М. Ж. - Владимир Марченко

Аглая Сидоровна потёрла лоб. Задумалась очень глубоко.

– На ЭВМ считала последнего поколения. Ошибки нет. Мужчина в доме не выгоден. Будем жить по расчётам. Должна ж быть хоть какая-то прибыль. Как-то живём нерентабельно. Столько лет. Одни убытки.

– И от нас? – расстроено, спросил Шурик.

– Кто вазу расколотил в понедельник со шкафа? Кто мне парадное платье укоротил до талии?

– Я сама к бабушке уеду. Раз такая вам не выгодная. У бабушки очень длинные юбки, – Беллочка поджала губки и ушла. За ней покинул место совета и Шурик. Аглая Сидоровна достала расчёты и стала просматривать. Она вдруг засомневалась в точности.

– Странно, – проговорила она, – С одной стороны – убытки, а с другой – вроде, как и не очень большие. Что-то машина путает. А ну, мыть руки. Я вам что-то вкусненькое принесла, нерентабельное семейство. Прибыль должна быть. Пусть условная.

ПОЛЕЗНАЯ ВЕЩЬ

Чудес на свете всё еще маловато. Даже если учесть всё человеческое поголовье матушки Земли. Мало добротных чудес. Если какое чудо и произойдёт, то с низким коэффициентом полезного действия. Скажите, кому нужны эти самолетающие непонятные объекты? Вам нужны? И нам с кумом Пёрышкиным они не требуются, а точнее сказать, до фонаря, того самого, который горит в полном одиночестве днём и ночью, если дадут электро. Не всё так и плохо, господа, товарищи и коллеги по реформам. Случаются и в нашей, так сказать, жизни, если процесс старения так можно назвать, вполне приличные явления. Они не связаны с Явлинским, хотя он мужчина хоть куда. Говорит много, гладко, но кому? Мне? Сидору Поликарповичу? Потому что мы его не понимаем, хотя и напрягаемся. Нет, нет, я не о политике, не о политиках, которые если что и обещают хорошего, так лишь себе. Наобещают вагон и маленькую тачку, а мы с кумом ухи развесим, как портянки по заплоту, дескать, зарплату дадут всем и во время, пенсию трудовому люду подымут, и цены в магазинах станут соразмерны.

… А этот паренёк, далеко не экстрасенс, и совсем не похож на депутата, а наоборот – песни любит петь для трудящихся масс и прочего населения, у которого со слухом порядок. Он один и допёр, что надо делать, чтобы народу стало хорошо жить. Поэтому я и кум решили написать ему открытое письмо. …Что один может, когда кругом развал и подрыв, обман и прочие бескультурья? Это ж надо любить так свой родимый народ, чтоб не платить ему зарплату, не отдавать выстраданную пенсию. Это ж надо так глубоко заботиться о рабочем классе, чтоб получку ему выдавать галошами, ложками и другими резинотехническими изделиями. Я не смогу одеть своё любимое чадо в костюм из галош. А где-то считают, что это нормальное школьное обмундирование. Странно, почему-то школы никто еще не приватизировал. Все стараются влезать в цветные металлургические заводы. Но, а мы с кумом оттартали в это учреждение по мешку картошки, по ведру морковки и свёклы, чтоб кормить в школе наших чад. Нам выдали получку, подсолнечным маслом, мукой, а брательнику в Рубцовске в прошлом году выдали получку батарейкой. Он на каком – то заводе работает странном. Хотел эту батарейку выбросить, но потом сунул в свой «Запорожец». Двигатель давно пропал.

Ездит тихо, но быстро. Вчера за семечками приезжал. У нас, как уборка кончится, стали разрешать потери подбирать. Потери у нас хорошие. Кто-то трактор найдёт, кто-то кучу зерна в лесополосе. А соседка нашла комбайнера. Отмыла в бане, оттёрла песком. Он еще ничего. Стоит у неё в прихожей, как статуй.

Брательник норовит собрать все потери подсолнечника, а после на маслобойку отвозит. То ли жмыху ему взамен дают, то ли масло семечковое. Нагрузили мы ему прицеп от КамАЗа. Какой ни есть, а родня, хотя и в городе страдает….

Об чем это я пишу? Об любви. …Этот певец всех нас любит. Мы с кумом в ноги ему кланяемся. Он и не депутат вовсе, а простой певец. Благодарим его письменно и устно. Ему б Почетную грамоту выдать, чтоб пенсия была ветеранская с разными льготами, которые отменили заботливые экономисты. Боюсь, потеряется наше письмо. Как затерялись проценты по ваучерам.

Мы с кумом не страдаем. Мы эти вавчеры сразу продали, как купили у родименького правительства. Этих за пирамиды судили вроде как. Мавроди и его дружков. Но мы акции не покупали, а вот ваучеры всё ж купили, женам захотелось по две «Волги».

Не подумали, что им надо столько гаражей построить, а сколько понадобится бензину. Улиц у нас в нет проезжаемых легковыми легковушками. Повезли ваучеры в город и продали. Чувствовали, что родименько правительство надует, как и «Чара» и «Тибет». Может, кто и получил эти самые автомобили за свои ваучеры, но у нас в деревне таких счастливчиков нет.

Купили мы на все деньги сахару. Уже и не помню. Или по семь мешков или по восемь. Но пили долго и трудно. Друг дружку перестали узнавать. Кум сказал, что с бензином будет облом. Сменяли мы мешок сахара на кавалерийские седла. На конях будем пахать и сеять. Техника вся износится, а на новую – не будет денег.

Так и вышло. Колхозы растащили по кирпичикам. А седло я своё на сапоги девчонкам отдал сапожнику. Стремена к велику пристроил, чтобы ноги не выпадали с педалей, когда быстро едешь за пивом.

Отвлекся. Это кум Сидор Поликарпович второй стакан не может налить точно. Коробком спичечным взялся мерить. …Вот кого надо в депутаты производить. Макаревича. …Закусываем. Кормилец старается. Что-то очень вкусное готовит сегодня. На всю Россию варит и парит.

На другой телепрограмме говорят, что надо оружие покупать от населения. От мирного народа, у которого этого огнестрельного предмета большие запасы запасены. Какой бюджет надо? Тяжело выкупать обратно всё, что раздали, что растащили и побросали в военных городках. Вон родные братья по крови, будь они трижды богаты и сто раз незалежны, флот хотят поиметь, но чтобы Россия обувала, и кормила и деньгами снабжала на вооружение, а сами 160 миллионов долларов задолжали за углеродное сырьё. Возможно, кто-то найдет возможный вариант выкупа этого долга теми, кому должны. Выкупаем своё оружие! Почему и долги не выкупить? Это логично.

Одна отсоединившаяся «сестрёнка» задолжала, а сколько их, бывших, пожелавших самостоятельности, должны России? Получается так, дескать, мама мы взрослые, но ты не забывай нас кормить, одевать и обувать. О себе можешь не думать, ходи в старой фуфайке, но заботу проявляй. О нас, как прежде. Обидимся.

…Если нефть и газ не раздавать соседним бывшим родственникам, а нынче независимым государствам, то потонем в этих нефтепродуктах. Конечно, кум прав. Ничего я не понимаю в этой политике.

Один Макаревич любит нас. Каждую субботу мы с кумом садимся перед телевизором. Наливаем чего-либо жидкого. Конечно, в магазины давно не ходим. Травить собственные организмы за свои же деньги не хочется, честно сказать.

Кум опять налил. Макаревич успел из духовки мясо достать. Заботливый. Кормилец. Знает, что нужно народу. Как мы тебя ждём. В остальные дни приходится закусывать, чем попало. Луком, редисом. А кум навострился кукишем занюхивать. Солидно у него это стало получаться. Он на ферме за животными ухаживает. Старается. Их, этих животин осталось двадцать три головы, а было, как бы ни сильно соврать, более пятисот, а копыт больше.

Нельзя ли, дорогой кормилец, выходить в эфир каждое утро. Вечером можешь готовить что попроще – борщец или лапшу с курятинкой. Не китайскую, – а нашенскую, крестьянскую. Пусть из черной муки.

– Ну, за тебя, кормилец. За операторов. Свет ты, в окошке. Телевизионном. Что ни говорите, а польза от телевизора ощутимая. Помаши, Макаревич – первый ведущий телепрограммы «СМАК», нам фирменной сковородкой, на которой можно жарить без жира, без продуктов. Наливай, кум, выпьем за кудесника, за певца телекухни. Дай Бог тебе, Андрюшка, здоровья, а мы решили тебя избрать в депутаты. Ты не стар, не глуп, всю страну кормишь и другие отдалённые регионы. Один!

ЗАГАДКИ ПРИРОДЫ

В больнице, понимаешь, веселья довольно мало. Это не то место, где можно жить и радоваться. Меня поймут все, кто хоть разик побывал ненароком в подобном заведении. Известные писатели много чего написали по этому поводу, ну про палаты, про дома. Больницы разные мне довелось посетить, а во всех одинаковый запах. Что в хирургии, что в венерологических палатах кожного или другого направления. Не подумайте чего такого. Посчастливилось мне на службе родине подцепить болезнь по фамилии её открывателя – Чесоткина. Как пацаны мне завидовали. Отдельные солдатики просили рассказать, где и как я смог заразиться этой несложной, но эффективной болезнью. Не буду рассказывать о том, как и чем меня вылечивали тогда, в старое время, но довелось мне походить на процедуры и похлебать больничной кашки.

…Но бегут врачи из больниц, бежали и тогда, лишь бы забыть этот запах и прочие проблемы оздоровления граждан. Один врач, говорят, аж до самого Сахалина добежал. Побежишь. Зарплата мала, а ответственности, а риску – много. Настоящему врачу, как и сапёру, нельзя ошибаться.