Их нежная возлюбленная (ЛП) - Блэк Шайла

– Твой Дом?

Слезы обожгли глаза Калли. Она моргнула, чтобы сдержать их.

– Предположительно, да. Я и раньше скрывалась от убийц и охотников за головами, и мне всегда удавалось убежать. Но он другой породы. Он полон решимости найти меня снова. Вот почему мне нужна твоя помощь. Человек, который должен был защищать и заботиться обо мне, тот, кто умолял меня доверять ему? – она покачала головой. – Он пытается меня убить.

Глава 1

Три дня назад.

Калли задрожала, откинувшись на мягкий столик, и сильные пальцы Шона Киркпатрика обвились вокруг ее запястья, направляя назад к креплениям над ее головой.

– Я не знаю, смогу ли это сделать, – пробормотала она.

Он сделал паузу, затем вздохнул, как будто испытывал свое терпение.

– Дыши, милая.

Этот нежный, глубокий акцент его родной Шотландии заставил ее успокоиться. Его голос одновременно возбудил и успокоил, и она попыталась позволить этим чувствам проникнуть в нее.

– Ты можешь сделать это для меня? – спросил он.

Его пальцы порхают по ее запястьям, он задевает внутреннюю часть ее вытянутой руки костяшками пальцев. Как всегда, в его прикосновении много затихшей силы. Он делает ей больно. Она снова вздрагивает, на этот раз по совершенно другой причине.

– Я попытаюсь.

Шон качает головой, его глубокие голубые глаза, казалось, видят все, что она пытается скрыть. Этот пронзительный взгляд пугает ее до чертиков. Что он увидел, когда посмотрел на нее? Как много всего он узнал о ее настоящей натуре?

Эта мысль заставила ее запаниковать. Никто не мог знать ее секрет. Никто. Она скрывала это от всех, даже от Торпа, в течение всех четырех лет в «Доминионе». Она, наконец, нашла место, где чувствовала себя в безопасности, комфортно. Конечно, она должна была когда-нибудь бросить его, возможно, скоро. Она всегда так делала. Но, пожалуйста, не сейчас.

Глубокий вдох. Не паникуй. Шон хочет твоего подчинения, а не твои секреты.

– Ты должна сделать больше, чем просто пытаться. Ты «пыталась» более шести месяцев, – мягко напомнил он ей. – Как ты думаешь, я действительно причиню тебе боль?

У Шона, похоже, не было насилия в характере. Он не был садистом. Он никогда не хватал ее резко. Он даже никогда не повышал голос. Она в шутку думала о нем, как о сплетнике, потому что он раздвинул ее границы с мягкостью, которую она сочла неотразимой и коварной. Конечно, он вытащил из нее гораздо больше, чем любой другой мужчина. Он без устали работал, чтобы завоевать ее доверие. Калли чувствовала себя ужасно из-за того, что она никогда не сможет ему полностью доверять, не тогда, когда это угрожает ей смертью.

Чувство вины хлыстнуло ее. Она должна перестать тратить свое время.

– Я знаю, что не причинишь, – заверила она, желая, чтобы он поверил.

– Конечно, не буду, – он прижался к ней грудью, чтобы глубже заглянуть в ее глаза.

Калли не смогла удержаться, опустила веки, закрываясь от всего мира. Даже зная, что она не должна этого делать, она погрузилась в мягкое убеждение его поцелуя. Каждое прикосновение его губ успокаивало и возбуждало. Каждый раз, когда он касался ее, ее сердце вздрагивало. Ее кожа натянулась. Соски напряглись. Киска увлажнилась и распухла. Ее сердце болело. Шона Киркпатрика так легко любить.

Его пальцы проникли в ее волосы, нежно сжимая, она выдохнула и растворилась в его поцелуе – просто на сладкое мгновение. Это была единственная вещь, которую она могла себе позволить.

Лютая тоска наполнила ее. Она жаждала, чтобы он снял с себя одежду, поцеловал ее с той решимостью, которую она часто видела в его глазах, и взял ее с тем целеустремленным пылом, на который она знала, он способен. Но за месяцы, прошедшие с тех пор, как он овладел ею, он не делал ничего, кроме как поглаживал ее тело, дразнил ее и дарил ей оргазмы, когда думал, что она их заслужила. Она не позволяла ему полностью сдерживать ее. И он еще не лежал с ней в постели.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не зная того ощущения глубоко внутри нее, ожидания и желания, пока ее тело не пульсировало без устали, сводило ее с ума.

После еще одного умелого прикосновения губ Шон закончил поцелуй и поднял голову, тяжело дыша. Она цеплялась, не готовая отпустить его. Как он проник под ее кожу так быстро? Его нежность наполнила ее вены, как наркотик. То, как он пристрастился к Калли, ужасало ее.

– Я хочу тебя. Шон, пожалуйста… – она такая чертовски мокрая.

Широкой рукой он смахнул с ее лица лишние волосы. Сожаление смягчило его голубые глаза, прежде чем он произнес слова.

– Если ты не готова доверять мне как своему Доминанту, ты думаешь, что готова ко мне как к любовнику? Я хочу, чтобы ты была полностью открыта для меня, прежде чем мы сделаем этот шаг. Все, что тебе нужно сделать, это довериться мне, милая.

Калли захлопнула веки. Всё это бессмысленно. Она хотела доверять Шону, жаждала дать ему все – преданность, честность, веру. Но ее прошлое гарантировало, что она никогда никому не сможет это отдать. Но у него были чувства к ней. В этом она не сомневалась. Чувства появились так же, как и у нее, неожиданно, со временем, молодой сук превратился в крепкую лозу, которая в конечном итоге создала почку, чтобы расцвести... или погибнуть.

Она знала, что так будет. Они никогда не могли иметь больше, чем эти прерывистые отношения Доминант/Сабмиссив, обреченные на гибель преждевременной зимой.

Ей не следовало принимать его ошейник, даже если она старалась держаться на расстоянии от всех. Теперь правильным выбором будет найти безопасное место, уйти, бросить его. Освободить их обоих из этого ада. Никогда не оглядываясь назад.

Впервые за почти десятилетие Калли переживала, что у нее не хватит сил попрощаться.

Что случилось с ней сегодня? Она слишком эмоциональна. Ей нужно натянуть свои суперженственные трусики, притвориться, что ничего не имеет значения. Так она справлялась годами. Но она не могла справиться с Шоном.

– Ты где-то в своих мыслях, а не здесь, со мной, – он мягко упрекнул ее.

Еще большее чувство вины обрушилось на нее.

– Простите, сэр.

Шон тяжело вздохнул, встал прямо, затем протянул ей руку.

– Пойдем со мной.

Калли поморщилась. Если он намеревался остановить сцену, это могло означать только, что он хотел поговорить. Эти сеансы, где он пытался копаться в ее душе, стали более болезненными, чем бездушные ночи, которые она провела в неосуществленной тоске под его чувственными пытками.

Проглотив разочарование, она набралась смелости и положила руку ему на плечо.

Держа крепко, Шон повел ее в дальний конец темницы «Доминиона», к скамейке в темном углу. Как только она увидела остальную часть комнаты, Калли почувствовала на себе взгляд, обжигающий ее кожу. Небрежно она посмотрела на окружающих, но они, казалось, были потеряны в своем собственном мире удовольствий, боли, стонов, пота и жажды. Остальная часть комнаты являла еще одно зрелище, способное уронить ее на колени. Торп в тени. Смотрит. На нее с Шоном. Выражение его лица не выражало неодобрения, … но и доволен он не был.

Шон сел, притянул ее к себе на колени, крепко удерживая руки за спиной. Он обхватил ее подбородок ладонью и бросил на нее острый взгляд.

– Смотри на меня, милая.

Она подчинилась, стараясь не думать о том, что становится все труднее встретить его взгляд и не отдать себя ему по-настоящему.

Первоначально она позволила Шону войти в ее жизнь, потому что он раздражал Торпа, который иногда смотрел на нее, как будто она была самой яркой звездой на небе, а затем всегда выбирал другую женщину. Она хотела заставить его ревновать. Чёрт, она хотела посмотреть, не наплевать ли ему вообще. Шон вошел в клуб со своей тихой утонченностью и скупым юмором, взглянул на нее и больше ни на кого не посмотрел. Это сделало ее сосредоточием добра – пока Торп не снял свою защиту и не позволил Шону овладеть ею. Не моргая, он отпустил ее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})