Скрепим контракт поцелуем? - Эмма Голдрик

— Да. Можно посмотреть телевизор?

— Я бы предпочла, чтобы ты не смотрела дневные программы. У нас столько видеофильмов. Поставь любой. Твой папа обеспечил тебе большой выбор. — (Гарри принес с собой в дом телевизор и видеомагнитофон.) — А как насчет домашнего чтения?

— Ладно, — согласилась девочка, подчищая остатки овсянки, и поставила тарелки в посудомойку.

Несмотря на подавленное настроение, Лори собралась на работу. Она надела строгий костюм цвета нефрита. Никакой косметики сегодня, хватит и грима для ролей. Но почему Гарри все еще спит в ее постели, если он так раздражен этими телевизионными сюжетами, где она полуодетая приводит в чувство Шона, опять удивилась Лори. Она же делала это не нарочно.

В больнице она узнала, что ей поручено изобразить случай заболевания периферийной нейропатией на почве диабета. Лори переоделась для занятий. Она никогда не болела ничем подобным и могла только надеяться, что у нее получится правдоподобно.

Желудок у нее сводило от сознания, что студенты могли видеть новости. Ну что ж, она всегда гордилась своими актерскими способностями. Лори постаралась отключиться от всего постороннего и отправилась исполнять свою роль.

Она вошла в аудиторию, тяжело опираясь на палку. Ступая на одну ногу и осторожно переставляя другую, она стонала и морщилась.

— О, какая мучительная боль! — завывала Лори. Федцер бросился к ней со стулом.

Ее нога не сгибалась, так как ступня и колено распухли. Она несколько раз окунула их в воск и натерла какой-то мазью. Помимо прочего, это позволяло держать начинающих медиков на расстоянии. Запах был резковат.

— Как это началось? — спросил студент.

— Совершенно неожиданно, — ответила Лори.

— Вы принимаете какие-нибудь особые лекарства?

— Всего лишь пиркосет от боли, глюкотрол от диабета и фуросемид от давления. Вот список.

Студенты измерили ей давление и запросили анализ крови на сахар. Они осматривали ее ноги, безуспешно пытаясь нащупать под слоем воска пульс на ноге. После того как Лори два часа корчилась и стонала от боли, занятия окончились и озадаченных студентов наконец отпустили.

— Это был настоящий спектакль. Как случилось, что ваши ступни и колени так распухли? — спросила преподавательница.

Лори рассказала ей.

— Все, что нужно, чтобы изменить внешность, я ношу с собой в сумке.

— А как насчет анализа на повышенное содержание сахара в крови?

— Я пила подслащенную колу и приняла накануне глюкотрол и лекарства от давления.

— Грандиозно. Вы настоящая плутовка. Уверена, вы всех их провели. — Они расхохотались и вышли из аудитории.

— Вы слышали, доктор Проктор неожиданно покинула нас? — остановила ее в холле сестра Харт.

— Она объяснила почему? — поинтересовалась Лори, хмуро подумав, что та неплохо потрудилась на пару с миссис Уилсон, чтобы отравить им с Сузи жизнь.

— Только то, что она получила хорошее предложение во Франции. Но, честно говоря, здесь она пришлась не ко двору.

— Я рада, что она ушла.

Через час после ленча Лори отправилась к директору школы миссис Уитмор. Она постучала в дверь с табличкой «Кабинет директора».

— Войдите, — раздался голос. Добродушная женщина с седеющими волосами поднялась из-за стола. — Миссис Мейсон, я полагаю?

— Да, я Лори Мейсон, мачеха Сюзанны.

— Прошу вас, садитесь. Я так рада познакомиться с вами. Сюзанна хвалит вас каждый раз, когда мы с ней говорим. Заходили Харрингтоны и рассказали, какое мужество проявили вы с Сюзанной, спасая их детей.

Прежде чем Лори успела открыть рот, миссис Уитмор продолжила:

— Мистер Мейсон говорил со мной о каких-то проблемах, связанных с дракой и тем, что дети наговорили Сюзанне на прошлой неделе. Мне не объяснили, почему на самом деле началась драка. Мистер Мейсон повторил мне их слова и также кличку «чероки», которая вам досталась не без участия миссис Уилсон. Я могу только извиниться, что не вникла во все сразу же. Миссис Уилсон было сделано замечание, и она отстранена от занятий до заседания опекунского совета, который должен решить, не следует ли ее уволить. Она работает у нас несколько лет и отчаянно нуждается в заработке, но мы не можем допустить подобную небрежность, не говоря уж о распространении вредных слухов.

Лори нечего было сказать. Она только кивала головой в знак согласия и понемногу успокаивалась. Итак, Гарри сегодня утром не терял времени даром. Похоже, эта проблема благополучно решена, и осталось одно — что делать с Гарри.

По пути домой она поклялась ни за что не говорить с ним, пока он не отойдет и не выслушает без криков ее объяснения. После Ральфа она решила, что не позволит ни одному мужчине подавлять ее. Но сейчас, когда отпала необходимость драться, она чувствовала себя странно и не знала, плакать или радоваться.

Прошла неделя, в течение которой все, кроме Сузи, казалось, ходили по канату. Гарри исчезал сразу же после завтрака и не появлялся до ужина.

Он разговаривал с Сузи, помогал ей делать уроки. Позже, если возникала необходимость, он возвращался в больницу или запирался в маленьком кабинете, который он превратил в рабочее место, добавив зеленый ковер и секретер. Большой дубовый стол вместе с консолью для компьютера, пишущей машинкой и двумя корзинами для «входящих» и «исходящих» образовывал полукруг, в котором помещалось его кресло. Это помогало Гарри справляться с частью бумажной работы.

Он все еще спал рядом с Лори. И она была готова плакать от одиночества в сердце и пустоты в душе.

Антикварный столик красного дерева из кабинета переставили в маленькую комнату. Мейбл воодушевилась и начала писать письма старым подругам и планировать визиты к ним.

Сузи чувствовала себя гораздо лучше в школе с новой молодой учительницей мисс Клемонс. Нил Харринггон стал ее защитником и ходил за ней по пятам. Дважды она приводила домой поиграть школьных подруг. Они помогали Лори печь, а затем съедали то, что испекли. После этого все принимались за уборку. Звонкие детские голоса согревали ей сердце. На следующую пятницу девочек пригласили на вечеринку с ночевкой.

Мейбл практически не пила, позволяя себе лишь стакан вина за ужином. Она занялась общественными делами в загородном клубе. Гарри назначил ей скромное содержание, которое придало ей уверенность в себе. Она приглашала на чай старых друзей, расцвела и ездила по делам на такси. Старый ее поклонник, мистер Эммет Ройс, вдовец, в поисках общества привязался к ней, к ее величайшему удовольствию.

Все, кроме Лори, выглядели счастливыми и бодрыми. Ей казалось, что она перестала себя понимать. Она продолжала работать в больнице как усредненный пациент, не оставляя себе времени на размышления и хандру.