Западня - Вера Чиркова

— Все быстро туда, — скомандовал Селайвен, подхватил Уатель и первым ринулся в это наполовину призрачное сооружение.

Остальные устремились за ним так же поспешно, и тень не стала спорить, почувствовав, как ее поднимают руки напарника. Наоборот, улыбнулась ему ободряюще, заметив встревоженный взгляд и нахмуренные брови, хотя ей самой тоже не казался надежным ни сам дракон, ни его мешок, в котором им предстоит добираться до Великих гор. Верила она только в одно — Селайвен никогда не стал бы рисковать жизнью соотечественницы. Чем дольше тень за ними наблюдала, тем яснее сознавала, насколько непростые отношения связывают этих детей леса.

Внутри кошель напоминал простую кибитку, только не было в ней ни сидений, ни ковров или подушек, и лишь теперь тень догадалась, почему эльф примчался сюда первым и принес Уатель. Они стояли у противоположных стенок округлого помещения и сосредоточенно вглядывались в быстро подраставшую посредине пышную кучку мха.

— И куда я его потом дену? — по-птичьи заглядывая в дверку, недовольно осведомилась огромная голова басом, смутно похожим на голос Грарда.

— Мы с собой заберем, — буркнул эльф, не отрываясь от своего занятия.

Изор с Ительсом тем временем в каком-то странном, известном только им порядке, раскладывали вдоль стены вещевые мешки, и Харн, поставив Таэльмину, отправился им помогать. Последними в необыкновенную кабинку протиснулись типары, и едва они скромно улеглись плотной кучкой у входа, как дверца захлопнулась, и пол резко дернулся. А в следующий миг чуть наклонился, и у Таэльмины захватило дух, словно она сидела на огромных качелях.

— Садитесь, — скомандовал Селайвен, и герцог, крепко державший напарницу за пояс, моментально опустился в пышную зеленую пену, увлекая девушку за собой. Через минуту все они уже сидели во мху, как грибы, а он продолжал расти, заполняя собой все свободные места и щели.

— Хорошее заклинание, и быстрое, — словно невзначай заметила тень, и Уатель ответила снисходительной улыбкой.

— Магии тут много, — нехотя буркнула она, — особенно пригодной для нас. Гольды берут только самую тяжелую энергию, а драконы используют более легкую, чем мы. Ну а верхний, самый невесомый и чистый слой, подходящий для создания заклятий света и вызывающих счастье чистых эмоций, собирали только феи.

— Выходит, раз нет фей, счастья должно стать больше? — недоверчиво уставилась на нее Таэльмина. — Почему-то это кажется мне неправильным.

— Вот именно, — невесело усмехнулся Ительс, — только не нужно сейчас об этом говорить, драконы в этой ипостаси действительно далеко не добряки, иначе гольды постарались бы пролезть вместе с нами.

— Но они вроде совещались, а вдруг решили бы заплатить? — наивно хлопнула ресницами тень. Раз не удалось ничего точнее выяснить о магии фей, то можно хотя бы попытаться немного больше разузнать про гольдов, ведь отряду придется выполнять для них задание.

— Драконы никогда не торгуются, — коротко пояснил Алдер, — и никому не предлагают своих услуг. Он пошел Угорлу навстречу, согласившись их перенести, нужно было благодарить и быстренько отдавать деньги. А они начали возмущаться и торговаться… совсем от жадности забыли, с кем разговаривают.

— Кстати, — словно только вспомнив, Ганти оглянулся на тихонько сидевшего рядом с типаром Меркелоса, — а почему мы не слышим рассказа нашего спутника о его приключениях? Зачем он понадобился Лайзрену и как попал к дракону?

Толстяк чуть побледнел, увидев устремленные на него взгляды, но не произнес ни слова.

— Он разучился разговаривать, — кротко предположил Эз, — или ему отрезали язык?

— Скорее его научили себя вести, — задумчиво поддержал его Ов, и Таэльмина вдруг с огорчением сообразила, что вовсе не о том разговаривала с типарами, когда они были в человеческой ипостаси.

Ведь они многое видят и слышат и знают ничуть не меньше, чем тот же Ительс или Тарз, не говоря уже о Мейсане. А возможно, и больше, но тут и в самом деле не самое лучшее место для подобных разговоров. Если дракон заметил появление мха, то вполне может слышать и их беседу.

— Скорее, боится соврать, — по обыкновению тихо и словно для самого себя хмыкнул лекарь.

— А ведь и точно, — заинтересованно уставилась на советника Уатель, — у драконов в этой ипостаси обостренное чувство истины, соврать дракону в это время невозможно. Кроме того, услыхав ложь, он приходит в неистовую ярость.

— Я бы тоже пришел, — вдруг заявил Изор, — ты такой огромный, мощный и красивый, и вдруг тебя пытается обмануть какая-то букашка? Поставить на нее лапу за наглость, чтоб другим неповадно было!

Меркелос побледнел еще сильнее, опустил голову и еще глубже вжался в мох, только шапка напоминала о его присутствии.

Значит, мгновенно сообразила тень, советник уже знает об этой способности дракона и боится соврать, потому и молчит. А сказать правду не может… или почему-то не хочет. Нетрудно предположить почему, раз он сумел выбраться из владений разгневанного русала целым и невредимым.

— О чем бы он ни молчал, — негромко заявил Хатгерн, устраиваясь так, чтобы можно было любоваться лицом Таэльмины, — пусть продолжает и дальше, как я подозреваю, нам не понравится ни его правда, ни ложь.

— Как верно! — состроила восхищенное лицо Шенлия, явно собиравшаяся добавить какую-то гадость, и в тот же миг Ганти направил на нее палец и коротко приказал:

— Спать!

Его ученица вмиг уснула, и выражение ее лица из злобно-предвкушающего, постепенно расслабляясь, стало по-детски обиженным. У всех моментально пропало желание разговаривать, даже типары притихли, и тень, прислонившись к герцогу, закрыла глаза.

Ей хотелось хорошенько обдумать все произошедшее за последние два дня и попытаться хоть немного подготовиться к предстоящему испытанию.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Как выяснилось, дракон не шутил ни грана, говоря про свой характер. Это отряд Хатгерна понял, когда их путешествие резко закончилось. Без какого-либо намека или предупреждения. Просто пол клетки вдруг дернулся и исчез, и они вместе со мхом, багажом и типарами вывалились на изножье каменистой осыпи.

С очень небольшой высоты, как стало ясно уже через пару мгновений. Все сидящие в куче мха и багажа шлепнулись на склон выше остальных и всего-то с высоты в пару ладоней. Да и типарам, оказавшимся ниже всех, довелось пролететь не более локтя. Тем не менее такое бесцеремонное избавление от взятых под опеку путешественников возмутило почти всех добровольцев, приписавших поступок Грарда природному высокомерию и грубости драконов.