Форпост - Григорий Солонец

С трудом преодолев горную возвышенность, он увидел внизу с десяток прилепившихся к противоположному склону домиков с плоской крышей. «Не мираж ли?» — засомневался. Но, подойдя ближе, убедился: это были скромные жилища афганцев. В крайний дом, стоявший чуть в сторонке, он и постучался, из последних сил произнеся на дари: «Помогите, мне очень плохо».

Бибихаво как раз готовила плов на ужин. Четырехлетний сын его очень любил. Когда были живы родители и муж, они частенько устраивали семейные праздники, на которых плов с бараниной всегда присутствовал в качестве главного блюда. Но в один год она потеряла самых родных и близких людей. Отец умер вслед за мамой, тоже тяжело заболев. А Файзуло забрали в афганскую армию. Он прослужил всего несколько месяцев, когда пришло трагическое известие о его гибели где-то под Гератом. Как все произошло, одному Аллаху известно. Но в письменном сообщении сказано, что Файзуло подорвался на душманской мине и посмертно представлен к правительственной награде.

Она сутки проплакала, не желая верить в то, что в двадцать один год стала вдовой. Но, видать, так Аллаху угодно, раз ниспослал он ей столь суровое испытание.

Сын, копия отца, — ее единственная отрада и надежда в жизни. Рос мальчик смышленым, подвижным. Рано научился говорить, бегать. Такой непоседа уже сейчас, а что будет дальше? Она глаз с него не спускает, ежедневно строго наказывая никуда со двора не уходить. А его так и тянет путешествовать по кишлаку.

Стук в дверь повторился, и Бибихаво по-настоящему испугалась, услышав слабый незнакомый мужской голос. Кто бы это мог быть? У афганцев не принято ходить в гости без предупреждения, да еще после захода солнца. Не иначе как стряслась какая-то беда. Прислушиваясь и раздумывая, стоит ли ей открывать дверь, женщина застыла в нерешительности.

— Мама, к нам кто-то пришел, — пролепетал, схватившись за подол халата, любопытный сын.

И тут она расслышала чужие слова с просьбой о помощи, а руки уже сами открыли засов.

Обессилевший Сергей едва не рухнул прямо на пороге. Сняв грязную обувь и куртку, кое-как добрел до указанного ему угла, где лежал матрас, и упал, забывшись.

Тусклый свет керосиновой лампы выхватил из темноты обветренное, изможденное лицо с впалыми глазами, густую шевелюру на голове. «На афганца он мало похож, значит, русский, — молнией сверкнула догадка. — Только этого мне не хватало».

Накормив сына, Бибихаво стала поглядывать в угол: не проснулся ли гость? Он ведь наверняка голоден — как это она сразу не догадалась угостить его хотя бы лепешкой. Услышав стон, встрепенулась: не умирает ли часом? Покойник в доме — плохая примета, не к добру. Но если уже есть на то воля Всевышнего, то никто и ничто не спасет обреченного на смерть.

Придя в себя, Сергей долго не мог понять, где он находится. Неужели дома, в родной Боровой?! Непохоже: обстановка чужая и нет вышитых мамой рушников у окна. Какая-то женщина в длинном халате с закрытым лицом настороженно смотрит на него и не решается подойти ближе. Мираж исчез: он по-прежнему в Афганистане. Только кто эта ханум? Кажется, она предложила ему поесть. Очень даже кстати: он голоден как волк. Взяв трясущимися от слабости руками лепешку, Сергей жадно разорвал ее на несколько кусочков и все равно чуть не подавился. Ему стало неловко за себя. Только сейчас Сверкович приметил в полутьме малыша, внимательно наблюдавшего за тем, как чужой дядя ест, и чтобы нарушить напряженную тишину, поинтересовался надари:

— Бача, тебя как зовут?

— Суфи, — быстро ответил малыш, будто ждавший этого вопроса.

— А меня… — Сверкович замялся. — В общем, зови Адамом.

Спустя несколько дней, проведенных в афганском доме, Сверковичу стало намного лучше. О ранении в руку напоминал лишь небольшой шрам. Чтобы хоть как-то отблагодарить гостеприимную хозяйку, он вызвался отремонтировать крышу дома. Бибихаво, видимо, опасаясь еще большего осуждения соседей, которые уже выговаривали ей, что она ведет себя недостойно вдовы-мусульманки, вначале воспротивилась, резко замахав руками. Но вспомнив, как после дождя размокает глиняный пол, превращающийся в настоящее холодное месиво, из-за чего уже не раз болел сын, она согласилась.

Сергей соскучился по домашней работе, поэтому с удовольствием принялся за прохудившуюся от времени крышу. Быстро нашел место, куда затекает вода, и наложил нечто вроде заплатки. Потом подправил и укрепил покосившуюся в коробке деревянную дверь, прибрал старый хлам во дворе. На свежем воздухе дышалось легко и свободно. Бибихаво украдкой наблюдала, как трудится Адам. Она ничего о нем не знала, но душой чувствовала, что пришлось ему перенести немало испытаний.

Однажды вечером, попив чаю, он признался, что ему некуда идти. И слово за слово вкратце, как смог, поведал о своей судьбе. Умолчал лишь о том, что под принуждением принял ислам, хотя каждое утро по привычке начинал с молитвы.

Бибихаво не гнала его прочь, но и не удерживала. Своим поведением она как бы показывала, что смирится с любым вариантом. Но странное дело, в душе ей хотелось, чтобы русский солдат с мусульманским именем Адам еще хоть ненамного задержался в доме. Да и Суфи, кажется, привязался к нему. Он уже не засыпал без сказки дяди Адама, умевшего интересно рассказывать свои детские истории, в которых добро всегда побеждало зло. Но особенно запомнилась малышу притча о счастье.

В его поисках отправился бедный Иванушка за тридевять земель в чужую страну, где жил страшный людоед. Через многие испытания довелось парню пройти, хитростью одолеть злых духов, живших в глубоких пещерах и не любивших света и солнца. А встретившись с людоедом, он не струсил, проявил необыкновенную находчивость, смелость и победил его. Так Иванушка обрел свободу, силу, а с ними и счастье.

— А что такое счастье? Как оно выглядит? — вдруг спросил малыш.

— Счастье — это… — Сергей запнулся в поисках нужного слова. Он не знал ответа на детский вопрос. Подумав, так ответил: — В общем, когда тебе с мамой дома хорошо, когда ты и она здоровы, любите друг друга — это и есть счастье. У каждого человека оно свое.

— А у тебя есть счастье? — не унимался Суфи.

«Вот так вопросик, — внутренне напрягся Сергей. — Этот бача не по годам любопытен и смышлен. Что же ему ответить?»

— Я тебе позже скажу, хорошо?

— А что, у тебя нет мамы? Или она не здорова?

— Есть. Но она очень далеко. И встретиться мы пока не можем. А давай лучше в нарды сыграем. Хочешь, научу?

Прямо посреди комнаты Сергей начертил небольшое игровое поле. Обычные камушки заменили шашки, а два маленьких кубика он ножиком вырезал из виноградной лозы. Объяснив правила, Сергей предложил мальчику бросить «кости». Они так увлеклись, что и не заметили, как Бибихаво, хлопотавшая у печки, все чаще поглядывает в их сторону. В душе она радовалась, видя, как Суфи заразительно смеется, ему явно нравилась новая забава.

«Дети все одинаковы, независимо от того, в какой стране родились. Они веселы и беззаботны, наивны и честны, не испорчены жизнью. Они не умеют, как взрослые, обманывать, лицемерить, предавать. Вот кто по-настоящему счастлив», — подумал Сергей, наблюдая за мальчишкой.

Таким же любопытным непоседой и он когда-то был. Но, кажется, минуло уже сто лет с тех пор, когда босоногое детство навсегда скрылось за горизонтом. Сверковичу почему-то вспомнилось, как он ходил за солнцем. В пять лет верилось, что оно живет в конце деревни, за лесом. Очень хотелось посмотреть на просыпающееся небесное светило вблизи, поэтому, поднявшись пораньше и ничего не сказав маме, маленький Сережа отправился в путешествие. Как же он удивился, когда, выйдя на опушку, обнаружил, что солнышко «убежало» за соседнюю горку. Он, боясь не успеть за ним, рванул вперед. Но что это? Взобравшись на вершину, мальчик вновь увидел его, только уже на значительном расстоянии, у самой линии горизонта, где поле сливалось с небом. От такого неожиданного обмана слезы навернулись на глаза. Дальше идти за «убегающим» и поднимающимся еще и ввысь солнцем Сережа не стал. Да и мама уже, наверное, обыскалась его дома.

Предположение оказалось верным. Но за самовольную отлучку, выслушав его сбивчивый рассказ, она не ругала, а только тихо улыбнулась.

А еще в детстве он любил с друзьями часами смотреть на вечернее небо и фантазировать. Чего только они не видели в облаках необычной, причудливой формы: и дерущихся рыцарей на гарцующих конях, и сказочного Змея Горыныча, и даже танковое сражение со взрывами и дымами. После футбола это было, пожалуй, второе занятие, названное просто — смотреть кино.

…Бибихаво, присев с краешку, тоже заинтересовалась нардами. Она робко попросила Сергея и ее научить играть в них.

Весна заметно прибавила хлопот дехканам. На своих крохотных наделах они героическими усилиями возделывали скупую на урожаи землю. Все дело в том, что зажатая горами долина испытывала страшный дефицит воды. Вся надежда была только на Аллаха, хоть изредка, но откликавшегося на молитвы, даруя людям и посаженным ими растениям живительную влагу в виде дождя. Могло бы частично помочь старое русло заброшенного арыка, по которому раньше по весне сходили с гор талые воды, но его некому было основательно почистить.