Неучтенный фактор - Сергей Калашников

   Случай выбраться в поселок представился ей только вечером в четверг. В этот день после ужина не было занятий. Ну да недолго ей терпеть осталось до начала каникул. Потом все проще. Там можно будет, хоть каждый день притворятся затворницей. В конце концов, принцессе полагается быть капризной. Или делать вид. Вообще-то в том, что она принцесса, уверенности не было. Но некоторые факты наводили на эту мысль.

   Во-первых, у короля была старшая дочь, сверстница Ветки. И звали ее тоже Елизаветой.

   Во-вторых, было известно, что никто не знает, где эта таинственная Елизавета проживает, и что поделывает.

   В-третьих, Ветка, сколько себя помнила, жила в удобном, хорошо охраняемом уединенном замке с предупредительной вышколенной прислугой и прекрасными учителями. И все ее капризы выполнялись, в пределах разумного, конечно. И эти пределы она хорошо изучила. В основном они касались свободы перемещений. И именно здесь, где капризы оказались совершенно бесполезны, она проявила коварство и настойчивость, осторожность и изворотливость, которым, позднее, сама удивлялась.

   Прежде всего, ей удалось найти себе союзника. Им оказался садовник. Крепкий немолодой мужик с удивлением принимал неуклюжую и предупредительную помощь избалованной, окруженной боннами барышни. Не прошло и месяца, как это эфемерное создание, усадив нянек в беседку и строго наказав им пить чай, осторожно, прямо голыми ручонками разбирало спутанные корешки рассады, аккуратно придерживало их в луночках, прикрывая землей и уплотняя.

   К своему оправданию Ветка должна сказать, что дело это ее, действительно увлекло. Она и по сей день, нередко помогала Феликсу, особенно в страдную пору. А тогда, в нежном возрасте, она терпела окрики и шлепки, и даже если приходилось выслушивать упреки за неловкость или бестолковость - молчала с виноватым видом. И терпение было вознаграждено неожиданно и восхитительно.

   Однажды Феликс вышел за ворота, чтобы обработать клумбы въездной аллеи. Он катил тачку с рассадой, Ветка несла за ним лопатку и грабельки. И ворота открылись перед ними, как будто, так и надо. Потом, перед сном пришел к ней первый в ее жизни важный, может быть философский вывод: "Чтобы быть свободной надо походить на тех, кто свободен". Ведь Феликса никто не задерживал в замковых воротах. Он входил и выходил когда хотел. И сегодня в замызганном парусиновом халатике, повязанная простой полотняной косынкой, Ветка выглядела в точности как он. Как человек, который делает свое дело. И которого не следует останавливать в воротах.

   Но возможность изредка и ненадолго выйти за ворота - маловато будет. Это скорее что-то символическое. Тем более, что ничего интересного там не оказалось. Аллея выходила на дорогу. А дорога через лес вела вправо. И все. Правда Ветка воспользовалась случаем, и попросила Феликса показать ей замок снаружи.

   Глухая каменная стена, подножие которой заросло колючим кустарником, выглядела живописно. Время от времени ее монотонность нарушалась башенками, устроенными с нависанием. Так, чтобы из амбразуры можно было пустить стрелу прямо вдоль стены. И одну из этих амбразур Ветке никак не удавалось увидеть. Пространство между стеной и обрывом к морю так густо поросло спутанным шиповником, что подойти к юго-западной башенке с запада, обогнув плавный изгиб, было просто немыслимо. А если обежать замок вокруг, то от стыка восточной и южной стены эту башню видно, но туда смотрит уже другая амбразура.

   Это явление Ветка обстоятельно обсудила с Феликсом. Он теперь уже на нее не ругался, она ведь многому научилась. Не мешала - уж точно. А случалось, и прок от нее бывал. Если что подать, или подержать. Ну и принести, тоже всегда с удовольствием. Дружбой их отношения назвать было бы слишком смело, но считаться друг с другом они научились.

   А потом на уроках гимнастики она потребовала, чтобы ее обучили лазанию по канату. И тренировалась с упорством необычайным. И еще настояла, чтобы покои ее перенесли в юго-западную башню. Особых проблем с этим не было. Прочистили дымоходы, переместили гардероб, и всего-то. Засов на двери из коридора никто убрать и не пытался. В общем, оставалось немногое. Внутреннюю ставню заветной амбразуры Ветка открыла без труда в первую же ночь на новом месте. А вот решетка стала для нее серьезной проблемой. Только через неделю справилась, когда догадалась, зачем в скобе, что справа от двери, торчит никому ненужный гнутый стержень.

   Веревку, что прихватила из хозяйства садовника, привязала к колонне, встала на четвереньки, спятилась, повисла... и насилу удержалась. Тонкая оказалась веревка. Не ухватиться. В эту ночь больше и не пыталась выбраться. Вязала узлы и проверяла, как за них держится рука. И придумывала, как сделать так, чтобы веревка к нижней кромке амбразуры не прилегала и пальцы не плющила.

   А уж на другую ночь спустилась к подножию стены в колючие заросли, и под прикрытием веток пробралась к кромке обрыва. На обратном пути новое приключение. В потемках, да среди сплетения ветвей с трудом отыскала конец веревки.

   В общем, путь к свободе потребовал от нее долгих трудов, когда ночь за ночью она постепенно прокладывала маршрут к подножию крутого откоса.

   И пришлось приучить всех к своему неуклонному обычаю проводить выходные в одиночестве с книгами. Зато те несколько часов, что удавалось провести с поселковой ребятней разок-другой и не каждую неделю - это было всегда здорово. Ее, случалось, обижали, или прогоняли, но она появлялась снова и снова. И стала своей в крошечной рыбацкой деревушке.

   И вот теперь после первого серьезного и такого удачного лова она застала празднество по случаю окончания промысла сельди. О том, что косяки ушли, ей рассказал Рик. Они с Апрелькой еще почти полную лодку наловили в ночь с воскресенья на понедельник. А потом и у них, и у других рыбаков переметы оставались пустыми. Изредка, какая шальная рыбешка попадется. Однако еще три дня промысел продолжали в расчете, что подойдет какой нибудь запоздалый косяк. А сегодня с утра все снасти убрали.

   Вечером под навесом на берегу накрыли столы. Там народ постарше предавался чревоугодию и злоупотреблял хмельным. А молодежь собралась на утоптанной площадке между причалами и при свете костров развлекалась по-своему. Танцы, флирт, разговоры, да прибаутки. Чуть особо в этом кругу смотрелась группка пострелят, Веткиных сверстников. И не прогонишь - в промысле были. И для общения всерьез непригодны - детвора еще. Особенно Апрелька.

   К этой группе Ветка и прибилась. Сидели кружком на камушках и гнали по кругу жбанчик с бражкой. Отхлебнет один, скажет что-то, и дальше передает. Разговор шел про следующее важное для поселка событие. В Чакову бухту на днях должны были прийти дюгони. Они там каждое лето на пару недель делают остановку на откорм. Их гарпунили на сало для свеч. И мясо у них было вкусное. И шкура продавалась по высокой цене.