За Святую Веру - Владимир Кевхишвили

ДЕМЕНТИЙ:

Отряд послали мы на днях,

Поймаем очень скоро.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Поторопись, Дементий, с ним,

Христово это дело!

Бог будет щедр к трудам твоим,

Коль справишься умело.

ДЕМЕНТИЙ кланяется, затем, по государеву знаку уходит.

Часть вторая

Триумф

Картина первая

Соловецкий монастырь. Трапезная палата Спасо-Преображенского собора, МОНАХИ и МИРЯНЕ собрались на большой Черный Собор в связи с прибытием из Москвы ОТЦА СЕРГИЯ. Заседание Собора ведет соборный старец АЛЕКСАНДР, на почетном месте восседает архимандрит НИКАНОР.

АЛЕКСАНДР:

Во славу Господа Христа

Собор мы сей созвали.

Очистим души и сердца,

Помолимся вначале!

Монахи встают и читают молитвы.

АЛЕКСАНДР:

Собор открыт. Всем можно сесть.

Итак, прошу вниманья!

Сегодня мы собрались здесь,

Чтоб обсудить посланье

От государя. К нам сюда

Приплыл гонец. Готовы

Его заслушать, братья?

МОНАХИ:

Да!

АЛЕКСАНДР:

Отец Сергий, вам слово.

о. СЕРГИЙ

(поднимаясь со скамьи):

Да укрепит нас всех Христос,

Даст разум и смиренье!

Я, братия, до вас привёз

Царёво повеленье.

Пора конец уж положить

Расколам и интригам,

Вам государь велит служить

Согласно новым книгам.

В зале раздаются крики, шум, брань.

КРИКИ ИЗ ЗАЛА:

В нём бес! Клобук с него сорвать!

о. СЕРГИЙ:

Дослушайте спокойно…

КРИКИ ИЗ ЗАЛА:

Иуда!

Ересь!

В шею гнать!

Наслушались, довольно!

АЛЕКСАНДР:

Потише, братья, здесь Собор,

А не базар крестьянский!

Назначим, коль возник тут спор,

Мы диспут христианский.

От нас кто будет говорить?

Кто лучше знает веру?

МОНАХИ:

Геронтия!

АЛЕКСАНДР:

Геронтий выйдь!

Со скамьи поднимается ГЕРОНТИЙ и выходит на середину палаты

АЛЕКСАНДР:

Начните же, к примеру,

С перстосложения…

ГЕРОНТИЙ

(поднимая вверх два пальца правой руки):

Вот так

Наши отцы крестились.

И этим победили мрак,

И Богу так молились!

(Бурные овации в зале).

о. СЕРГИЙ:

Трёхперстье – это знак святой,

Он Троицу слагает.

ГЕРОНТИЙ:

Кто крестит так своей рукой,

Тот Троицу распяет.

(Зал охает).

ГЕРОНТИЙ

(снова подняв два пальца правой руки):

Так окрестили нашу Русь

Владимир-князь и Ольга,

Так на иконах Спас Исус

Подъемлет длань…

о. СЕРГИЙ:

Не только!

Другой у христиан закон

Сложился за столетья:

Ерусалим, Царьград, Афон

Крестятся троеперстьем.

ГЕРОНТИЙ:

И где теперь Ерусалим?

Под игом басурманским!

(Одобрительный смех в зале).

Царьград давно уж лёг под Рим

В союзе униатском![10]

(Громкий хохот и аплодисменты)

Русь православие блюдёт,

И потому доныне

Два Рима пали, Русь живёт

И делается сильне.

Пенять не нужно на других,

И греки – не указ нам!

о. СЕРГИЙ:

Мы веру приняли от них!

ГЕРОНТИЙ замирает и растерянно смотрит по сторонам. Со своего места поднимается НИКАНОР.

НИКАНОР:

Вот это ложь ужасна!

Сначала Русь крестил Андрей[11],

А греки были позже…

о. СЕРГИЙ:

Так вера русская старей?

НИКАНОР:

И истиннее тоже!

Не нужно нам её менять,

Пусть с нас берут примеры!

(Под бурные овации НИКАНОР садится).

ГЕРОНТИЙ:

Как можно было исправлять,

Старинный Символ Веры?

о. СЕРГИЙ:

Убрали только те слова,

Что устарели сильно.

ГЕРОНТИЙ:

А слово «истинный»[12]? Едва

Была та фраза длинна…

о. СЕРГИЙ:

Так Никон сделать повелел.

ГЕРОНТИЙ:

А вы куда глядели?

о. СЕРГИЙ:

Речами он на нас гремел,

Мы спорить не хотели.

ГЕРОНТИЙ:

А крестный ход? По солнцу мы

Во все века ходили[13]!

о. СЕРГИЙ:

Христос выводит нас из тьмы,

А не светило…

ГЕРОНТИЙ снова задумывается. Со своего места опять поднимается НИКАНОР.

НИКАНОР:

Вы ли

Здесь вспоминаете Христа,

Когда Его же Имя

Ваши коверкают уста?

о. СЕРГИЙ:

У греков так ведь…

НИКАНОР:

С ними

Умом вы тронулись совсем

Иль продались за злато!

Мы знаем, кто стоит за всем,

Кто книги вам печатал.

(Берёт и перелистывает одну из новопечатных книг).

Вот штамп – Венеция, Париж,

Вот зло идёт откуда!

(Ропот возмущения в зале)

Вместо креста – латинский крыж[14],

То езуитов блюдо!

(В зале раздаются негодующие крики, призывы к расправе с О. СЕРГИЕМ.)

НИКАНОР:

Русь будет до тех пор стоять,

Покуда будет строго

Обряды веры соблюдать —

Закон Живого Бога!

(Бурные овации в зале)

АЛЕКСАНДР:

Нет смысла продолжать наш спор,

Теперь нам всё понятно.

Мы закрываем наш Собор

(о. СЕРГИЮ)

Плывите же обратно!

о. СЕРГИЙ:

Так что же, вы указ царёв

Исполнить не хотите?

НИКАНОР:

С царём поспорить я готов!

Что, братия, пустите

Всю нашу правду рассказать,

Открыть всю душу смело,

А коли надо, пострадать

За Божеское дело!

МОНАХИ:

Святой! Спаситель!

АЛЕКСАНДР

(НИКАНОРУ):

Вы храбрец!

(Монахам)

Что, братия, отпустим?

МОНАХИ:

Да! Да!

АЛЕКСАНДР

(НИКАНОРУ):

Пусть вас хранит Творец!

За вас молиться будем!

Картина вторая

Москва, Благовещенский собор Кремля. Государь участвует в богослужении. Рядом с ним молится ПАИСИЙ. Священник, совершающий литургию, во время пения Символа веры, по ошибке произносит одно из предложений по-старому.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Ты как поёшь здесь, разгильдяй?

Ты что за староверье?

СВЯЩЕННИК:

О, Господи, я невзначай…

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Начни сначала пенье!

Священник начинает молитву заново.

ПАИСИЙ:

Пресветлый царь, я восхищён,

Признаюсь, и немало:

От Константиновых времён

Земля ещё не знала

Монарха, грамотнее вас

В обрядах литургии…

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Спаситель вразумляет нас.

ПАИСИЙ:

В погибшей Византии

Преданье древнее живёт

О том, что через годы

Царь с северной страны придёт

И принесёт свободу.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ

(перекрестившись):

Когда то будет?

ПАИСИЙ:

Иисус

Один об этом знает.

Но ждут народы, когда Русь

На басурман ударит.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Даст Бог, покажем мы врагам,

Всех посрамим неверных!

Пока же помощь нужна нам

В заботах многодневных

О церкви, пастырях её,

Что служат здесь безбожно!

Сам видишь наше бытиё…

ПАИСИЙ:

Всё сделаем, что можно.

Служба продолжается, затем все расходятся.

Картина третья

Москва, Теремной дворец, кабинет царя. АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧработает с документами. Раздаётся стук в дверь, затем в кабинет заходит ДЕМЕНТИЙ, падает ниц и по знаку царя встаёт.

ДЕМЕНТИЙ:

Вавила пойман, государь!

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Покаялся?

ДЕМЕНТИЙ:

Куда там!

Шипит, как в преисподней тварь,

Всех кроет благим матом.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Крест подносили вы ему?

ДЕМЕНТИЙ:

На Крест Святой плюётся.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Что ж…Пытку применить к нему,

Покуда не уймётся!

ДЕМЕНТИЙ:

А коли не уймётся, гад?

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Сжечь в срубе без пощады!

В огне еретики горят,

В Геенне вечной ада!

(после паузы)

Как Соловки?

ДЕМЕНТИЙ:

Вернулся к нам

Отец Сергий.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Сумел ли

Порядок навести он там?

ДЕМЕНТИЙ:

Унёс он ноги еле.

Монахи учинили бунт,

Наш пастырь растерялся…

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Нож в спину! Скопище иуд!

ДЕМЕНТИЙ:

Посол от них примчался.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Кто сей безумец?

ДЕМЕНТИЙ:

Никанор.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ

(задумавшись):

Я думал, он уж сгинул…

Не слышал я о нём с тех пор,

Как он Москву покинул.

Здесь настоятелем[15] он был,

Дела повёл с размахом,

Что даже Аввакум просил

Назначить патриархом

Иль главным справщиком его,

Но быстро мы смекнули,