство эйфории, рождённое осознанием собственного всесилия. Один из сволочей повернулся ко мне и я, на мгновение поймал его взгляд, этот парень был счастлив, по-настоящему счастлив.
Как может быть счастлив мужчина услышавший «ДА», от любимой женщины, или счастливчик, выигравший в лотерею круглую сумму, или студент, сдавший успешно последний экзамен, осознающий, что впереди лишь безудержное веселье и свобода. Отморозок ликовал. И он не стремился сдерживать в себе эти чувства, или пытаться их скрыть. Зачем? Его всё равно уже никто не накажет. Я решил начать с него.
Мчась сквозь холодец людских телес, не останавливаясь ни на мгновение, расшвыривая в стороны бездушные оболочки, я налетел на малолетнего линчевателя, взял его за руку, посмотрел в лицо, где эмоции тупого наигранного возмущения начали было сменять веселье и сломал её чуть ниже плечевого сустава. Я чётко расслышал хруст. Треск ломающейся кости под кожей. Я узрел в глазах страх, боль и шок, непосредственно до того, как я услышал его пронзительный крик. Ох, как же он кричал. Я словно впитал разрушающую энергетику этого паренька. Ту, что рождается в душе человека настоящими страданиями. Я окунулся в ореол мук и ужаса, окружающий содрогающееся тело молодого садиста. Я почти увидел искрящиеся всплески энергии, истоком которой была острая, лишающая чувств, эмоций и осознания окружающего мира, боль. Я вкусил её и насладился ею. «Подожди немного, я скоро вернусь».
Я развернулся к компании растерянных детей и стал бить. Я даже не уворачивался и не блокировал их удары, я просто наносил точечные увечья. Я выстреливал своим телом с неимоверной скоростью. Я бил целенаправленно, с движением твёрдой мысли, с каждым ударом круша кость или приводя к внутреннему кровоизлиянию, но я был ювелирно аккуратен, моей целью было держать их на ногах. Мне не хотелось заканчивать это, мне было слишком хорошо, чтобы позволить этому так быстро завершиться.
Я вовсе не испытывал чувства ненависти к ним, ненависть всегда была чувством произраставшим из бессилия.
Его испытывают пенсионеры в отношении коррумпированной власти; его испытывают, когда застают супругу за изменой, с сильно превосходящим в физическом плане мужчиной; его испытывают к мухе, барахтающейся в горьковатой пене любимого напитка. Сейчас же я чувствовал лишь ярость и презрение, разбавленные пьянящим чувством торжества справедливости.
На измазанной кровью чёрной брусчатке осуществляли слабые телодвижения девять искалеченных тел. Всё происходило у стен торговой точки клишированной женской одежды. И малолетняя сволота, та самая, которой я в начале самом обезвредил правую верхнюю конечность, оставленная мною на десерт, держась за сломанную руку, в неестественной позе, жалась к двери прямо у надписи «Скидка 50%». Я решил, что парень перенёс достаточно сильный стресс – вряд ли у него в душе сейчас есть место даже для ненависти. Всё заняли боль ужас и бессилие, какое только возможно, он и не испытывал никогда ранее, стоит сделать ему скидку. Я свернул ему шею, легко, с той непринуждённостью, с которой я пробиваю бумажный билет в общественном транспорте, без особого желания, но и, не вступая в конфликт с моим внутренним «Я». Этого мальчишку уже не изменить, он уже никогда не станет полноценной частью общества, он не нужен, нет, он вреден для общества.
Личный высокодеструктивный крестовый поход был завершён, адреналин высвобождался из организма крупной дрожью во всём теле, и только сейчас я увидел, что вопреки законам природы, по неестественным причинам, река вдруг остановилась. Толпа пялилась на меня бесконечной грядой немигающих глупых глаз. Все ждали продолжения. И я ждал. Всё это было слишком неестественно. Толпа знала – то, что сейчас произошло, нарушает привычное положение вещей. В лучшую ли, в худшую сторону? Ужасная правда жизни, вещающая о несправедливости и повседневной жестокости, не принятая многими, но такая привычная, рушилась, открывая перед обществом другую форму той же жестокости, в связи со своей невероятностью, никогда не рассматриваемую с точки зрения морали. Десятки растерянных лиц застыли, обращённые ко мне. Да, я искалечил и убил, да, самостоятельно вершил правосудие, может ли брать на себя такую ответственность человек вроде меня, как далеко я зашёл за рамки осязаемого пожухлыми нитями восприятия людской логики. Толпа готовила вердикт, а я в растерянности стоял посреди островка, омываемого рекой прекратившей свой бег. Я ведь тоже ничего не понимал. Не мог я справиться со стаей молодых энергичных парней. Я не вспотел даже. Сомневаюсь, что мои, несомненно, скромные бойцовские навыки были определяющим фактором этой схватки, что-то мне помогло. Со спины подошёл мой таинственный попутчик, я обернулся и продрожал голосовыми связками, обращаясь к нему:
– Может, пойдём отсюда, а то уже опоздали небось?
Мне хотелось сбежать, спрятаться подальше от сотни глаз, в которых отражалось неуверенное осуждение. Попутчик положил руку мне на плечо и улыбнулся, так живо и беспечно, словно и не его только что месили десять пар спортивной обуви.
– Нет, Боря. Успели, как раз вовремя успели.
Глава 1.
И всё-таки безумно интересно. Как же невероятно ярок контраст. Насколько человек возвышается над животным миром в своём интеллектуальном превосходстве, настолько же он абсолютно теряет свои позиции, когда ключом к выживанию становится мифическая интуиция. Человеческое сознание вестимо слишком долго было рабом логического анализа и теперь, в ситуациях, требующих незамедлительных действий, теряется, блуждая в степи медлительно раскачивающихся дебрей рационализма, теряя драгоценные спасительные секунды.
Юная и, по современному обыкновению, интеллектуально активная, но всё же ветреная студентка педагогического факультета уже могла мчаться по направлению к очагу, успешно аннигилируя потенциальный факт соприкосновения
