Зимний лес - Миша Гановер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Улавливались звуки шагов, кто-то приближался ко мне.
— Братан, это ты? — вдруг послышался знакомый голос.
Диез, он наверняка давно узнал о том, что произошло с моим домом. Я взглянул на него, но с трудом мог различить его черты лица.
— Аахдааа, — попытался выговорить я.
— Не могу поверить, ты обгорел полностью, тебе нужна скорая!
— Рхххаааа.
Он заметил пистолет в моей руке и попятился назад. До него дошла вся взаимосвязь случившегося. Мне нечего ему ответить и незачем.
— Ты не можешь говорить, но я и так вижу, что произошло. Я не знаю, какого хрена тебе переклинило мозги, но… просто жди здесь. Слышишь меня? Просто никуда не уходи.
Диез убегал прочь. Вполне логично. А я вновь погрузился в зимний лес, но уже с такой лёгкостью, словно всю жизнь в нём прожил. Холодно не было. Передо мной лежали вполне ясные заснеженные тропинки, по которым я мог свободно идти без опасений. Просто идти, этого уже достаточно.
На моём пути возник дом. Совсем небольшая бревенчатая хижина. Я отряхнулся от снега и зашёл внутрь. Света не было, печь давно остыла. Дом не казался знакомым, но был словно пришедшим ко мне из давних снов.
— Ну что, обживаешься? — послышался позади голос моего отца.
— Как видишь, — ответил я. — Просто пылаю от нетерпения показать тебе округу.
— Да, здесь красиво. Но ты и впрямь намерен перезимовать тут один все эти несколько месяцев?
— Для меня не проблема. Я всегда смогу по-быстрому скататься до города и купить всё необходимое по надобности.
— А как же все эти убийства? Тебя ведь поймают.
— Нет. Пока я в лесу, никто не поймает меня.
Я подошёл к отцу и обнял его. Мой бедный старик, совсем распереживался за меня. Но в глубине души я знал, перезимовать действительно вряд ли получится.
Мы прошлись по лесу, наслаждаясь видами. Вдали виднелись горы и тысячи, если не миллионы деревьев. Бесконечность — вот что это было.
— Ну, вот перезимуешь ты, — начал отец. — А дальше что?
— Даже не знаю, наверное, я растворюсь в этом лесу. В хорошем смысле.
— Это как?
— Умру.
— Идиот.
— Хах. Ладно, давай возвращаться.
— Иди пока без меня. Хочу подольше понаслаждаться лесом.
Отец стоял у склона и любовался бесконечными далями. Я подошёл к тропе и напоследок обернулся. Начал падать снег. Моего отца там больше не было.
4
И вновь эта паршивая реальность. Эти улицы, этот смрад, запах крови, горелой плоти. Воспоминания, мечты, потери. Только оружие покажет мне правду. Я вновь прислонил пистолет к виску, но вдруг услышал, как ко мне приближается автомобиль.
Машина остановилась рядом со мной. Это был Диез. Он решил вернуться, чтобы спасти мою задницу. Хороший друг. Только какой в этом смысл?
— Вставай, я помогу тебе залезть на заднее сидение, — сказал Диез. — С минуты на минуту здесь будет полно полиции.
Он усадил меня в машину и дал мне блокнот, чтобы я мог с ним общаться хотя бы письменно. Первое что я написал было: «Какого хрена?».
— Я не могу тебя там оставить, — ответил Диез. — Ты натворил дел, нечего сказать, но ты мой друг, чёрт возьми.
Шевелиться было всё труднее, я чувствовал, что мне осталось совсем недолго. Мучительный конец. Мы просто ехали по улицам, Диез и сам не до конца понимал, куда бы меня спрятать.
Я написал и отдал другу последнюю свою просьбу: «Отвези меня в лес, я хочу умереть в лесу».
— Подумай, стоит ли оно того, — говорил Диез. — Быть может ещё можно найти выход из всего этого.
Я молчал и просто смотрел на него тем, что осталось от моих глаз. Мой друг меня понимал.
— Хорошо, — сказал он. — Мы поедем в лес. Но не вздумай откинуться раньше времени.
На моём лице возникло некое подобие улыбки. Для меня не было ничего лучше, чем обрести, наконец, покой и избавиться от извечной боли в теле и душе.
Наша машина рассекала пустующие улицы. Никогда ещё не доводилось мне видеть настолько тихой обстановки от здешних мест. А я всегда жаждал как можно больше тишины в своей жизни.
— Ты грохнул столько народу, — говорит Диез. — Несколько десятков точно. Неужели никаких угрызений на этот счёт?
Для меня всё происходило как в тумане, думал я. То были убиты не люди, а призраки, мимолётные явления, что и так каждый день умирают в нашей памяти. А что до меня? Ведь ими же и был убит я.
— Можешь не отвечать, — добавил чуть позже Диез.
Да, слова излишни. Когда дело доходит до действия, неважно, что ты ответишь себе и окружающим в итоге. Всё станет и так ясно.
Мы начинали выезжать с города. Путь лежал неблизкий, потому мне приходилось держаться, сфокусироваться на реальности. Сфокусироваться на боли. Это невыносимо. Чтобы отвлечься, я начал писать прощальную записку, такую, которая бы попыталась всё объяснить. Объяснить так, как я это видел и чувствовал.
«Человек хватается за ножницы в безжизненной пустыне. Он идёт вперёд, оставляя позади себя по клочку состриженных волос.
Этот человек устал и изранен. Кажется, что сил идти уже не находилось. Но он всё же шагает и оставляет последний в своей жизни след.
Став совсем лысым, изнемогая, и надеясь найти хотя бы каплю воды, он останавливается. Чуть повернув голову, его взору открывается прекрасный вид на кристально чистое озеро. Водная гладь неподвижна — словно зеркало.
Человек нарушает тишину и говорит: «Помогите мне».
Он подходит к озеру, собравшись с последними силами. Когда он наклоняется, чтобы испить воды, его ноги подкашиваются, и он падает. Он ползёт вперёд, пытаясь выпить как можно больше, несмотря на то, что уже почти погрузился на самое дно.
Сил выплывать не было, вода тянула всё глубже. Человек утонул в озере.
По следу его волос бежал дикий зверь. Тот был полон сил и пробирался куда быстрее. Ведь дорога была уже намечена.
Он сполна испил воды с озера и, освежившись, продолжил путь. Зверь пересёк на своих четырёх всю пустыню и прекрасно понимал цель собственной жизни.
Пустыня не бесконечна. Один умрёт, другой выживет. Дорога же у всех общая».
Я отдал всё, что написал Диезу. Надеюсь, он достойно отнесётся к моему скромному наследию. Тем временем мы уже подъезжали к подступам леса. Пусть и не зимнего леса, ведь сейчас лишь начало осени, это и неважно.
Диез помог мне выползти из машины. Он немного придерживал меня, самостоятельно идти
