Притворись бабочкой - Тория Дрим
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да. – Я киваю.
Парень двигает челюстью, а я почему-то покрываюсь мурашками. Его зеленые глаза сверлят мои.
– Почему ты не пришла ночью? Я ведь, как собака, ждал бы тебя еще пять часов.
Я хлопаю ресницами, ничего не понимая. Мне нечего сказать. Куратор так возмущен, что я практически теряю дар речи.
– Что, прости?
Он возвышается надо мной. Жилки на его руках напрягаются. Парень явно не рад встрече.
– Ты опоздала на два часа и еще спрашиваешь? – У его голоса приятный тембр, но вот выражение лица меня как-то пугает.
Однако в ту минуту тембр его голоса волнует меня меньше всего. О каком, черт возьми, опоздании идет речь?
– Что? – переспрашиваю я, не до конца осознавая, что творится.
– Я писал о встрече в пять часов вечера. – Он кивает в сторону своих электронных часов на левой руке. – А сейчас семь.
– Но я не могла опоздать. Стоп. – Я быстро беру в руки телефон и проверяю время. Действительно. Все встает на свои места. Я опоздала! Я! О-п-о-з-д-а-л-а!
Шок читается на моем лице, и, думаю, парень замечает это и немного смягчается. Неужели мы с Ванессой столько разговаривали? Неужели я успокаивала ее так долго? В голове не укладывается, как я могла так просчитаться со временем и не посмотреть на часы.
– Я не видела. Правда, кое-что произошло, и я… – Под его пристальным взглядом мне приходится оправдываться. – Видимо, не рассчитала время.
– Что ж, впредь будь внимательнее.
– Ладно, – проговариваю я, сжимая губы в тонкую полоску.
– Я Лэйн Кеннет, твой куратор. Остальным уже все рассказал. Итак, главное правило: не я слежу за вами, а вы за мной. Будем иногда появляться вместе на виду, чтобы ни у кого не возникало вопросов.
Он забирает со стола телефон и делает шаг навстречу, останавливая взгляд на моей футболке.
– Завтра мы проведем день в главном здании, педагоги будут вести курсы. Там много разных мероприятий запланировано, в общем, разберешься.
Разберусь…
– Это все? – Я впадаю в отчаяние. Всё рисовали в таких красочных тонах, а картинка в итоге получилась какая-то серая. У меня портится настроение.
– Да. – Он проскакивает мимо, и я быстро улавливаю нотки мандарина в его аромате.
– Тогда… до завтра? – Я наблюдаю за отдаляющейся спиной Лэйна, который на мгновение замирает на месте.
– До завтра. И… – Он оборачивается, обводя мою футболку хитрым взглядом. – «Звездные войны» уже не в моде.
После встречи с Лэйном я возвращаюсь в дом, куда через некоторое время приходит та женщина, что помогала мне с заселением в первые дни. Вместе с ней входит полноватый мужчина в очках. Он осматривает помещение, но, к счастью, не находит ни единой улики, которая может сыграть злую шутку с Ванессой. Как она и просила, я лгу, и, надеюсь, достаточно правдоподобно. Они, должно быть, верят, потому что скоро покидают меня.
Настроение совсем испортилось. На улице темнеет, и я решаю выйти и пройтись в сумерках, так как очень люблю это время. Прогуливаюсь минут тридцать. Ухожу далеко, аж до границ лагеря. Можно хорошенько подумать над всем, никто не мешает.
Из этого лагеря представляли невесть что, а на деле здесь никто не заботится даже об элементарных вещах. Плюс я нашла только один: завтраки тут подают вкусные. Но даже в этом я загнала себя в рамки: всегда беру завтрак и уношу его к нам с Ванессой в дом. То же самое происходит с обедами и ужинами. На то есть две причины: во-первых, так я могу брать немного еды для Аддерли, а во-вторых, я до сих пор стесняюсь есть на виду у всех.
Печальные раздумья вызывают во мне волну негативных эмоций, и, чтобы отвлечься, я набираю номер Брук.
– Хей! – Мне не терпится поговорить с сестрой, даже несмотря на все ссоры, оставшиеся в Марилебоне. Я изрядно по ней соскучилась.
– Привет. – Брук отвечает так тихо, что я едва улавливаю в трубке ее голос.
– Как у вас дела? – Я начинаю разговор, надеясь, что они с мамой там не скучают и хорошо проводят время. Когда я нахожусь далеко, мне очень важно знать, что они в полном порядке. Если вдруг это не так, ничто меня здесь не удержит – я готова рвануть к ним прямо сейчас, не задумываясь.
Я слышу в трубке тихий всхлип, и мое сердце готово выскочить наружу. Там, в Марилебоне, определенно что-то произошло. Мне страшно нарушать тишину между мной и Брук. Сестра практически никогда не плачет. Даже когда она однажды поранила ногу о длинный грязный кусок арматуры, Брук только терпеливо ждала врача и расстроенно глядела на ошарашенных маму с папой. В тот момент я восхищалась ее стойкостью. Брук, как оловянный солдатик, всегда все стойко переносила без слез. Что такого могло случиться сегодня?
– Брук? – Я буквально разбиваю пространство своим голосом. В округе, в кромешной тьме, толком ничего не видно и тишина гробовая. Я ужасно нервничаю, когда слышу еще один всхлип.
– Джи, – шепчет сестра, приводя меня в полный ужас. Она уже прямо-таки рыдает, из-за чего меня буквально трясет. Полнейшее оцепенение. Хоть бы с мамой и Брук все было хорошо. Хоть бы они были в порядке…
Я приседаю на сырую траву, опираясь спиной о железную решетчатую перегородку, которая отделяет территорию лагеря от леса. Холод сковывает все тело – то ли это из-за того, что я прикоснулась к холодной железяке, то ли от плача Брук.
– Что произошло? – Признаться, я боюсь говорить.
– П-п-питер. – Она запинается на полуфразе и начинает рыдать еще громче, я слышу, как Брук с трудом дышит – так она поддалась истерике. – Он…
Питер Грин. Сукин сын. Что он посмел сделать с Брук? Что это существо натворило? Мой страх сменяется на гнев. От злости я сжимаю кулаки.
– Брук? Пожалуйста, успокойся и скажи, что он сделал.
Она вновь тяжело вздыхает и, всхлипывая, кашляет. Мое дыхание на секунду замирает, когда сестра вновь говорит.
– Он позвал меня на свидание, был вежлив, как и всегда. – Брук немного приходит в себя и продолжает рассказывать: – Потом полез целоваться. Я ответила на поцелуй. Джи, это был мой первый поцелуй, понимаешь? Но потом все резко изменилось.
Я притихаю, как мышь. Оглядываясь по сторонам, вижу какие-то тени. Моментально выдумываю множество версий о том, что Питер успел сделать с Брук.
– Мы были у него дома, его родители уехали к кому-то в гости. Он начал странно себя
