По справедливости - Мария Красина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осенние небеса были пусты. Никто Ефрему не встретился, чему он только обрадовался. Вот бы и на перекрёстке так было!..
…По воздуху ведьмак долетел быстро. С высоты он издалека заметил у верстового столба слабый огонёк и человеческую фигурку рядом. Значит, Евдокия уже на месте.
Приземлившись поодаль, за кустами, ведьмак пошёл к месту встречи пешком. Конечно, можно было с гусарской лихостью подлететь прямо к Евдокии. Но кто знает, что она вытворит: то ли в обморок упадёт, то ли завизжит так, что и в дальних деревнях всполошатся.
Услышав шаги, Евдокия вздрогнула. Она резко обернулась и подняла фонарь, чтобы разглядеть идущего. Узнав Ефрема, она облегчённо вздохнула и вытерла лоб рукавом.
— Доброй ночи! — поздоровался ведьмак. — Давно здесь стоишь?
— Доброй, Ефрем Захарович. Почитай, час уже тут.
— И как, всё тихо?
— Какой-то барин на почтовой карете проехал, и всё, больше никого.
— Хорошо. Ну что, начнём? Имей в виду, чары очень капризные. Чуть что не так, и всё псу под хвост. Последний раз спрошу: сдюжишь? Может, тут подождёшь?
И Ефрем пристально посмотрел на Евдокию. В тусклом свете фонаря лицо женщины казалось бледной безжизненной маской. Но её губы были упрямо сжаты, а прищурённые глаза смотрели зло и решительно.
— Даже не сомневайся, ведьмак. Сдюжу.
— Ну коли так, идём.
И вдвоём они подошли к нужному перекрёстку.
Перекрёсток дорог — место особенное. Оно находится сразу в двух мирах, человеческом и потустороннем, но по-настоящему не принадлежит ни одному из них. Здесь можно перейти из одного мира в другой и иногда даже не заметить этого. У перекрёстков особая волшебная сила, которую не сравнить ни с чем другим.
Именно поэтому здесь проводят свои ритуалы колдуны и шастает всякая нечисть. И поэтому на перекрёстках часто хоронят тела тех, кто умер нехорошей смертью, а значит, может вернуться в опасном обличье: самоубийцы, казнённые преступники, те, кто умерли от заразной болезни, те, кого подозревали в колдовстве… Живые надеялись, что душа опасного покойника, оказавшись на перекрестье дорог и миров, заблудится и не найдёт пути к людям.
И на перекрёстке нельзя поднимать с земли вещи, даже если это полный кошель золота. Вместе с вещью прицепится порча или какая-нибудь потусторонняя гадость, которая высосет из тебя удачу и жизненные соки. А избавиться от неё ой как непросто!..
Словом, обычному человеку ночью на перекрёстке находиться опасно. Да и колдун, особенно слабый и неопытный, может нарваться не только на мелкую нечисть, а на кого-то серьёзного, и эта встреча кончится плохо.
На перекрёстке всем надо быть осторожными.
Но сейчас, на счастье Ефрема, здесь была только мелкая нечисть, вроде шуликунов и блазней*. Они приседали и прыгали через головы друг друга, радуясь какой-то своей странной игре. Но, завидев ведьмака, они бросились врассыпную, как стайка мальков, заметившая щуку.
— Ефрем… — раздался дрожащий голос Евдокии. — Тут кто-то есть?!
— С чего ты взяла? Погоди, ты что, кого-то видишь?
— Нет, но… Не знаю… как будто тени мелькнули. А луны-то нет! И звёзд тоже, откуда теням взяться.
— Вона как! — удивился Ефрем и посмотрел на свою спутницу долгим, внимательным взглядом, как будто впервые её увидел.
“У неё что, есть дар к волшбе? Обычный-то человек этих существ не видит, если только они сами не хотят показаться. А сейчас они явно не хотят. Бывают, конечно, чувствительные люди, которые что-то чуют, но сами не знают, что. А Дуся-то сказала про тени! Значит, углядела. Ладно, потом разберёмся. Если у неё есть способности, то всё равно слабые и нераскрытые”, — подумал ведьмак.
Вслух же он сказал убедительно и ласково:
— Никого нет. Нервишки шалят просто, вот и кажется всякое. Ты это… успокойся, всё хорошо. Я же тут.
— Ага, — вздохнула Евдокия и вдруг взяла Ефрема за руку.
Этот жест вышел таким простым и естественным, что ведьмак не сообразил отдёрнуть руку или как-то возразить. От женской ладошки, доверчиво лежащей в руке Ефрема, шло приятное тепло. Это неожиданное ощущение так не вязалось с ночным перекрёстком и предстоящим делом, что ведьмак сбился с мысли и неловко закашлялся.
— Пора! — резко и отрывисто сказал он.
И вот ведьмак с Евдокией от правого нижнего угла перекрестья дорог спустились к обочине. Там виднелся свежий могильный холм с маленьким, криво сколоченным крестом.
Евдокия издала тихий, полный страдания стон, но руки ведьмака не отпустила.
Встав у изголовья могилы, Ефрем ещё раз осмотрелся.
Никого.
Пора начинать.
Он достал из сумки лопатку и стал шептать над ней заклинание:
— Большое за малым, часть за целым, море за каплей…
Евдокия молча наблюдала. Ей очень хотелось спросить, как ведьмак будет раскапывать могилу игрушечной лопаткой, но, помня обещание, сдерживалась.
— …Да будет моё слово крепко! — закончил заклинание Ефрем.
Он воткнул лопатку в изголовье могилы и чуть сковырнул землю. А потом растопырил пальцы и сделал ими движение, будто тянет что-то вверх.
Пару мгновений ничего не происходило. Только Ефрем стоял с вытянутыми руками, словно что-то держал, и на виске от напряжения набухла и запульсировала жилка.
Вдруг могильный холм вздрогнул и зашевелился. Сначала один комок земли поднялся в воздух, потом второй, третий… Вот уже и приподнялся целый пласт. Могила раскапывалась сама собой!
Широко раскрыв рот, Евдокия смотрела, как комки земли парят на высоте человеческого роста, будто рой диковинных насекомых.
Вот уже показалась крышка гроба. Ефрем выкрикнул непонятное слово, и вся поднятая земля, собравшись в огромный ком, полетела в сторону. Ещё одно колдовское слово, и земля осела в траву шагах в десяти от могилы.
— Вууух! — шумно выдохнул Ефрем и, достав бутылку с водой, сделал два больших глотка.
— Вот, утри лоб. Взопрел весь, — Евдокия протянула ему чистую тряпицу, которую достала из кармана передника.
Ведьмак благодарно кивнул:
— Я отдохну, а ты поглядывай. Если что странное увидишь, сразу скажи.
— Ага.
Сев прямо на траву и вытянув ноги, ведьмак закрыл глаза. После такого сильного заклинания нужен отдых, но потом надо действовать быстро. Разрытая могила, особенно свежая, своей аурой смерти притягивает потусторонних существ. Для одних эта аура — любовное зелье, для других — лакомство, для третьих — опасность, которую надо проверить лично и оценить, насколько она велика.
Так что нужно пошевеливаться, не то придёт
