Колесница призраков - Дмитрий Емец

Паша старался не думать, что сейчас переживают его родители и родители ребят. Домой ему возвращаться нельзя. С ощущением, что все потеряно и уже ничего изменить нельзя, Колбасин, понурившись, подошел к своему скутеру. От удара о бак переднее колесо деформировалось и теперь цепляло за крыло. Паша махнул на все рукой, прислонил скутер к баку и, закинув за плечи рюкзак, побрел куда глаза глядят.

Внезапно откуда ни возьмись по двору пронесся странный маленький смерч и остановился у ног Паши, взметнув трехметровый столб пыли.

– Маменька? Это ты? – неуверенно спросил Колбасин.

Смерч дрогнул, а потом вдруг Пашу сорвало с места, подкинуло на огромную высоту и усадило возле трубы на крыше ближайшего шестнадцатиэтажного дома. Полтергейстиха радовалась, что нашла Пашу, и резвилась, как котенок, играя с бельем, сорванным у кого-то с балкона.

Колбасин продолжил было хандрить, но неожиданно у него мелькнула отчаянная мысль.

– Маменька, лети сюда! Ты видела те машины? В них увезли наших друзей. Ты сможешь их освободить?

Маменька пропустила его слова мимо ушей. Она заигралась с бельем, которое раздирала в воздухе в клочья и пускала с крыши.

– Я так и думал, что ты не справишься, – сказал ей Паша. – Конечно, была бы ты сильной полтергейстихой, тогда другое дело, а то, конечно, каши мало ела.

Это простое средство подействовало. Рассерженная Маменька бросила белье и ринулась вниз. По улице пронесся смерч, и Паша понял, что переборщил, подзадоривая ее.

Дон-Жуан потом рассказывал, что у той легковой машины, в которой везли их с Федором, вдруг оторвался руль, и она врезалась в столб. Другую машину, в которой были Катя, Гений и профессор, протащило по газону и бросило в пруд ближайшего сквера. Катя и особенно профессор уверены были, что захлебнутся, но тут их подхватило, вытолкнуло из машины через открытую дверцу, и они закружились в воздухе рядом с Дон-Жуаном и Федором, которых Маменька предусмотрительно вызволила чуть раньше.

Маменька опустила друзей на тротуар, видимо, для того, чтобы дать им возможность полюбоваться, как она расправляется с микроавтобусом. Микроавтобус несся к ним на полной скорости. Из его окон высовывались фигуры людей с автоматами.

– Обычно я запрещал тебе безобразить, но сейчас можно! Давай, Маменька! – крикнул профессор.

И с микроавтобусом стала происходить настоящая чертовщина. Вначале у него на полной скорости отвалился руль, потом заглох мотор, зато сами собой включились дворники и замигали фары. Автобус затрясся, как будто под тем местом, где он стоял, началось извержение вулкана. Все четыре колеса разом лопнули, а выхлопную трубу потом так и не обнаружили. Пустые скафандры затряслись в безумной пляске и потянулись рукавами к сидевшим в машине людям. Те от неожиданности открыли пальбу из автоматов, но пули, едва вырвавшись из дула, горохом посыпались стрелявшим под ноги. Тем временем пустые скафандры, взявшись за руки, как в маразматическом сне, вышли из машины и затопали куда-то.

– Не двигаться! Лечь на асфальт! – раздался дикий крик.

Сутулый командир, выскочив из микроавтобуса, выхватил пистолет и хотел выстрелить в сидевших на тротуаре ребят, но тотчас упал как подкошенный. На голову ему нахлобучился унитаз с ближайшей помойки.

– Я был не прав, когда ругал ее. Маменька – полтергейст очень высокого уровня полезности, – задумчиво сказал профессор, наблюдая, как сутулый катается по асфальту, пытаясь стащить с головы унитаз.

Счастливая полтергейстиха ласково подула профессору в ушко и взъерошила волосы. Минуту спустя вся «великолепная пятерка» и профессор уже стояли на крыше той же шестнадцатиэтажки, где и Паша Колбасин. Туда же Маменька предупредительно перенесла скафандры, энергейзеры, незаконченную ловушку, а заодно, захватив его, очевидно, по ошибке, автомат Калашникова с двумя запасными магазинами.

– Осталось только придумать, как нам избавиться вот от этого, – сказал Дон-Жуан, показывая свои запястья, закованные в наручники.

Разжав ладонь, Катя показала маленький ключ:

– Если я не ошибаюсь, он от наших наручников. Пока машина летела в пруд, я успела его сорвать с пояса нашего конвоира.

– Ты умница! – восхитился Дон-Жуан, пытаясь поцеловать Катю в щеку.

– А вот этого не надо! Я и так знаю, что я умница, – сказала Катя, ловко увернувшись.

Вскоре наручники были сняты, и «великолепная пятерка» смогла насладиться свободой.

Профессор Фантомов поднял голову с подушки, с которой стекала вода, и одобрительно посмотрел на Колбасина.

– Это ты догадался послать Маменьку нам на помощь? – спросил он. – Похоже, Маменька теперь только тебя и слушается.

– А вы что хотели: великая любовь есть великая любовь! Тили-тили тесто, жених и невеста! – съязвил Федор.

Его ирония не осталась незамеченной. Тотчас лежащий на крыше провод стал складываться в кольца и, словно удав, угрожающе пополз к незадачливому каратисту.

– А вот этого не надо! Что я такого сказал? Я что, против, что ли? Мне, может, даже завидно! – завопил Федор.

Глава XIV

ШЕСТЕРО – ПРОТИВ ВСЕХ И ЗА ВСЕХ

– Домой нам возвращаться нельзя – нас тотчас схватят. Наверняка Аттиле уже доложили, что мы скрылись, и он поднял на ноги всю милицию и все спецслужбы. Мы теперь для них мишень номер один, – сказал Дон-Жуан.

– Тебе легко говорить. Твой дедушка за границей, а моим-то бедным родителям каково! Они плакали, когда меня забирали, а папа даже полез на них с кулаками, но его ударили прикладом автомата! – с дрожью в голосе сказала Катя. Хоть она и отворачивалась, Дон-Жуан заметил на ее ресницах слезы.

– Надо позвонить родителям и сказать, чтобы они срочно уходили. Аттила может схватить их и держать как заложников, пока мы не сдадимся, – заявил Федор. Он пересмотрел такое количество боевиков, что отлично представлял себе все способы действия спецслужб.

– Звонить опасно. Телефоны на сто процентов прослушиваются, – сказал Дон-Жуан. – К тому же вы знаете своих родителей. Если бы они были разумными людьми, тогда другое дело. А так, вместо того чтобы просто выскочить из квартиры и бежать, они соберут три чемодана вещей, станут обзванивать родственников, а говоря с вами, будут причитать, ойкать, по телефону спрашивать, где мы, просить нас хорошо питаться, не волноваться и надевать на ночь шерстяные носки.

– А шерстяные носки зачем? – удивился Колбасин.

– Да так просто, вырвалось, – смутился Дон-Жуан. Ему стыдно было признаться, что до десяти лет мама ему надевала шерстяные носки, как он с ней ни воевал. Маме кто-то сказал, что шерсть очень полезна для здоровья, потому что щекочет какие-то там нервные окончания.

– И что ты предлагаешь? – спросил Егор.

– Пошлем за родителями Маменьку. Пускай доставит их куда-нибудь. Ну хоть на Азорские острова.

– До Азорских островов далековато, а вот закинуть их куда-нибудь в Подмосковье – дело другое, – серьезно сказал профессор. – У кого есть на примете укромное местечко? Только такое, которое нельзя было бы вычислить.

– У моей математички в Подмосковье маленький домик! Он около Бородинского поля. Вот только я не помню, как туда добираться. Я там всего один раз была, – сказала Катя.

– Неважно, Маменька найдет! Давай, Маменька! – велел профессор.

Но Маменька не спешила слушаться, она признавала теперь только Пашу. И лишь после того как Паша сказал: «Действуй, Маменька!», полтергейстиха умчалась. Вернулась она примерно через полчаса, очень довольная. Она принесла с собой поляроидную карточку всех родителей, которые с озадаченным видом жались друг к другу на фоне домика учительницы.

– Слава богу, с ними все хорошо! – радостно сказала Катя.

Гений присел на корточки возле незаконченной ловушки.

– Ладно, за дело… Ты купил все детали? – озабоченно спросил он у Паши.

– Все, – откликнулся тот, отыскивая глазами рюкзак.

Вскоре на крыше уже кипел настоящий сборочный цех. Маменьке пришлось смотаться за паяльником и кое-какими инструментами. И здесь не обошлось без конфуза. Маменька долго не могла сообразить, что такое паяльник, и приносила то садовый распылитель, то газовый сварочный аппарат, но в конце концов принесла и паяльник с припоем, лежавший у Егора на столе, где он его оставил, когда внезапно вылетела дверь. Попутно Маменька едва не выкинула из окна притаившегося в засаде сотрудника спецслужбы.

Егор старался работать неторопливо, как у себя в мастерской, тщательно припаивая и закрепляя все контакты.

– Чего ты копаешься? – то и дело нетерпеливо спрашивал Федор.

– Не мешай. Один контакт неправильно соединишь – потом больше времени потеряешь, – отвечал Гений.

С крыши было видно, как по району повсюду ходят милицейские цепи. У входа в каждый подъезд было поставлено по наблюдателю. Было ясно, что продолжаются интенсивные поиски. Всех подростков, казавшихся подозрительными или просто подходящих по возрасту и описанию внешности, хватали и сажали в автобус.