В финале Джон умрет - Дэвид Вонг

Представьте себе, что пятьдесят тысяч мужчин попали на необитаемый остров и каким-то образом провели там пять тысяч лет без еды, воды и секса. И вот когда эти люди перенесли такие муки, по сравнению с которыми безусловно, членовредительство и каннибализм покажутся детскими шалостями, на остров подбросили статую обнаженной женщины, сделанную из бифштексов. Если записать звук, который издают тысячи людей, одновременно едящих, трахающих и разрывающих эту статую на части, а затем усилить его до десяти тысяч ватт и подать прямо в мозг, это будет совсем не похоже на то, что услышал я. Безумие, отчаяние, голод и боль взрывались, словно сверхновые. В визг и вой то тут, то там вклинивалось мое имя.

Этот звук выбил из головы все мысли, порвал мое сознание. Я, словно больной с синдромом Паркинсона, отчаянно хлопал руками, пытаясь нащупать застежку ремня безопасности. С заднего сиденья доносились другие вопли, но смутно, словно за тысячу миль от меня. Крошечные белые полосочки жужжали вокруг моей головы, пролетали мимо ушей, и тыкались в щеки.

Пальцы наткнулись на пластиковую коробочку, удерживающую ремень в пристегнутом положении, но я не мог найти кнопку, не видел ее. Я давил, тянул и наконец стал просто царапать коробочку, словно ребенок, закативший истерику, в обнаженных руках появился зуд; потом он сменился легким покалыванием, и я понял, понял, черт побери, что происходит и задергался, пытаясь выползти из-под ремня, словно зверь из ловушки.

Во тьме я заметил какое-то движение.

Звук разбиваемого заднего стекла.

Кого-то вытаскивают из машины.

ВОПЛИ.

Я провел ладонью по предплечью, и в воздух поднялась туча белых палочек. Голоса заревели, завизжали, словно баньши-подростки на концерте поп-группы — только на самом деле они издавали совсем другой звук. Этот звук… тяжелый и насыщенный, он физически давил на виски. Мне послышался скрип костей черепа и свист ветра, врывающегося в трещины между ними.

Затем кто-то схватил меня и потянул за ремень. Я увидел руку; что-то щелкнуло, и внезапно перед глазами появилось узкое лезвие: кто-то резал ремень складным ножом. Я высвободился и рухнул вниз. Фред Чу и Джон схватили меня за руки и рубашку и потащили из машины — спиной по битому стеклу.

Все вопили от страха, а Молли прыгала и лаяла — полная паника при виде облачка белых насекомых, летавших вокруг меня, словно перья из подушки.

Часть червячков снова приземлилась на моей руке, а остальные подлетели к лицу и шее. Я отмахнулся от них, попытался прихлопнуть. Джон вцепился мне в запястье, вытащил из штанов бутылку спиртного и вылил ее содержимое мне на руку.

Это, похоже, рассердило летающих червяков больше, чем что бы то ни было; моя кожа горела от того, что они пытались забуриться в нее.

— Не помогает! — крикнул я. — Спирт не причиняет вреда…

Джон щелкнул зажигалкой и поджег мне руку.

Я сказал, что моя кожа «горела», но мне удалось испытать два этих ощущения последовательно, и я должен признать, что первое из них совершенно не похоже на то, что чувствуешь, когда твоя кожа действительно в огне.

Впрочем, жар в руке нельзя сравнить со вспышкой боли, которая взорвалась в мозгу. Сотни червей горели заживо, и их телепатический вопль бил изнутри в мой череп словно «боинг–747». Звук обладал мощностью ядерного взрыва или землетрясения; тысячи бритвенных лезвий впивались в мозг.

А затем наступила тишина. Джон катал мою руку по песку, гася пламя. Кожа побагровела, став похожей на свеклу, и местами начала облезать.

Я сел, постарался сфокусировать зрение и подняться, но снова рухнул на землю. Джон пытался вытереть кровь со лба, чтобы она не заливала глаза. У ног лежала пустая бутылка. Мой друг согнулся пополам, и его стошнило. Рядом на коленях стояла Дженнифер: мокрые от крови волосы прилипли к черепу, из ноги вырван кусок мяса.

Большой Джим орал, указывая на что-то. Молли продолжала лаять.

Фред.

Он вопил.

И бился, словно в огне.

Рой нашел его.

Черви вылетели из разбитого внедорожника, словно из осиного гнезда, и приземлились на Фреда.

Он кашлял, задыхался: белые палочки влетали в его широко раскрытый рот. Через пять секунд все кончилось.

Фред рухнул.

Мы потрясенно уставились на Фреда, понимая, что он не умер. Молчание было тяжелым, почти осязаемым.

Дженнифер помчалась к мертвому внедорожнику, залезла в салон, достала что-то и тут же выбралась наружу. При каждом шаге из ее ноги бил фонтанчик крови.

Фред задергался, перевернулся на спину, затем неуклюже встал. Все вздрогнули и попятились. Я заставил себя встать, не обращая внимания на боль в ногах. Фред — если это все еще был Фред — недоуменно посмотрел на нас, отряхнулся и сказал:

— Парни, все в порядке. Я в норме. В норме.

Дженнифер подбежала к нам. Из внедорожника она вытащила дробовик Моргана; залитое кровью оружие блестело В лунном свете. Джим молча взял дробовик у Дженнифер, проверил, заряжен ли он, затем положил на плечо, словно внезапно стал командиром отряда.

— Парни, нам нужно добыть тачку, — сказал Джим.

Никто не двинулся с места. Дженнифер с надеждой посмотрела на меня. А что я должен был сделать? Я едва держался на ногах.

— Иди поймай машину, — сказал я, глядя в глаза Фреда, пытаясь увидеть в них хоть что-нибудь.

Джим кивнул, словно этот план пришелся ему по душе, и двинулся в сторону шоссе вслед за Фредом. Раздраженно взглянул на меня, Дженнифер догнала Джима и вырвала у него дробовик. Джим развернулся и спросил, что она, черт побери, задумала. Дженнифер сделала пару шагов назад, и на секунду мне показалась, что сейчас она проделает в зараженном Фреде дыру.

Вместо этого Дженнифер всучила дробовик мне.

— Что ты собираешься с ним делать, Дэвид? — медленно и осторожно спросил Большой Джим.

Джон, Джен и я плечом к плечу встали перед Фредом и Джимом, которые остановились шагах в десяти от нас.

— Ребята, постойте… — заговорил Фред. — Послушайте, мы все перенервничали…

— Джим, ты видел, что произошло? — спросила Дженнифер. — Это уже не Фред.

— Мы не знаем, что произошло, — отрезал Джим, взглянув на Фреда. — Вы что, не понимаете этого? Тогда пошли вы все к черту.

Фред продолжал:

— Парни, я не знаю, что вам показалось, но я все еще Фред. Я — это я. Если хотите, можете спросить меня о чем угодно. Мы же все были в машине, когда полицейский взорвался, так что… ну, заразиться, что ли… мог любой из нас. Но мы должны быть заодно! Мы же, типа, на стороне добра, верно?

Все посмотрели на меня — единственного вооруженного человека. Я опустил глаза, словно спрашивая мнения у дробовика. Тяжелое оружие покрывала холодная, липкая кровь Моргана.

Пролетел ветерок. Справа зарычала Молли.

Я закрыл глаза, выдохнул и повторил:

— Иди поймай машину.

Большой Джим и Фред снова повернулись и пошли к шоссе. Я вздохнул и сделал пару шагов вперед.

Затем поднял дробовик и выстрелом снес Фреду голову.

Полетела кровь — и на мгновение застыла в воздухе, словно на фотографии, заблестев в лунном свете. У меня снова возникло это чувство — искры, забытый кайф от насилия, электрический ток, бегущий по телу.

Тело Фреда упало на колени, затем рухнуло ничком на землю.

Кровь.

Вопли.

Паника.

Хорошо знакомые картинки и звуки.

Все это со мной уже было.

Большой Джим, залитый кровью Фреда, отшатнулся и что-то крикнул. Все звуки были приглушены, движения замедлены. Я повернул голову, посмотрел на Джона: на его лице застыло выражение, видеть которое мне уже приходилось — смесь страха и жалости. Мне захотелось дать Джону прикладом по морде. Ненавижу, когда он смотрит на меня так, словно говорит: «Дейв, таким уж ты уродился, и ничего с этим не поделаешь».

Краем глаза я увидел Джен; она закрыла рот руками. Черт побери, десять секунд назад мой план казался просто замечательным, правда же?

Боковым зрением я заметил какое-то движение: Большой Джим мчался на меня, пылая от ярости. Это тоже знакомо; я наблюдал это в десятках школьных драк. Сейчас его кулаки полетят, словнобойцовые псы, которых выпустили из клетки.

Да, Джим, можешь сколько угодно цитировать Библию, но болезнь у нас с тобой одна и та же.

Я прицелился ему в лицо.

Джим посмотрел в дуло дробовика, сделал еще два шага вперед, потом посмотрел мне в глаза.

И остановился.

— Я видел тебя и твоих дружков в школьном коридоре, на следующий день после случая с Хичкоком, — сказал Джим, не отводя от меня глаз. — Видел, как вы смеялись, а ведь после смерти Билли не прошло и суток. Я все о тебе знаю, Дейв. В тебе сидит дья…

Я перезарядил дробовик.

— Это не разговор, Джим.

Все мышцы в моем теле напряглись. Казалось, мы простояли друг напротив друга целую вечность. Курок впился мне в палец.