Слезы радости. «Как я разлагал израильскую армию» - Константин Поживилко

Подошел командир и выдал каждому по два жетона. Каждый состоял из двух половинок, на которых были выгравированы имя, фамилия и личный номер. Один жетон нужно было переломить и получившиеся 2 кусочка засунуть в маленькие кармашки на голенищах ботинок, чтобы по оторванным ногам можно было потом определить, кому они принадлежали. Для второго жетона выдали цепочки на шею. Для маскировки цепочки и жетона, как и для всех остальных блестящих предметов, полагаются маскировочные чехлы. При попадании в плен нашейный жетон нужно разломить и выкинуть половину на видном месте, чтобы её нашли, а вслед за ней и тебя. Берет следовало засунуть под левый погон и ходить с ним все время. Финальный штрих – маленький перевязочный пакетик, в кармашек слева от колена.

Из обычных слюнявых школьников-разгильдяев мы превратились в солдат. Выглядели крайне неряшливо, канонов армейской моды никто тогда не знал. Береты в стиле «мертвой кошки» торчали на плече, армейские ботинки, завязанные на бантик, и всякие прочие мелочи не соответствовали крутому облику представителей самой сильной армии на Ближнем Востоке. Хоть всем требованиям военной полиции мы вполне отвечали. Даже сейчас разбудите меня в 3 часа ночи, я скажу, что каждый солдат обязан при проверке комендатуры иметь чистые ботинки, жетон, берет, военный билет, короткие волосы и, конечно же, быть побритым. В противном случае можно схлопотать штраф, и встреча с домом отложится на пару недель.

После обеда мы перебрались на базу, куда определяют ребят, недавно приехавших в Израиль. Недавно – понятие растяжимое. В моем случае – 3 года, у других – пара недель. По закону выходцы из любой страны, имеющие еврейские корни, могут приехать и вступить в ряды ЦАХАЛа. Было много американцев. Сыны Дяди Сэма привлекали к себе внимание несмешными анекдотами с последующим громоподобным смехом. Такие вояки прямо в аэропорту получали гражданство Израиля и, погуляв пару недель по стране, шли служить. Правда не три, а полтора года. Из-за короткого срока службы для них формируются отдельные роты. Армии очень важно, что с кем ты начал курс молодого бойца (КМБ), с теми ты будешь воевать. В ЦАХАЛе это называют «органичность».

Три месяца им рассказывают о государственных символах, помогают разучить национальный гимн, дают начальные уроки иврита, устраивают патриотические экскурсии. Проснулись, построились – и в класс. Перерыв на обед – и шагом марш на урок. По закону солдат обязан получать по 6 часов сна в день, здесь, как и на любых теоретических занятиях, – 8. Как человек, проживший в стране три года, я этот кайф пропустил и сразу попал на двухнедельный курс под названием «Яхаш». Берут только с «боевым» профилем по здоровью в надежде сделать солдата для передовой.

На курсе нас перетасовали так, что я попал в отделение с совершенно незнакомыми ребятами. Класс – отделение это человек 10, с которыми ты находишься все время. Из трех классов образуется взвод, им руководит офицер, и помогает ему сержант. Три взвода – это рота, ею руководит капитан и его заместитель. Очень просто. Слушать нужно всех, и со всеми у тебя с этого момента должен быть «дистанс» – субординация. А точнее, отвечать на приказы: «Да, командир», – и беспрекословно их выполнять, шутки с ними не шутить, в строю не разговаривать.

Сразу хочу сказать, что звания капитан, лейтенант пишу условно и по аналогии с российской армией. В ЦАХАЛе никого по званию не называют. У младших офицеров на погонах от одного до трёх чёрных прямоугольничков, очень похожих на маленькие гробики. Поэтому на вопрос о звании отвечают: «У него два гробика». У старших офицеров – клеверные листики, которые называют «фалафель» (местное блюдо в виде шариков). У генералов – меч с колосом и «фалафели». Меч и два «фалафеля» только у начальника генерального штаба. Прапорщиков метят галочками под названием «ситроен». Самые заслуженные имеют три ситроена со звездой. У солдат-срочников – нашивки на рукавах, заботливо пришитые мамой. Как правило, бойцы носят только знак старшего сержанта. Обозначать более мелкие звания считается моветоном.

С первых минут командиры на нас всё время кричали. За малейшие проступки – групповые либо персональные – ставили в положение «упор лежа». Команда «1» – отжался, команда «2» – вышел в упор на прямых руках. Когда раздали винтовки М-16, нас заставляли аккуратненько класть их на тыльную сторону ладони при отжиманиях. И выслушивать, что тут вам не Россия, у тамошних везунчиков есть «Калячьников» (так это звучит на иврите), а при попадании грязи в американскую винтовку стрелять она не будет.

Ещё они просто обожали строить нас буквой «П», на что давалось несколько секунд. Это стандартное построение в армии. Командиру удобно разговаривать со всеми, не нужно кричать, как при построении в одну шеренгу. В любой момент могла прозвучать фраза: «П у столовой 27 секунд». Нужно бежать что есть мочи. Опоздание на секунду – положение «2». Кстати, не так-то просто на бегу построиться идеально, с одинаковым количеством человек по краям. Иногда доходило до абсурда. Взвод выводили на главный плац базы. Командир закрывал глаза и бросал в сторону мячик. Мы должны были бежать и строить «П» вокруг мячика за 15–20 секунд. Причем нужно было выкрикивать оставшиеся секунды: «Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать…»

Наши наставники были из разных родов войск и активно агитировали пойти служить в их часть. Командир отделения Идо из тринадцатого самого безбашенного батальона, самой безбашенной бригады ЦАХЛа Голани старался особенно. Он сразу завёл тамошние порядки. Заставлял нас громче всех распевать традиционные матерные песенки. Еще в этой импозантной бригаде есть традиция. Каждая рота повсюду возит за собой камни. На каждом новом месте из них выкладывается дуб (бригадный символ), который каждый час надо поливать ружейным маслом, чтобы блестел.

Естественно нас заставили стаскивать на лужайку перед бараком камни со всей базы и ваять из них большой раскидистый дуб. Такие растут на Голанских Высотах, в честь которых и пошло название этого подразделения. К счастью, мимо проходил командир базы, покрывший Идо отборным матом. Груда камней ему явно не понравилась. Хихикая, мы начали её разбирать.

Ходили всё время строем, в колонне по два. Первая пара кричала местный аналог «Левой, левой!». Когда нас направляли к столовке – начиналась гонка. Мы пытались обогнать конкурентов из других рот. Строй превращался в стадо баранов, но зато первое в очереди за едой. Хотя на шведском столе еды хватало всем. За столом необходимо было свести руки за спиной. И так, вперившись в поднос, ждать, пока не сядет последний член взвода, и командир не разрешит есть.

Нас научили завязывать ботинки косичкой, вместо привычного бантика. В конце службы у меня это не занимало времени, но тогда мы советовались друг с другом, как детсадовцы, не зная, как заплести свободный конец. Это было не просто, но необходимо. При ранении у медика уйдут считаные секунды чтобы вспороть шнурок ножом и, возможно, спасти солдату ногу.

Еще учили, как чистить ботинки, как резинками подкатывать брюки и даже как правильно побрить берет! Он очень ворсистый и имеет круглую форму. Но по цахаловским обычаям его необходимо модифицировать. Сначала сбрить или сжечь как можно больше ворса. Намочить, сложить в форме пилотки, перегнуть пополам и завернуть в газету. На ночь положить подо что-то тяжелое, можно под матрас. Наутро – готово! Финальный штрих – вытащить из патронов пару пулек и прикрепить к ленточкам берета.

Один день убили на стрельбище. Шли туда часа 2, стреляли 5 раз и сразу вернулись. Что называется, убили день. Но зато нам выдали М-16, которая за широкий цельнопластиковый приклад и длину в метр получило ласковое название «весло». Еще было очень удобно играть в хоккей. Гладкая плитка в коридоре – лёд. Крышка из-под колы – шайба.

5. В десант

К концу курса появилась возможность пройти отбор в десант. Автобус привёз нас в каменистую пустыню с редкими колючими кустами. Опять столы под открытым небом, несколько палаток, дежавю «Дня спецназа». Но имелись плюсы. Во-первых, не было дурацких дюн. Во-вторых, за прошедшую неделю мы уже натерпелись и стали психологически устойчивей. Поделили в этот раз более чем удачно. В моем отряде – Саня, с которым я учился в интернате, и нью-йоркер Ёнатан, с которым сдружился на курсе.

Еще одной неожиданностью стала встреча с Авивом. Этот высокий худощавый парень тоже учился с нами в интернате, в старшем классе. Он родился и вырос в Израиле. За плечами у него были уже 2 года службы в десанте, что подтверждал ярко-красный берет. На отбор приехал подбодрить молодое поколение.

После обеда, как на спецназовском отборе, мы бегали и отжимались. У меня получилось лучше, чем летом в Вингейте. После ужина к нам с Сашей пришел Авив. Пожелал удачи и сказал: «Главное – продержитесь физически, а дальше я помогу».