Персональное чудовище для принцессы (СИ) - Орлова Марина

Сознание вернулось резко. Миг, и я, открыв глаза, резко села, с немалым удивлением отметив, что нахожусь в незнакомой комнате и лежу на широкой, мягкой, хоть и скромной кровати, с довольно чистыми простынями.

Комната была мрачная, без лишней мебели… хотя мебели тут вообще почти не было, если не считать стола, на котором горела одинокая свеча, кресла и самой кровати, на которой я лежала.

Медленно, с опаской ощупала сначала лицо, дотронулась до раны на лбу и почувствовала под пальцами тугую повязку. Оглядела свое тело и поняла, что была в какой-то рубашке, явно мужской и несуразно большой для меня. После перевела взгляд на руки. Сейчас на них были розовые полосы, уже заживающих порезов и ссадин. Это сколько же я пробыла без сознания? И где я? Кто меня спас?

Последнее, что я помню, это… пуму.

Напряглась и, в мешанине из мыслей и воспоминаний, смутно разглядела отрывок, где отчетливо ощущала, как меня поднимают на руки и куда-то несут. Затем был бред и лихорадка, из которой ничего ценного я вспомнить не могла.

Чувствуя легкую тошноту и головокружение, я осторожно откинула одеяло и свесила ноги с постели. После резко замерла, так как этих нехитрых телодвижений хватило, чтобы меня замутило с утроенной силой. Переждала немного, глубоко дыша, и с тихим стоном все же сползла с кровати. Но тут меня поджидал новый сюрприз – ноги совершенно не слушались, так что вместо того, чтобы встать, я мешком свалилась на каменный пол, больно ударившись бедром. Тихо взвыла, переворачиваясь на спину, стараясь отдышаться и собраться с силами.

Неожиданно услышала шум шагов и напряглась. Через секунду дверь почти бесшумно открылась, и я зажмурилась от режущего яркого света, что бил из коридора, не позволяя мне разглядеть фигуру, стоящую в дверном проеме.

– Не ожидал, что ты очнешься так рано, – голосом, от которого у меня в животе что-то скрутилось в узел, сказали мне. А затем твердой поступью подошли, бесцеремонно подхватили под мышки, подняли и вполне аккуратно помогли вновь разместиться в постели. – Следовало позвать на помощь, а не подниматься самой, – укорили меня, а я распахнула слезящиеся глаза, чтобы посмотреть на мужчину. – После трех дней в горячке, это было опрометчиво.

– Три дня? – изумилась я, смахивая мешающие слезы, и замерла.

На меня смотрел… монстр. Не в прямом смысле, конечно, но мужчина был таким огромным, что даже его, я бы сказала, красивое… да, все же красивое, лицо не спасало. Вот только красота эта была… пугающей. А еще странной. Никогда прежде не встречала никого с подобными резкими и грубыми чертами лица. Рядом с ним я чувствовала себя практически младенцем. Один взгляд на его руки и я гулко сглотнула, понимая, что такому хватит всего лишь удара, чтобы убить меня.

Загоняя подступающую панику подальше, я призвала себя к порядку, напомнив себе, что вероятнее всего, именно он меня и спас. Следовательно, убивать меня в его планы не входит.

Заметив мою реакцию, мужчина как-то странно усмехнулся и заметил:

– Я не причиню тебе вреда, можешь не переживать.

А мне стало совестно. Вот, правда. Он меня (предположительно) нашел в лесу, принес (вероятно) к себе домой, выходил, когда я болела, а я… Стоило его увидеть и я оскорбила своего спасителя просто своей реакцией.

– Прошу, простите меня, – немного хрипло сказала я, виновато опустив глаза. – Я ни в коем случае не хотела вас обидеть. Простите мою реакцию… я… я не хотела.

– Ничего страшного. Я привык к такой реакции на свою внешность, – услышала я и рискнула поднять глаза. Мужчина улыбнулся, а мне вновь захотелось заскулить от ужаса, а еще лучше прикинуться дохлой и давно не свежей. Так как вид он имел совершенно дикий, и не улыбка у него получилась, а оскал. Заметив перемены в моем лице, улыбаться мужчина перестал и как-то хмуро пробурчал себе под нос: – Надо в общении с людьми практиковаться чаще.

– Что? – пискнула, боясь, что это я стала причиной его плохого настроения.

– Ничего, – вздохнул незнакомец и поднял руку. Я невольно шарахнулась в сторону и вновь застыдилась, чувствуя, как стремительно краснею. Вернулась на место и закусила губу. – Я всего лишь хочу проверить температуру и как заживает рана на голове, – словно успокаивая, тихо заметил он и посмотрел мне в глаза. И глаза у него под стать внешности. В смысле – странные и пугающие. Впервые вижу такой цвет – ярко-янтарный, почти красный. И все же я кивнула, вновь опустив глаза, так как смотреть на него было уже не страшно, а просто стыдно. За себя и свою реакцию на своего спасителя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пока мужчина снимал с моей головы повязку, я покорно сидела, опустив глаза и стараясь не вздрагивать от чужих прикосновений.

Помимо боли в месте удара, руки у него оказались резкие с немного грубой кожей и… неестественно горячие. Или, это я холодная? Но я видела, что мужчина все равно старается действовать как можно аккуратнее.

– Голова болит? – разглядывая мою рану на лбу, спросил мужчина.

– Да, – покорно ответила я, на подсознательном уровне боясь даже солгать ему.

– Рана опасений более не вызывает, но шрам, вероятно, останется. Хоть и небольшой. Еще есть какие-нибудь жалобы?

– Слабость, тошнит, тело не слушается, – послушно перечислила я.

– После болезни это нормально. В том числе и непослушное тело, – деловито заметил он. – Ты три дня лежала почти без движения. Через пару часов все восстановится.

Я закусила губу и с паникой подумала, что пару часов не вытерплю. А просить о помощи ни за что не смогу. Во всяком случае, конкретно, в этом деле.

– Что случилось? – спросил мой спаситель. – Ты занервничала.

Стремительно краснея, я судорожно затрясла головой, уже через секунду поняв, какую ошибку совершила, и мучительно застонала от боли в голове.

– Не дергайся, – строго потребовал он, и я замерла. – Почему ты смутилась?

От вновь прильнувшей крови к щекам стало нестерпимо жарко.

– Ничего. Благодарю за заботу, все в порядке, – мысленно умоляя его оставить меня одну поскорее, пискнула я. А там, возможно ползком, я смогу отыскать заветную уборную.

– Может, ты воды хочешь? – предположил он. Может быть позже, я бы и с радостью, но сейчас мысли о воде, неминуемо приводили меня совсем в другую сторону.

– Благодарю, все в порядке, – повторила я, пряча глаза от проницательного взгляда. Мужчина нахмурился, рассматривая меня, как-то подозрительно прищурился, а после на его лице появилась догадка.

– Ты по нужде хочешь?

Мысленно ору «Да!!!», на деле же от его бесцеремонности медленно ухожу в манерный обморок.

Судя по тому, как энергично я стала уверять в обратном, только закрепила его в своей правоте.

Мужчина вздохнул, как-то прямо тяжело, а после подхватил меня на руки. А на мне ведь только рубашка! В смысле… В прямом смысле только одна рубашка, которая, несмотря на огромный размер, диной не отличалась!

– Куда вы меня несете? – с ужасом спросила я, поглядывая вниз. С его ростом, вполне вероятно, я смогу запросто упасть с летальным исходом. Для себя. Потому, несмотря на возмущение, обвила его шею руками и прижалась покрепче. И плевать на правила приличия, ведь я вдруг подумала, что очень хочу жить. А умирать от того, что свалилась с чьих-то рук – это совсем уж ни в какие ворота!

– В уборную, – просто ответил он, даже не понимая, что обрек одной этой фразой меня на смерть от смущения.

– Нет! Я сама! – забарахталась я у него в руках, потом вспомнила о высоте, и вновь, крепче прежнего, вцепилась в мужчину. Мужчина как-то странно замер на мгновение, посмотрел мне в лицо, хмыкнул и продолжил путь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Аристократка, – с обреченностью в голосе заметил он.  Я промолчала, делая вид, что не расслышала. Будет свободное время, я подумаю над этим вопросом, а пока еще не знаю, можно ли говорить ему правду или нет.

Не обращая ни малейшего внимания на мое смущение, меня, как и была в одной мужской рубашке (главное не думать об открытых коленях!), перенесли в ванную комнату и усадили на ободок большой ванны из какого-то темного камня.