Реальная угроза - Олег Авраменко

– На меня не рассчитывай, – наконец заявила она. – Никуда я с тобой не поеду. А теперь выметайся, или я вызову полицию.

Я изобразил на лице циничную ухмылку:

– Вызывай. Кому, по-твоему, служит здешняя полиция?

Элис досадливо закусила губу.

– Ага! Уже вжился в роль папашиного сынка, золотого мальчика… Но если бы твой отец захотел, он бы давно заставил меня переселиться к тебе. А он позволил мне выбирать. И я выбрала. Я не хочу тебя видеть. И эту предательницу Линку тоже.

– Она не предательница, – возразил я. – Просто она хочет, чтобы мы жили вместе, чтобы у нас все было по-прежнему.

– Ничего по-прежнему у нас не будет. Все изменилось.

– Хорошо. Давай обсудим эти перемены.

– Ничего я не хочу обсуждать! – упрямилась Элис.

– А мы все-таки обсудим, – твердо произнес я, взял ее за плечи и заставил пройти в небольшую уютную гостиную. – Ты ненавидишь меня из-за отца?

– Да! – дерзко, с вызовом ответила она. – Ты чертов ублюдок недобитого фашиста.

– Ответ не принимается. Будь это так, ты бы не избегала меня, а при первой же возможности высказала все, что думаешь. Ты бросила бы мне в лицо, что по вине моего отца ты стала пленницей и лишилась любимой работы, что он негодяй и пират, что ты ненавидишь его, а заодно и меня…

– Так оно и есть!

– Да, не спорю. Но свои претензии ты адресуешь ему, ты отделяешь его от меня, ты прекрасно понимаешь, что моей вины в этом нет. Я не выбирал себе отца и не отвечаю за его поступки.

– Зато ты мог бы рассказать мне о нем. Давно, еще в колледже. Ты всегда говорил, что я твоя лучшая подруга, что никого дороже и ближе у тебя нет, что ты мне полностью доверяешь. А на деле оказалось, что это всего лишь красивые слова, Ты так и не доверил мне самой главной своей тайны.

– Пойми же наконец, что я боялся тебя потерять.

– Значит, ты не верил в нашу дружбу. Не верил, что я очень люблю тебя… то есть очень дружу с тобой… ну, я хотела сказать, сильно люблю тебя как друга… – Она замолчала, совершенно запутавшись.

– Итак, мы подошли к главному, – сказал я удовлетворенно. – К любви. Вот здесь, я полагаю, и зарыта собака. Давай-ка разберемся в природе нашей любви. Разберемся раз и навсегда. Ты хорошо знаешь, как я люблю тебя. Я никогда не скрывал, что для меня ты самая желанная девушка на свете. А ты к слову «любовь» всегда прикрепляла слово «дружба» – как знак ограничения скорости на автостраде. Ты постоянно держала дистанцию между нами – небольшую, но все же дистанцию. Если подумать, то именно ты виновата, что я не доверился тебе полностью. Мы с тобой находились в неравных условиях… Или нет? – Я крепче сжал ее плечи и посмотрел ей в глаза. – Может, все это было притворством? Может, ты хотела и хочешь меня так же сильно, как и я, но…

Тут Элис изловчилась вывернуться и освободилась от моего захвата, оставив у меня в руках свой халат, а сама бегом бросилась к двери спальни.

Окажись я менее расторопным, она бы наверняка заперлась, а потом, может, и вызвала полицию. К счастью, я мигом сориентировался, рванул за ней и успел сунуть в уже закрывающуюся дверь ногу, получив при этом чувствительный удар по колену.

Не обращая внимания на боль, я протиснулся в комнату, а Элис, убедившись, что не сможет вытолкать меня, отступила в дальний угол. Без халата она осталась в одном лишь нижнем белье, явно надетом специально к приходу Лины – коротенькая прозрачная рубашка, доходящая лишь до талии, такие же прозрачные трусики и белые чулки с кружевными подвязками.

– Отвернись! – крикнула Элис. – Не глазей на меня.

– А если я хочу глазеть? Если хочу любоваться тобой… и заниматься с тобой любовью.

– Нет! Нет! Уходи!

Я подступил к ней вплотную.

– Скажи это более убедительно. Скажи, что не любишь и никогда не любила меня. Только не приплетай сюда дружбу. Скажи, что не хочешь меня, и я уйду. Уйду навсегда, вычеркну тебя из своей жизни. Ты знаешь меня шестой год. Знаешь, что я так и поступлю. Ну же!

Сделав над собой усилие, Элис заговорила:

– Уходи. Я не люблю те… – Вдруг она всхлипнула. – Нет, я не могу! Это неправда… Я люблю тебя. Без всякой дружбы люблю. Я хочу быть с тобой. Не оставляй меня…

Я подхватил Элис на руки, перенес на кровать, бережно уложил ее и сам прилег рядом. Она всем телом прижалась ко мне, наши губы встретились и слились в долгом поцелуе. Это был самый сладкий, самый восхитительный поцелуй в моей жизни.

– Саша… дорогой… – прошептала Элис, переводя дыхание. – Я так ждала этой минуты… и так боялась.

– Значит, поэтому ты избегала меня?

– Да. Когда я узнала, кто твой отец, то сразу же подумала: мне все равно, чей ты сын, я люблю тебя таким, какой ты есть. В тот момент я все поняла. Я поняла, что люблю тебя по-настоящему, что давно тебя любила и хотела быть с тобой… А когда я разобралась в своих чувствах, то сильно испугалась. Испугалась, что это разрушит всю мою жизнь.

– Не разрушит, а изменит, – сказал я, гладя ее по щеке. – Не надо бояться, родная. У нас все будет хорошо. Я обещаю тебе.

Следующие полчаса прошли для меня, как в волшебной сказке. Мы с Элис любили друг друга со всем пылом и страстью, которые накопились у нас за пять лет целомудренной дружбы. Мы сокрушили последний барьер, разделявший наши жизни, и наслаждались необыкновенным ощущением близости и единения…

Потом мы лежали, обессиленные после бурного всплеска чувств. Я целовал мягкую ладошку Элис и легонько поглаживал густую темную шерстку внизу ее живота.

– Я так счастлива, Саша, – сказала она. – Мне так хорошо с тобой.

– Я тоже счастлив, – ответил я. – Я мечтал об этом с восемнадцати лет.

– Ты не разочарован?

– Нисколько. Все было просто замечательно.

– Лучше, чем с другими девушками?

– Гораздо лучше. Несравнимо лучше.

– Лучше, чем даже с Линой?

При таких обстоятельствах мне полагалось сказать «да». Но даже сейчас мне не хотелось лгать – пусть и с благими намерениями.

– Она случай особый. С ней все иначе. Вас невозможно сравнивать. С тобой – изумительно, потрясающе, с тобой – как безумный, головокружительный полет в глубоком инсайде. А с Линой – спокойно, тепло, уютно. С тобой больше страсти, а с ней – нежности.

Элис слегка отстранилась, подняла голову и улыбнулась.

– Точно так же хотела сказать и я. Почти теми же словами. Я люблю тебя – но люблю и Лину.

– Я тоже люблю ее… по-своему. Что нам делать?

Тут, легка на помине, в спальню вошла Лина.

– Извините, – произнесла она смущенно. – Саша захлопнул дверь, но не запер ее. А мне надоело ждать снаружи.

– Ты… ты давно вошла? – спросил я, чувствуя, что неудержимо краснею.

– Нет, только что. Но я слышала ваш разговор. Так что же нам делать?

– А в чем проблема? – отозвалась Элис. – В конце концов мы на Ютланде, Быстренько раздевайся и давай к нам.

Лину такое решение вполне устроило, и она принялась торопливо снимать с себя одежду.

А я подумал, что полигамия вообще-то подразумевает нечто иное, но вслух произнес:

– Элис, дорогая, ты же всегда отвергала групповой секс.

– Так то секс, – сказала она. – А у нас любовь. Иногда, если сильно хочется, то можно сообразить на троих. Правда, Линочка?

Лина была полностью согласна с ней.

Глава четвертая

«ОРИОН»

На выходе из пассажирского терминала орбитальной станции, где пришвартовался рейсовый челнок с планеты, нас встречал высокий сорокалетний мужчина в темно-синей флотской форме с четырьмя капитанскими шевронами на рукавах.

– Здравствуйте, коллега, – сказал он, крепко пожав мне руку. Затем повернулся к моим спутницам, Элис и Лине, и взял под козырек. – Мое почтение, дорогие леди. Добро пожаловать на Станцию-Один.

Элис дернула было рукой, чтобы по-уставному ответить на приветствие, но вовремя сообразила, что здесь она находится в качестве гражданского лица.

– Приятно с вами познакомиться, капитан. А вы довольно неплохо говорите по нашему.

Комплимент был более чем сомнительным – ведь «довольно неплохо» означало «хорошо, да не совсем». А между тем командир корвета «Орион», капитан Ольсен, был уроженцем Эридана, и первые двадцать три года его жизни были связаны с Октавией. В год отцовского путча он только окончил гражданский летный колледж Астрополиса, после которого решил пойти на военную службу и поступил во флот в звании уорент-офицера. Он служил пилотом-стажером на крейсере, который отец избрал флагманом мятежных войск. В заговоре Ольсен не участвовал и ничего о нем не знал, но когда непосредственно перед выступлением всем желающим было предложено покинуть корабль, он, как и многие другие, остался. Не знаю, какими соображениями он руководствовался – идеологическими или меркантильными; но как бы то ни было, отец сразу же произвел его в мичманы. После провала путча и инсценировки гибели крейсера, якобы подбитого глубинной бомбой, Ольсен вместе с остальными членами экипажа корабля оказался на Ютланде, который стал его новой родиной. Он обзавелся семьей, стал говорить с местным акцентом, дослужился до капитана корвета, а теперь его ожидало повышение по службе – командование крейсером.