Виноватых нет - Андрей Максимушкин

— Нет, ты не понял, это на самом деле захватывающий фильм. Но нет главного! Нет Большой Идеи!

С точки зрения Всеслава в фильме наоборот было много лишнего. Много взрывов, перестрелок, много врагов, необычайная везучесть Главного Героя, мощное оружие. Всеслав сильно сомневался в реальности сюжета. Вряд ли кто из его знакомых десантников, даже ребята из спецотряда «Черный Орел», сможет за двадцать три минуты пробиться через лабиринт нарисованный Владом, перебить роту охранников и при этом только дважды перезарядить «Аргумент» и получить две царапины от обломков взорванной ракетой стены. А «хитромудрый» поиск кристалла и по детски наивные диалоги с офицерами Альянса чуть было, не повергли Всеслава в состояние истерического припадка. По его мнению, все действующие лица были абсолютными, законченными идиотами. Только натуральный микроцефал мог не опознать в Главном Герое вражеского диверсанта, со всеми вытекающими последствиями. Внутренне потешаясь над «шедевром» Всеслав повернулся к Владу.

— Подумай сам, сейчас Он — Влад ткнул пальцем в лоб Главного Героя — захватит катер и улетит на ближайшую планету Союза. И все!

— Может на базе не окажется исправного корабля или его повредят на взлете — пожал плечами Всеслав.

— Ерунда, это только затянет, удлинит действие. Но ни чего не добавит. Нужны чувства, пульс жизни, поединок умов, а не только вульгарная стрельба! Ты заметил, как он ловко разузнал местонахождение кристалла?

— Да, это было весьма интересно — на самом деле это был потрясающий своим гротеском пример «как НЕ надо работать», но не стоило объяснять это Владу. Во избежание лишних вопросов.

— Ладно, есть одна идейка — Всеслав взял в руки комп.

— Сейчас я тебе покажу — добавил он, надевая на голову сенсорное кольцо.

Главный Герой ожил и, насвистывая «Марш десантников», направился к остову сожженного им полминуты назад стального краба. Внезапно машина шевельнулась, Главный Герой моментально отскочил за кучу мусора, в его мускулистой руке оказался пистолет «Гранд». Машина еще раз шевельнулась, в закопченной броне открылся люк, человеческая фигурка в легком бронескафандре безвольной куклой выпала из машины на бетонный пол подземелья.

Фигура увеличилась в размерах, все пространство проектора заполнил собой матовый тускло отсвечивающий в бликах пламени шлем. Потом он начал светлеть растворяться, из-под шлема проступили очертания девичьего лица. Легкая бледность нежной шелковистой кожи, девушка была без сознания. Небольшой трапециевидный подбородок, сбившиеся под шлемом длинные каштановые волосы. Прямой аккуратный носик, плотно сжатые чувственные губы. Она была прекрасна. Волшебный волнующий облик богини. От девушки веяло нежностью и в то же время детской беспомощностью. Вдруг она вздрогнула, пробуждаясь из небытия, из-под длинных ресниц вспыхнул умоляющий полный боли взгляд карих бездонных глаз.

Всеслав нажал «паузу», глубоко вздохнул и перевел взгляд на Влада. Тот привстал с койки, поддался вперед и, почти не дыша, смотрел в голопроектор.

— На, дарю сюжет. Давай спасай ее — Всеслав закрыл глаза и откинулся назад, срывая с головы сенсоры. Сердце громко стучало, по вискам стекали капельки пота.

«Черт! Почему именно Милана!? Зачем я ее нарисовал?» — размышлял Всеслав. Его захлестнуло, поглотило без остатка водоворотом, всесокрушающим приливом, цунами почти забытых чувств. Сердце бешено билось, готовое вырваться из груди, тело ломило приятной истомой совсем как тогда, когда он мчался над ночным городом, выжимая из машины последние капли скорости, а рядом на сиденье лежал огромный благоухающий букет белых роз. Это было в далекие прекрасные семнадцать лет, время надежд, наполеоновских планов и время первой любви. И сейчас через целых десять лет, на Всеслава неожиданно нахлынули те же чувства что и тогда, перед первым свиданием с Миланой.

Та давняя самая первая, чистая как горный ручей, как пламя ночного костра на берегу широкой степной реки, как шелест прибоя на безлюдном морском берегу, пылкая юношеская любовь давно ушла. Тихо и безболезненно погасла. Но в душе осталась незаметная чуть тлеющая искорка и сейчас она вспыхнула чистым ярким пламенем поглотившим Всеслава. Сибирцев не знал, сколько он так просидел, поглощенный этой внезапной сладкой болью.

Наконец пробудился и выбрался из дебрей подсознания трезвый холодный рассудок. Вспомнились слова майора Крамолина: «Молодой человек, любовь опасна. Она создает эйфорию, иллюзию непобедимости, превосходства, искажает оценку ситуации. Этим она ослабляет. Опасайся, не доверяй любви, она незаметно отнимает разум и волю, она медленно и незаметно убивает как наркотик».

Всеслав открыл глаза и рывком вскочил: «Все, хватит! Надо брать себя в руки! Я на работе! Милана!? Милана давно ушла, догонять ее бессмысленно и опасно. Эта женщина не для меня!».

Он выбежал из каюты и быстрым шагом направился в кают-компанию. Влад поглощенный своим Главным Героем и спасением Прекрасной Дамы даже не заметил, что остался один.

Шел восьмой день полета. Всеслав обедал в кают-компании в обществе двух механиков. Космонавты отдыхали от вахты, и обед разнообразился рассказами о приключениях, на планетах, куда их забрасывала судьба.

— Знаете, — вставил слово Глузд, тот самый, с кем Всеслав познакомился еще на Голуни — на Хаузере, Южно Африканский Союз, я вляпался в такую историю, до сих пор мурашки по коже.

— Да-а, — протянул Олег молодой жизнерадостный парень лет 22-25-и — ты тогда галопом прискакал в порт, будто за тобой черти гнались.

— Это было похуже чертей. Я тогда целую неделю ходил сам не свой. Значит, было так. Рейс на Землю. Берем попутный груз на Хаузере. Но из-за местных разгильдяев, задержавших погрузку, пришлось остаться на орбите на целых три дня.

— Ты тогда до утра куражился в местных кабаках, а потом куда-то пропал — добавил Олег.

Всеслав с интересом вслушивался в разговор, он бывал на Хаузере, славящимся своей индустрией развлечений и весьма и весьма примечательными обычаями.

— Я тогда хорошо погулял. Представляете. Утро. Рассвет. Я сижу на веранде маленького ресторанчика, потягиваю джин, сам совершенно трезвый. Ни в одном глазу.

— Значит, он хорошо надрался — шепнул Олег.

— Краем глаза замечаю у стойки великолепную девицу — Глузд не обратил никакого внимания на перемигивание собеседников.

— Вот это телка!!! Ноги стройные, груди как дыни. Настоящая мулатка. Фигура о-о-о!!! — Рассказчик восхищенно покачал головой.

— Мулатки часто бывают очень красивы — заметил Всеслав.

— Эта была просто великолепна. Чудные ножки. Мини-юбка. Клочок материи вместо блузки, обрамлял ее прелести. Бронзовая упругая кожа. Черные волосы до самой задницы. Это не забываемо! Это просто нельзя забыть!

— И, за сколько ты ее снял? — Поинтересовался Олег — рублей 70–80?

— Нет, вряд ли — философски заметил Родионов — на Хаузере обычная такса 150 рэндов, это примерно 110 рублей. Можно хорошо повеселиться.

— Уймитесь, пошляки, — возмутился Глузд — вы все можете опохабить. Я говорю о любви!

— А мы, о чем же?! — хором ответили Всеслав и Олег.

— Мальчики там раза в три дороже. Особый товар — еле сдерживая смех, добавил Всеслав, и заржал во все горло, не выдержав вида хохочущего Олега и покрасневшего от возмущения и злости Глузда.

Через какое-то время все успокоились и Глузд, получив извинения, продолжил рассказ:

— Я тогда влюбился с первого взгляда. Да с первого взгляда. Подошел, заказал выпивку, представился. Слово за слово и мы с Джулией, ее звали Джулия, почувствовали себя близкими друзьями, полное единство душ. Как она нежно смотрела! Этот взгляд, полный понимания и любви, невозможно забыть.

Глузд и Джулия провели вместе весь день, наслаждаясь местными достопримечательностями, а вечером бравый космопроходец естественно оказался в постели страстной мулатки.

— Утром меня разбудили три ее обезьяноподобных братца. Они в грубых выражениях объяснили, что я должен жениться на Джулии или меня закопают в землю живым. Только настоящие животные могут так ругаться при женщине!

— Что мне оставалось делать. — Звездный Казанова развел руками — ее братья были местными мафиози, и на самом деле убили бы меня, если что.

— И как ты выкрутился? Выпрыгнул в окно? — спросил Всеслав, пристально глядя на Глузда. На Хаузере на самом деле был обычай, согласно которого, молодые люди, проведшие вместе ночь, были обязаны жениться. Правда, только на три дня.

— Нет, они бы этого не позволили. Но я обнял Джулию и заявил, что люблю ее больше жизни. И после проведенного с нею дня и особенно после такой чудесной ночи не мыслю своей никчемной жизни без Джулии. Представляете, рожи этих дуболомов расплылись в улыбках. Потом было братание, признание в вечной дружбе и подобная дичь. Младший братишка сбегал за текилой. Мы очень тепло отметили нашу с Джулией помолвку. Боги пространства! Как она на меня смотрела!