Заражение (СИ) - Андрей Ковалев

Теперь кирасиры пили кислое пиво и хмуро поглядывали на «Веселых Черепов». И во взорах бывалых вояк явственно читалось, что они пустят в ход оружие безо всяких разговоров и предупреждений. При первом же намеке на драку. Ну, или если заподозрят о нехороших мыслях в головах пиратов. Только благодаря этому факту, в таверне до сих пор царило шаткое перемирие.

Еще за несколькими столами сидели худые типы явно криминальной наружности. Все были одеты в одинаковые серые камзолы и широкополые шляпы, скрывающие лица. Контрабандисты Картеля не любили показывать свои лица на публике. Пусть даже и такой явно бандитской, как завсегдатаи «Вороненой Стали». Издержки профессии. Контрабандисты пили пиво и о чем-то тихо переговаривались, изредка бросая косые взгляды и на пиратов, и на кирасиров. За остальными столами и стойкой сидели вполне мирного вида селяне, которым посчастливилось оказаться «не в то время и не в том месте». Они молчали, испуганно озираясь по сторонам.

Мари вздохнула и сделала большой глоток рома. Дела капитана брига «Быстроходный» шли из рук вон плохо. Мало того, что пока они искали нужное заказчику растение по всем забытым богами островам Сонного Океана, большая часть команды передохла от всех ведомых и неизвестных науке болезней, которые не смог вылечить судовой врач, так еще ее люди затеяли ту самую бойню в Доках. Да не с кем нибудь, а с «Мародерами Куга», каперами с патентом короля. Благодаря этой стычке, в подвалы лечебницы Святого Симона попало больше сотни человек, включая боцмана, канонира и главу абордажной команды. Десяток моряков и судовой врач померли от лихорадки, которую они подхватили прямо перед прибытием в порт Руж. Теперь их тела лежат все в том же подвале Святого Симона. А ценный груз, который они разыскивали по всему Сонному Океану почти год, испарился, будто его и не было в трюмах «Быстроходного». Теперь Мари Тодд была между двух огней. Что-то внутри подсказывало, что теперь ей грозят крупные неприятности со стороны губернатора Россини и дознавателей, потому как смерть полусотни «Мародеров Куга» могло быть расценено как попытка мятежа с целью свержения существующей власти. А это грозило колесованием. Если судья будет в хорошем настроении. С другой стороны — заказчик, который явно не придет в восторг от того, что ценный груз пропал. Мари мысленно проклинала себя за то, что приказала бросить якорь в порту Руж. Теперь заказчик точно знает, что она здесь. И скоро наведается за товаром. И тогда неприятностей будет гораздо больше, чем от властей, дознавателей и судьи. И теперь мадам Тодд лихорадочно соображала, что делать и как выпутаться из всего этого дерьма.

Хорошей идеей было бы уплыть отсюда. Просто сорваться с якоря и уйти в открытое море. Однако управлять бригом двумя неполными десятками людей, которые вдобавок рассеялись по борделям и тавернам Доков, было попросту невозможно. Оставалось только надеяться на то, что кирасиры быстро покинут сие гостеприимное заведение, быстро собрать команду из местной шушеры, и уповать на удачу, что за это время ее не найдут. А потом, если звезды будут благосклонны, быстро сваливать из города.

Мари еще раз вздохнула, и одним глотком осушила кружку.

Больница Святого Симона

Возле больницы Святого Симона стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь цокотом копыт о брусчатку мостовой. Кованые железные ворота лечебницы были заперты, и начальник дознания спрыгнул с коня, привязал его к специальному шесту, и дважды стукнул молоточком о специальную медную пластину. И сам вздрогнул от резкого звука, разнесшегося в ночной тишине.

Анри не любил давления, решив даже в данном случае заскочить к доктору Вильямсу. Пускай, чисто формально. Начальник дознания всегда следовал букве закона.

Де Волт не любил больницу, в подвалах которой расположился городской морг, стараясь обходить ее стороной даже днем. Здание лечебницы Святого Симона некогда принадлежало бывшему главе городского совета Больеру, который к старости стал страдать паранойей. Весьма обеспеченный человек продал свое поместье за городом и начал строить дом недалеко от площади Собрания. По городским легендам, архитектор сам нашел его. Просто заявился в гости к старику среди дождливой осенней ночи и положил на стол проект нового дома в довольно странном стиле. Вопрос о разрешении строительства, которое должна была дать префектура, был чистой формальностью. И незнакомец, всегда одетый во все черное, стал молча руководить постройкой. Дом рос прямо на глазах, а когда рабочие положили последний камень, незнакомец попросту исчез, захватив с собой все чертежи. Даже деньги за свою работу не взял. О странном строителе стали быстро забывать. А Больер, как только дом был отстроен, заперся в нем, практически не выходя на улицу. Старик подал в отставку и целыми днями сидел в своем новом жилище, закрыв все двери и ставни и окружив дом стражей. Однако это его не спасло, и через пару лет старого Больера нашли мертвым в собственной постели. А дом тут же прибрала к рукам инквизиция. Благо, наследники тут же быстро открестились от этого произведения архитектуры, нагонявшего жути даже на самого отъявленного смельчака. Так дом и переквалифицировался в больницу.

По мнению Анри, этот мрачный особняк нужно было снести. А руины щедро полить святой водой. И обработать магией клириков до полной картины. Но никак не устраивать там лечебницу. Угрюмое трехэтажное здание из блоков серого камня с четырьмя остроконечными башенками по углам. Четырехгранная крыша, покрытая черной черепицей, узкие зарешеченные окна. Вокруг дома разросся некогда красивый цветущий сад. Теперь же почти все деревья шелестели мертвыми серыми ветвями. Да еще эти проклятые горгульи на входе в особняк. От этих статуй бросало в дрожь.

Белые изваяния на постаменте мраморной лестницы у входа в дом, были похожи друг на дружку как близнецы. Они сидели, согнув увенчанные огромными когтями задние лапы, словно готовились к прыжку. Крылья горгулий были сложены за широкими спинами. Коротких шей, практически не было видно и казалось, их маленькие лысые головы с хищными крючковатыми носами и небольшими рожками, растут прямо из мускулистых обнаженных торсов. Но самое страшное таилось в их взглядах. Твари смотрели вперед, прямо на входящего. Их маленькие глазки без век словно заглядывали в душу, вынимая самые потаенные мысли и страхи. Твари просто пялились на посетителей и недобро улыбались, растянув в ухмылке тонкие губы и обнажая два ряда мелких острых зубов. Когтистые руки обеих горгулий были вытянуты вперед, а ладони сложены лодочками, словно твари протягивают тебе какую-то редкость. Однако в ладонях горгулий всего лишь горел огонь.

Третья статуя сидела на крыше, вцепившись когтистой лапой в шпиль центральной башни. В отличие от своих сестер, она расправила широкие крылья, словно только что приземлилась. Рот этой статуи был распахнул в беззвучном крике, а второй лапой она указывала на ворота. Словно горгулья только заметила вошедшего, и предупреждала своих сестер о незваном госте.

Анри слышал множество слухов о том, что горожане видели по ночам в небе силуэты этих тварей, парящих над особняком. Словно каменные стражи патрулировали свои владения. Капитан не особо верил этим россказням. Однако вся эта композиция пробирала до костей, закрадываясь в душу леденящим страхом.

Анри старался не думать о плохом. Не смотреть на белые статуи этих мерзких созданий. Однако маленькие глазки горгулий словно заставляли взглянуть в них.

Где-то в кроне засохшего дерева каркнул ворон. Крик птицы эхом разнесся над заброшенным садом, заставив Анри подскочить от неожиданности. Начальник дознания посмотрел наверх, пытаясь найти птицу среди сухих ветвей:

— Забери тебя Темные Вестники, проклятый пернатый, — негромко пробормотал он себе под нос. — Каких демонов тебе не спится?

Ворон склонил голову и насмешливо взглянул на человека красным глазом. Будто почуяв страх Анри, птица каркнула еще раз и, расправив крылья, улетела с дерева, скрывшись в ночи.

Анри едва слышно ругнулся и ударил в ворота еще раз.

— Куда делся это проклятый привратник? — пробормотал он, вглядываясь в темноту, где, среди заросших аллей, едва виднелась крыша сторожки.

Раздались шаги. Кто-то шаркающей походкой брел по покрытым гравием дорожкам двора лечебницы в сторону ворот.

— Ну, наконец-то, — с облегчением выдохнул Анри. Напряжение, связанное с этим жутким местом, стало понемногу отпускать гвардейца.

Вот за кустами аллеи мелькнула голова привратника, а секунду спустя он показался в лунном свете. Привратник сильно прихрамывал, подволакивал ногу и медленно брел в сторону запертых ворот. Его кожа отливала в лунном свете мертвенной бледностью. Завидев Анри, привратник остановился, внимательно рассматривая гостя: