Яблоко транзита - Хаим Калин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да они только этого и ждут, чтобы я затихарился, теряя сторонников! Вернись я в Россию, нашему полку не только прибудет, но и удвоится. А умное голосование – рано или поздно «Единую Россию» до маргиналов низведет! – вспыхнул, точно бенгальский огонь Алексей, у которого, казалось, некий цензор отправляет в спам не совпадающую с его генеральной линией информацию.
Алекс машинально, точно дежурное «здрасьте», кивнул, затем вклеился в визави взглядом, точно срисовывает его лик, и протянул руку для прощания. Предельно радушно – уже двумя руками – пожал руку Навального, склонив при этом голову. Оборачиваясь, изобразил V и двинулся к своему автомобилю.
Следующие двадцать минут фокус Алекса занимала прозрачная избирательная урна, неким чудом запечатленная на одном из минских избирательных участков. Помня о фальсификациях всех предыдущих выборов, минчане, голосуя за Светлану Тихановскую, загибали бюллетени. Навскидку, казалось, в пропорции 70:30. Но официальные цифры ЦИК Беларуси – почти с точностью до наоборот.
Вынырнув из картинки, Алекс увидел, что Егор гонит авто по маршруту, коим они проследовали в Ибах.
– Извини, Егорка, прикорнул… – вернулся в общую широту Алекс.
– Да что вы, Алекс Владимирович! Мы четырнадцать часов на ногах, а вы как огурчик… – струил хорошие манеры отпрыск двух преподавателей Московского университета.
– Раззява я, зато твой инстинкт на месте. Нам и правда, на Тоднау. Общее направление – Фрайбург. Пункт назначения – Тоднау-Мюггенбрюн, деревенька с дюжиной домов. Зато гастхаус закачаешься, с бассейном и парилкой. Заночуем… Хозяйка меня помнит… На въезде разбуди…
Глава 2
Тоднау-Мюггенбрюн, Шварцвальд, Германия, 12 января 2021 г.
На часах 07.00, плоть и дух ликуют (контрастом бремени лет), в окрестностях – чарующая, встречающаяся лишь в глубинке тишина.
Будто рай в отдельно взятой келье, но не взорвавшегося воображения, а «прямого эфира», земной. В считанных сантиметрах – реактор рая, имя ему – женщина. Источник безумных восторгов и жестоких драм. Два последних года – талисман неурядиц, а то и предвестие покушений.
Между тем Алекс успел втрескаться в эту удивительнейшую из женщин, но не безоглядно, какая-то его часть на взводе: не медовая ли Ольга ловушка? Ее явление столь необычно, что будь на ее месте некто искушеннее, Алекс выставил бы как провокатора его мира теней вон. Но все по порядку.
На постой с Егором они стали во вторник (05.01.2021 г.) ближе к ночи, преодолев за день порядка тысячи километров. Покинув Берлин с петухами, в Ибах въехали в сумерках, около 16.30. Два часа – «настройка» самообладания у резиденции Навального, полчаса малопознавательной беседы и час на переезд к объекту ночлега, вопреки локдауну откликнувшемуся на бронь. Гостиницы-то все на замке.
При этом бронь оплачена добрым дядей – немецким МИД, надо полагать, выдернувшим из внесезонной спячки хозяйку заведения. Оттого на вновь прибывших, впрямь космических пришельцев, Йохана таращила глаза, вгоняя Егора в смущение; он не знал, что врученные им Алексу командировочные – оплатить постой – тот прикарманил, но, не зажиливая, а дабы сократить вопросы «почему». Егор ведь дисциплинарный пригляд миссии, нареченной ее формальным главой «кто в лес, кто по дрова».
Вояж вел свой отсчет с четвертого января – последний рейс «Победы» в Бранденбург накануне заморозки авиасообщения. Хлипкость его перспектив едва не аукнулась частным рейсом, но состоялся регулярный рейс.
Агреман немцев на миссию был предварительный – зеленый свет ей зажигал лишь благоприятный итог очного собеседования в Берлине.
Оказалось оно между тем необременительным – тема Навального, как и предполагал Алекс, всплывала лишь церемониально. Вел интервью отнюдь не служащий МИДа, а офицер БНД (немецкая внешняя разведка). Интересовало его не число уготованных добровольцу в колодники уголовных дел, а сам Алекс Куршин, испытывавшийся на североатлантическую пригодность. Дышит ли кремлевскими кислородом?
Его (Алекса) расслабленность в обрамлении многозначительных кивков зажгла зеленый свет встрече с берлинским пациентом, бывшей, по сути, площадкой дипломатического брокерства нового поколения. Последний аккорд интервью: в ближайшее время – шпионская летучка натовского созыва, расходы за постой – принимающая сторона.
Егор убыл шестого, забрав их взятый на прокат автомобиль. Но не в Берлин, а в удобный своей близостью Франкфурт-на-Майне, откуда ожидался еще рейс-другой в Шереметьево. Итоги их миссии по урезониванию ярого абитуриента казенного дома Алекс изложил Егору устно. Впрочем, неприступный лик Навального при их расставании в Ибах в дешифровке не нуждался.
Рывок Алекса за флажки не самой большой, но национального масштаба тайны, разумеется, был с куратором согласован. Как и не было сомнений: минуть ВВП та процедура не могла. Немаловажно заметить: на тот момент статус Алекса при дворе претерпел метаморфозу – обесценился и укрепился разом. Не лояльность трону, а дар хранить чужие секреты стал его визитной карточкой. При этом переворот, проделанный ВВП с конституцией, казалось, требовал иных распутиных, точнее, ненужность оных. Из чего следовало: удерживать в России аналитика-чужестранца с задатками медиатора потеряло базовый смысл
Между тем, услышав о просьбе конфидента – цивилизованно разъехаться – президент к ней приценивался добрых два месяца. Но тут сам проситель сделал предложение (визит парламентеров к Навальному), от которого было не отказаться. Да и прорисовалось невольно: проверенный, ориентирующийся в российских реалиях агент влияния в Европе – дело не лишнее. Не предсказать ведь, сколько россиян-экспатов кинутся записываться в Секту свидетелей Гулага. Он же не резиновый…
Стороны ударили по рукам, прежде заключив джентельменское соглашение: Куршин, как и прежде, о кремлевском ангажементе (пусть то малая тайна) помалкивает, продолжает баловать либеральную мысль своими текстами (3-4 в месяц), держа в уме их адресат, ревностно соблюдает режим, воздерживаясь от запрещенных и не совсем веществ. Кремль же, соответственно, прочная крыша, как и добросовестный работодатель – десять тысяч евро в месяц на российский счет Алекса, его остаток 357.000 в той же валюте. Из счета, однако, доступны лишь три тысячи в месяц, то есть 36.000 в год. Впрочем, для некогда эксцентрика-маргинала, уходившего в недельные запои – ограничение, не лишенное рационального смысла, хоть и в духе преобладающего в стране уклада – рейдерства …
Так Алекс Куршин, завершив очередной российский цикл судьбы, сел на событийную мель, к которой, в общем-то, давным-давно стремился. Тот модус заработал честно, являя пример здравомыслия и изобретательности, причем, редкого извода – житейского.
Но не успел он к новой рамке себя примерить, как угодил в оборот в чем-то драматичнее, чем прежний. Да еще в условиях карантина предсказывавшийся
