Рекламные дни - Илья Кочергин

Я только перед Новосибом очухался. У проводниц на кровати лежал, они меня будили и чаю сразу дали горячего. И тоже туда же, - мол, мы тебя понимаем. Я тогда пошел к моим попутчикам извиняться, а они на меня и не смотрят.

Хорошо, что не ссадили, добрался я все-таки досюда. Из Новосибирска еще пять дней езды получилось. Эрик меня встретил, отходил веником в бане, погонял с рюкзаком по горам. И теперь мне спокойно и хорошо, я чувствую, что мой исход вполне удался. Надо только найти оленя и добить.

Долину реки уже накрыла тень и начала забираться вверх по северному склону, а я топтался на границе кедрача, там, где пропали следы. Крови не было видно. Дневной ветерок, гнавший нагретый воздух вверх по травянистым полянам, утих. Раненый марал, не слыша за собой погони, должен был уже давно лечь. И я волновался, потому что его надо было найти до наступления ночи.

Далеко внизу виднелась полянка с привязанными нашими лошадьми, избушка, где ждали меня Эрик с Женькой. А здесь, наверху, я был один, и никто не смотрел за мной, не давал мне советов. Где-то в кедраче лежал олень, с которым я связал себя двумя выстрелами.

Я не знал тех восьми или десяти шагов правильной охоты. И, отойдя немного назад и став на след марала, я побежал наугад, топая сапогами, зажмуривая глаза и увертываясь от сучьев. Неожиданно мне стало страшно.

Хватаясь за стволы деревьев, я разодрал себе ладонь. Два раза падал и, поднявшись, со сбившимся дыханием и болтающимися руками бежал дальше. Бежал подыхать.

Я с трудом остановился и увидел марала. Колени дрожали. Раскрыв рот, дышал и смотрел, как он чуть поворачивает голову, разглядывая меня. Он даже не делал попытки подняться, только держал голову на чуть выгнутой шее. Потом я отдышался, проверил, не забиты ли стволы лесным мусором после моих падений, опять вложил патроны, подошел поближе и два раза выстрелил.

Олень лежал передо мной, я нашел его и убил. Он был гораздо больше того, которого держали на фотографии мой отец со своими друзьями. Его и вдвоем было не поднять.

Я вернулся на поляну и увидел, как снизу поднимается Эрик, ведя в поводу коня. Он слышал четыре выстрела с большим перерывом и все понял. Надо было разделать зверя и перевезти мясо к избушке.

Ночью мы ели сердце, язык и печенку, зажаренную на огне. А потом мы выходили из тайги еще десять дней, и большая часть мяса испортилась.