Там, где страшно - Пема Чодрон

желаний и симпатий к нескольким близким нам

людям. И наша задача как человеческих существ

состоит в том, чтобы освободиться от этой

тюрьмы, расширить круг своего понимания

исострадания настолько, чтобы в него вошли все

живые существа и вся природа в целом, во всём её

многообразии и великолепии.

Когда мы копали землю под фундамент для центра медитации монастыря Гампо, мы наткнулись на твердую горную породу, и в ней образовалась небольшая трещина. Минуту спустя из этой трещины начала сочиться вода, а через час это был уже целый ручей, а трещина расширилась. Открытие бодхичитты подобно этому мы обнаруживаем источник, который временно был замурован в горной породе. Когда мы соприкасаемся с глубоким горем, испытываем дискомфорт, никак не пытаясь его изменить, когда переживаем боль отвержения или предательства, не позволяя ей ожесточить нас, в такие моменты мы соединяемся с бодхичиттой.

Соединение с этим уязвимым и чувствительным местом оказывает на нас трансформирующее воздействие, и хотя оно может быть неприятным и болезненным, оно приносит большое облегчение. Просто позволяя себе соединиться с бодхичиттой хотя бы миг, мы проявляем по отношению к себе истинное милосердие. Конечно, принятие своих собственных страхов требует большого мужества и сострадания к себе и даже может казаться унизительным, однако это необходимо.

Положение человека одновременно смешно и горько. Обладая безграничной мудростью и восприимчивостью, мы блокируем их ради того, чтобы защититься от неопределённости. Потенциально обладая свободой бабочки, мы почему-то предпочитаем маленький, ограниченный кокон эго.

Одна моя подруга рассказывала о своих родителях, которые живут во Флориде в одном бедном и неблагополучном районе. Там очень высокий уровень преступности, и жить действительно не безопасно. Но интересно то, как они решают эту проблему; они обнесли свой дом высокими стенами с электросигнализацией и завели сторожевых собак. Конечно, за этими стенами они находятся в относительной безопасности. Но, к сожалению, они стали всё больше бояться выходить наружу. Когда, например, им хочется пойти на пляж или в гольф-клуб, страх удерживает их. Сейчас они даже наняли человека, который делает для них все покупки, но страх продолжает расти. В последнее время они стали с подозрением относиться даже к работникам, приходящим в дом: к садовникам, сантехникам, электрикам. Из-за такой изоляции они совершенно утратили способность взаимодействовать с непредсказуемым внешним миром. Такие же механизмы у нашего эго.

Как сказал Альберт Эйнштейн, трагедия человека состоит в том, что, воспринимая себя отделённым от остального мира, он сам создаёт себе тюрьму. Но что ещё печальнее, нас всё больше пугает возможность свободы. Если возведённые нами стены вдруг падут, мы не будем знать, что делать. Поэтому нам нужно заранее представлять, как это ощущается, когда стены начинают разрушаться: мы должны понимать, что взрослению всегда сопутствует страх и отпускание всегда требует мужества. Однако мы не сможем найти достаточно мужества и пойти туда, где страшно, пока не исследуем механизмов эго. Поэтому задайте себе вопрос: «Как я веду себя, когда чувствую, что не могу контролировать происходящее? Откуда я черпаю силы, в чём ищу опору?»

Будда учил, что гибкость и открытость дают нам силу, а избегание неизвестности и неопределённости делает нас слабыми и причиняет боль. Но вся суть состоит именно в том, чтобы признать это избегание,— это важно понять. Открытость заключается не в том, чтобы подавлять страхи, а в том, чтобы видеть и осознавать их.

Поэтому, вместо того чтобы разрушать стены, мы начинаем исследовать их. Когда мы подходим ближе и с полным вниманием и деликатностью прикасаемся, обоняем и рассматриваем их, постепенно открываются наши влечения и отвращения. Мы начинаем видеть, какие стратегии и представления использует эго для возведения этих стен: какие объяснения мы себе придумываем, что нас привлекает и отталкивает. Мы начинаем с интересом наблюдать за всем, что происходит с нами и вокруг, не давая никаких оценок, ничего не определяя как правильное и неправильное, а просто объективно наблюдая, насколько это возможно. Однако не следует относиться к этому исследованию слишком серьёзно: не будьте слишком строги к себе, смотрите на всё с юмором. Постепенно, с практикой, вы будете становиться всё более открытым и восприимчивым, и тогда медленно, очень медленно, трещины в стенах начнут расширяться, пока бодхичитта не заструится полноводным потоком.

В практике открытия бодхичитты мы опираемся на учение о трёх демонах материализма. Для того, чтобы отгородиться от текучего и непредсказуемого мира и создать иллюзию безопасности, мы используем три способа, или три стратегии. Учение о трёх демонах помогает лучше понять стратегии эго, яснее увидеть, как в поисках спокойствия и удобства мы прибегаем к уловкам, которые еще больше усиливают наши страхи.

Первый из трёх демонов материализма — демон формы. Проявляется он, когда мы ищем опору во внешних материальных предметах. Понаблюдайте за своими способами избегания: что я делаю, когда испытываю тревогу или депрессию, когда мне скучно или одиноко? Отправляюсь по магазинам? Употребляю алкоголь, ем? Взбадриваю себя наркотиками, сексом, ищу приключений? Или же отправляюсь на природу, погружаюсь в мир возвышенной книги? Или убиваю время телефонными звонками, сижу «в интернете» или у телевизора? Некоторые из этих методов откровенно опасны, другие забавны, третьи даже благотворны. Но проблема состоит в том, что любую деятельность и любое вещёство, какими бы полезными они ни были, можно использовать для ухода от неизвестности. Когда мы впадаем в зависимость от формы, то порождаем причины и условия для усиления наших страданий. Как бы мы ни старались, всё это не приносит длительного удовлетворения, а те чувства, которых мы пытались избежать, становятся только сильнее.

Чтобы лучше понять, каким образом власть формы причиняет боль, традиционно используется аналогия с мышью, которая попадает в мышеловку, потому что не может удержаться, чтобы не съесть сыр, Далай Лама предлагает интересный вариант этой аналогии. Когда он был маленьким мальчиком и жил в Тибете, то пытался ловить мышей. Он не собирался их убивать, просто ему было интересно перехитрить их. Однако ему так и не удалось поймать ни одной, и он пришёл к выводу, что мыши в Тибете умнее, чем все остальные. Зато они показали ему пример просветлённого поведения; он понял, что, в отличие от большинства из нас, эти мыши усвоили важный урок: самое лучшее, что они могут для себя сделать, — это отказаться от сиюминутного удовольствия ради длительного — от сыра ради продолжения жизни. И он призывает нас к тому же.

Как правило, попадая в ловушки, мы не пытаемся разобраться в том, что происходит, исследовать стратегии своего эго. Мы просто слепо хватаемся за что-то привычное, что приносило облегчение в прошлом, и потом удивляемся, почему не получаем удовлетворения. Практика бодхичитты основана на наблюдении: мы учимся доброжелательно и без суждений наблюдать за тем, что с нами происходит. Анализируя разрушительные механизмы, мы прекращаем причинять себе боль такими образом.

Второй демон материализма — демон речи. Он проявляется, когда мы с помощью всевозможных убеждений создаём иллюзию знания истинной природы реальности. Любые «-измы» — политические, экологические, философские, духовные — могут быть использованы с этой целью. Хорошим примером действия этого демона является так называемая «политическая правота»: уверенные в собственной правоте, мы становимся нетерпимы к мнению других.

Понаблюдайте за собой: как я реагирую, когда кто-то оспаривает мои политические взгляды или не соглашается с моим отношением к гомосексуальности, к правам женщин или к охране окружающей среды? Как я веду себя, когда кто-то не одобряет моего отношения к курению и употреблению алкоголя? Что я делаю, когда другие не разделяют моей религиозной веры?

Новые практикующие, как правило, с готовностью принимают буддийское учение и практики медитации, быстро начинают чувствовать себя частью новой группы, обретают новое видение. Но важный вопрос состоит в том, как они относятся к тем, кто видит мир по-другому? Отвергнут ли они другого человека только потому, что он не верит в карму?

Проблема не в самих верованиях и убеждениях, а в том, как мы начинаем их использовать, чтобы обрести опору, чтобы почувствовать себя правым, а другого человека неправым, чтобы избежать чувства неуверенности из-за непонимания того, что происходит. Я вспоминаю одного человека, с которым я была знакома в 1960-х годах. Он страстно любил бороться с несправедливостью. Когда конфликт разрешался, он начинал скучать, воодушевляясь лишь с появлением нового повода для возмущения.