Современный кубинский детектив - Луис Рохелио Ногерас

— Дело в том, Лабрада, — сказал он спокойно, — что обнаружились некоторые факты, свидетельствующие против вас, и их необходимо разъяснить. И чем раньше, тем лучше, вы согласны?

— Разумеется, — ответил Лабрада. — Мое недовольство относится лишь к формальным моментам... так сказать, к самой процедуре. Что же касается этих обнаружившихся фактов, то мне хотелось бы знать, в чем они, собственно, заключаются, поскольку заранее уверен, что легко смогу разрешить все ваши сомнения.

Лабрада извлек из кармана элегантной рубашки пачку «Аромас», а из маленького брючного кармашка — газовую зажигалку.

— Можете воспользоваться спичками, — многозначительно произнес Роман. — Кстати, это не ваши?

Лейтенант бросил на стол спичечный коробок в бело-голубую клетку. Лабрада чуть заметно вздрогнул и привстал, чтобы получше разглядеть спички, но не прикоснулся к ним. На коробке шариковой ручкой была выведена заглавная «Л».

— Нет, это не мои, — сказал он, подумав. — Я, как видите, не пользуюсь спичками, а когда пользовался, не помечал таким образом коробки. Это «Л» не означает «Лабрада», можете быть уверены.

Он чиркнул зажигалкой. Послышалось шипение, из отверстия вырвался узкий голубой язычок пламени. Лабрада прикурил и, затянувшись, выпустил длинную струю дыма.

— Объясните мне, пожалуйста, Лабрада, что вы делали на базе позавчера вечером. — Роман откинулся на спинку кресла и, помолчав, добавил: — Ведь вы единственный оставались с Суаснабаром в тот вечер, когда его убили.

— Не говорите так, я... — начал Лабрада хоть и поспешно, но твердо.

— Вы были там, — прервал его Роман. — Вас там видели.

— Да, я работал примерно до десяти или до четверти одиннадцатого, а потом ушел. Когда я уходил, я видел Эрасмо и...

Роман снова перебил его.

— Мне очень хотелось бы узнать, Лабрада, — сухо произнес он, — почему вы не сказали нам, что были на автобазе в тот вечер.

Нельсон Барреро стоял позади Лабрады. Сьерра же и Кабада, который так и не ушел домой, не захотев пропустить допрос, придвинули стулья к письменному столу Романа и теперь внимательно следили за разговором.

Лабрада снова глубоко затянулся.

— Согласен, это была ошибка с моей стороны, — проговорил он, ничуть не смутившись. — Факт не показался мне тогда заслуживающим упоминания, я как-то не подумал... Поскольку я ушел около десяти, а врач сказал, что смерть наступила не раньше двенадцати... — Лабрада поднес сигарету к губам. — Он ведь сказал, что Эрасмо убили между двенадцатью и часом ночи, не так ли?

— Так, — согласился Роман.

— Поэтому мне и в голову не пришло, что вас может заинтересовать мое присутствие на базе, — продолжал начальник отдела кадров. — Когда я уходил, все было в порядке, как обычно.

— Вы часто задерживаетесь на работе до этого часа? — поинтересовался Роман, тоже закуривая.

— Нет, не часто, но иногда случается. Вы же знаете, как это бывает. Возникает какое-нибудь неотложное дело, и приходится задерживаться допоздна. Позавчера вечером я как раз работал над проектом нового штатного расписания.

— Итак, вы ушли в десять или в четверть одиннадцатого, — пробормотал Роман, уставившись в какую-то точку над головой Лабрады. — Вы ушли в десять или в четверть одиннадцатого... — Неожиданно он перевел взгляд на Лабраду и в упор спросил: — И куда вы поехали?

Роману показалось, что на короткий миг лицо начальника отдела кадров приняло довольное выражение. Лабрада не спеша затянулся, выпустил струйку дыма и погасил сигарету в стеклянной пепельнице, которая стояла перед ним.

— Я поехал к Карбонелю, нашему директору. Приехал к нему около одиннадцати. Понимаете, хотелось показать проект, вот я и решил...

— Как всегда после работы заехать к Карбонелю и обсудить с ним проект, — насмешливо докончил Роман. — Это ведь было так срочно. До утра ждать просто невозможно.

Кабада одобрительно закивал. В самом деле, трудно было представить Лабраду, своими руками расправляющегося с Суаснабаром. Нет, если этот человек замешан в преступлении, то действовал он по-иному: более скрыто, более тонко, более хитроумно. А если так, он наверняка заранее позаботился о безукоризненном алиби.

— Что вам сказать... — Лабрада помедлил несколько секунд. — Нет, конечно, дело не было срочным, но мне пришло в голову... Я несколько часов проработал, и мне казалось, что Карбонель, который уже интересовался проектом, захочет сразу же взглянуть на него. Я позвонил ему и тут же поехал. Разумеется, я и до этого бывал у него дома по служебным делам.

— Где живет Карбонель?

— В Коли. Я пробыл у него до половины первого и оттуда поехал домой. Могу доказать это, потому что столкнулся в подъезде с моим соседом — Порруа, Рафаэлем Порруа. Он живет на третьем этаже. Это было примерно в час ночи.

— Лабрада, — произнес негромко Роман, облокачиваясь на стол, — расскажите, из-за чего вы враждовали с Суаснабаром.

В первый раз лейтенант заметил выражение тревоги на бесстрастном лице Лабрады. Но голос его звучал спокойно:

— Я уже говорил вам, что Эрасмо был довольно своенравным человеком... С плохим, неуживчивым характером, я бы так это назвал... Мы не очень с ним ладили, верно, но говорить, что враждовали, — это слишком...

— Не лгите, Лабрада, — оборвал его Роман. — Все обстоит гораздо хуже.

Во взгляде кадровика можно было прочесть лишь крайнее удивление.

— Вы с Суаснабаром поругались и после этого перестали даже разговаривать, — вкрадчиво произнес Роман.

Лабрада взглянул на него, возможно про себя прикидывая, что доподлинно знает Роман и о чем только догадывается. За свою теперь уже многолетнюю службу лейтенант перевидел множество нервничающих людей, разных по характеру и темпераменту. И хотя голос Лабрады не дрожал, ответы были тщательно продуманы, хотя он великолепно владел собой и контролировал каждый свой жест, Роман знал, что сидящий перед ним человек нервничает, ужасно нервничает.

— Видите ли, лейтенант, — сказал Лабрада наконец, — не знаю, что там вам наговорили... Недели три-четыре назад я действительно повздорил с Эрасмо... Он меня оскорбил. Но речь шла о служебных вопросах, и дальше этого не пошло.

Роман усмехнулся, поднялся со своего места, словно эта игра начала ему надоедать, и сказал с расстановкой:

— Постарайтесь меня правильно понять, Лабрада. Хищение нескольких деталей со склада — мелкое воровство, и только. Убийство же — дело очень серьезное.

Кабада взглянул на начальника отдела кадров. Бусинки пота выступили на лбу Сиро Лабрады, хотя в кабинет тянуло холодом от неплотно прикрытого окна.

— Не станете же вы утверждать, — впервые Лабрада стал запинаться, — что я убил... Вы же... Это абсурд, лейтенант, бессмыслица какая-то.

Роман в последний раз затянулся и сунул окурок в пепельницу. Потом нагнулся, выдвинул ящик стола, достал оттуда папку и начал перелистывать подшитые в ней бумаги, затем снова сел в кресло и произнес, не глядя на Лабраду:

— Вы знаете, что убит Тео Гомес?

Наверное, Лабрада вздохнул с облегчением, когда лейтенант переменил тему.

— Да, конечно, — ответил он. — Мы узнали об этом сегодня на базе. — И, помолчав, пробормотал: — Никогда бы не подумал...

— Чего не подумали бы? — полюбопытствовал Роман.

— Что он может быть причастен к убийству Суаснабара и... — Лабрада опять запнулся. — Только не спрашивайте, откуда я это знаю. Я ничего не знаю, но это и дураку ясно.

— Не думайте, Лабрада, что все так просто, — возразил лейтенант. — Но я хочу спросить вас не об этом. Я хочу, чтобы вы мне ответили, в каких отношениях вы были с Тео Гомесом.

— В нормальных, как с любым шофером автобазы.

— Других отношений между вами не было? Личных, я имею в виду.

Лабрада удивленно посмотрел на лейтенанта.

— Нет, личных не было, ни в малой степени.

Роман вынул из раскрытой папки бумажку и протянул Лабраде.

— Это ваш телефон. Домашний, не так ли?

Тот смотрел на Романа, словно не улавливал смысла его слов.

— Да-да, конечно.

— В таком случае, Лабрада, трудно, очень трудно, поверить в то, что между вами и Тео не было никаких отношений, кроме служебных. Ведь этот номер мы нашли в бумажнике, который был при нем, когда его убили... Единственный номер телефона, обнаруженный у Тео, оказался вашим номером.

Лабрада нервно улыбнулся, словно не понимал, почему Роман придает такое серьезное значение сущим пустякам.

— Лейтенант, — сказал он, — мой телефон знали наши сотрудники. Они звонили мне домой, когда это было необходимо. Я сам давал многим свой телефон.

— Речь идет не о многих, — решительно сказал Роман, — а только о Тео Гомесе. Вы давали ему свой телефон? Он должен был вам зачем-то звонить?