В финале Джон умрет - Дэвид Вонг

— Пошли, — сказал я.

Мы выбрались из внедорожника и зашагали к главному входу, стараясь обойти полицейских стороной.

— Не нравится мне это место, — шепнула мне Джен, взглянув на здание.

— Об этом ты уже говорила.

— Оно похоже на… на конец света. Оно похоже на огромные, страшные здания будущего из «Бегущего по лезвию бритвы» — черные, с пламенем на крышах.

— Да-да, и с гигантскими экранами, на которых транслируют изображения каких-то азиаток — отозвался Большой Джим, поправляя капюшон. — Когда в детстве по телеку показывали этот фильм, я расплакался.

Вход напоминал широко раскрытую пасть, а за ним виднелись внутренности казино, блестевшие чистым золотом.

— Знаешь, что еще меня напугало? — спросила Джен, потянувшись, чтобы почесать шею в том месте, где ее щекотал пучок черных перьев. — «День независимости», фильм про вторжение пришельцев. В первой части инопланетяне прибывают на Землю и люди смотрят на небо — а неба-то и нет, один только металл: в небе, от горизонта до горизонта, висит огромный стальной корабль. Я тогда подумала: вот на что будет похож конец света. Мы погибнем не от войн и не от падения метеорита — а от того, о чем и подумать не могли…

Дженнифер замолчала от волнения. Мы вошли в вестибюль и замерли: все в огромном, похожем на пещеру зале «Луксора» сияло золотом на золоте — золотой пол, золотые стены, золотой потолок. Ни у кого не возникало сомнений, какому богу поклоняются в этом храме.

Людской поток в переполненном вестибюле бросал нас то в одну, то в другую сторону. Проходившие мимо глазели на нас: на меня, на Джен, на голый зад Джона, но никто не думал: «У них пушка». Да, у всех на уме было слово «кретины», но не «пушка».

— Идем туда, — сказал Джон.

Он нашел дверь с табличкой «Египетский зал». У дверей установили два огромных плаката с изображением улыбающегося пятидесятилетнего мужчины — скорее всего доктора Маркони, ведь на них крупными буквами красовалось именно это имя.

Стол с программками и брошюрами стоял рядом с плакатами. За ним сидела женщина с ноутбуком. Вход в зал охраняли два человека в костюмах и с гарнитурами мобильников в ушах.

Мы направились к дверям. На секунду мое сердце замерло: дальше этого этапа мы не планировали.

По пути я заглянул через приоткрытую дверь, пытаясь понять, не произошло ли в зале что-нибудь. Может, там разверзлась земля, и появился Люцифер. Но нет, не появился.

Но я заметил, что зал огромный, примерно с половину футбольного поля. В центре располагалась огромная ледяная скульптура футов пятнадцать вышиной. Она изображала ангела с распростертыми крыльями и руками, поднятыми к потолку. Наверное, через статую текла вода, ведь поток жидкости стекал, словно водопад, по хрустальным крыльям, вспенивая небольшой водоем у ног ангела. Все места были заняты. Зрители сидели, закрыв глаза.

Из зала донесся голос доктора Маркони, усиленный динамиками:

— Послушайте меня. Успокойтесь. Я знаю, кого-то из вас это пугает, но сейчас мы имеем дело с реальными явлениями — такими же реальными, как и человек, сидящий рядом с вами. Мне нужны все вы — ваше внимание, сила, открытость сознания, — только тогда эксперимент получится. Бетти рассказала нам, что в прошлом году при загадочных обстоятельствах исчез ее муж, Гарольд Александер. Давайте сосредоточим все наше внимание на Гарольде Александере. Очистите свое сознание. Теперь пусть каждый представит себе яблоко…

Шесть тысяч долларов я отдал технику с волосами, собранными в «хвост». Техник сказал, что пойдет покурить, так что в течение пятнадцати минут грузовик будет в полном нашем распоряжении. Поэтому теперь на плече у меня висела гитара, сделанная из хрустально чистого стекла или полимера. Я нацепил белое кожаное пальто с оторочкой из пышного ярко-зеленого меха, а на голову нахлобучил огромное белое сомбреро, украшенное узором из лампочек.

Дженнифер надела поверх майки и шортов белый смокинг/мундир циркового инспектора манежа. Фалды смокинга оказались такими длинными, что из-под них виднелись только голые лодыжки. Законченность этому костюму придавало боа из черных перьев. Большой Джим надел невероятно облегающий комбинезон рабочего сцены, с блестящим логотипом «Элтон Джон» на спине. Под мышкой Салливан нес огромный синтезатор «Касио» и тащил за собой тележку с двумя черными ящиками размером со шкафчики для одежды.

Джон облачился в черный бандаж, белые кожаные штаны и маленький лиловый капюшон Робина Гуда, закрывавший пах. Выше пояса Джон был совсем голый — если не считать кожаного жилета и связки золотых цепей.

Кроме того, все мы надели темные очки.

Мы подошли к столу. Голос Маркони громыхал:

— Ну-ну, успокойтесь. Кто следующий? Кто еще хочет вступить в контакт?

Охранники и женщина за столом растерянно уставились на нас.

— У вас билеты есть? — наконец сказала женщина, пытаясь подавить улыбку.

— Нет. Мы — «Элтон Джон», — ответил Джон.

— Мы из группы, — прервал его я. — После сеанса у нас здесь концерт. Покажите нам черный ход, и мы…

— Смотри, Дейв! — крикнул Джон.

В дальнем конце зала показался Хренова Туча Джастин; он пробирался между кресел, направляясь к сцене. На Джастине был мешковато сидящий пиджак и джинсы, а на голове — ковбойская шляпа, которая, как мы знали, закрывала огромную рану.

— Йоу, дурилка, мне нужно связаться с одним белым старикашкой, — сказал Джастин, подойдя к Маркони.

Руки и ноги Хреновой Тучи вывернулись под странным углом, распухшее тело, казалось, готово взорваться в любой момент, а в животе зияла рана. Улыбка доктора Маркони погасла.

Хренова Туча заговорил:

— Его зовут Коррок, Надсмотрщик из Восьмого круга; в некоторых мирах он известен под именем Баа’ааа’ааа’ааб, а в других — как Повелитель Зантхк Алл-Бззки’л Шадд’ууул’л Л ’лууу’ддас Л ’ и кззб-лла Кхтназ.

Охранники и привратница обратили все внимание на него; они не понимали, является ли это частью спектакля, но, похоже, чувствовали, что сейчас все будет очень, очень плохо.

Я подошел к двери, провел рукой по боку, почувствовал длинный, твердый ствол дробовика, спрятанный под пальто, и уже собрался сказать привратнице, что случай экстренный, что помочь может только рок-н-ролл и поэтому нас нужно немедленно впустить.

— ПУШКА! — крикнул охранник, стоявший слева от меня.

Я опустил взгляд и увидел, что пола пальто загнулась, и ствол дробовика торчит из-под нее дюймов на шесть. Я выхватил оружие и прицелился в голову охранника, который замер в броске.

— Это не пушка! Это часть нашего шоу! — воскликнул Джон в тот самый момент, когда я крикнул: «Я из полиции! Я действую под прикрытием!»

Снова ожил динамик:

— А-А-А! МОИ ЯЙЦА!!!

Я повернулся вокруг своей оси и увидел, как доктор Маркони падает на пол, держась за промежность.

Над Маркони возвышался Хренова Туча.

Зрители заохали.

Я помчался в зал. Охранники протиснулись мимо меня и бросились к сцене.

Хренова Туча врезал первому из них в пах так сильно, что охранник отлетел назад футов на пять. Второй отступил.

Я направил дробовик на Джастина и зачем-то крикнул:

— СТОЯТЬ!

Какая-то женщина взвизгнула при виде оружия. Хренова Туча отвернулся от нас и наклонился. Его штаны лопнули: из прорехи появился мясистый, похожий на трубку сморщенный вырост.

ФУМТ!

Раздался грохот, запахло паленой серой: Хренова Туча пернул и взлетел высоко в воздух.

Зрители обезумели; вокруг нас залязгали отодвигаемые стулья. Я продолжал целиться в Хренову Тучу, но он взлетал все выше, сопровождаемый мерцающим облаком метана. Джастин приземлился на крыле огромного ледяного ангела, поднял руки, словно празднуя забитый гол, и что-то рявкнул изо всех сил. Наверное, это изречение было невероятно глубоким и зловещим, однако внизу царил такой бедлам, что оно потонуло в общем шуме.

Я выстрелил. Хренова Туча взорвался.

Эй! Как все просто!

Фонтан крови и фарша окрасил крылья ангела в алый и розовый цвет. У меня началась эйфория; я приготовился к тому, что меня, победителя, толпа понесет на руках. Как же я ошибался.

Из внутренностей Джастина что-то полезло — но не жужжащие белые черви, а черные точки, похожие на кофейные зерна. Они прыгали, отскакивали от крыльев ангела и плюхались в воду у его ног.

Я осторожно подошел к водоему. В толще воды извивались и плескались тени.

О черт.

Чья-то рука мягко легла мне на плечо. Я повернулся и увидел проницательные карие глаза Альберта Маркони.

— Сынок, надо вывести людей отсюда.

За ним — все еще с клавиатурой в руках — стоял Большой Джим.

— Их нужно вывести, верно? У нас мало времени, — терпеливо убеждал меня Маркони.

Я отвернулся от него, побежал, выстрелил в воздух.