Одержимость - Наталия Рощина

– Ты снова подбираешь мне достойную кандидатуру? – обнимает ее Андрон. – Какая из них достойна меня?

Маше не по себе. Он читает ее мысли. Ей, находящейся в довольно шатком статусе подруги удачливого бизнесмена, остается только ждать. Андрон не из тех, кто будет плести интриги за спиной. Он сразу признается в разрушительной, всепоглощающей страсти. Только такое чувство способно вытеснить ее из сердца любимого.

– Ты думаешь, что хоть одна из этих голодных, ищущих дамочек способна меня заинтересовать? – Андрон словно издевается.

– Почему голодных? Вид у них совершенно счастливый и сытый.

– Они ловко замаскировались.

– Они такие шикарные, уверенные в себе… – вздыхает Маша.

– Ни одна из них не сравнится с тобой, Одуванчик. Зачем мне другая?

– Они с тебя глаз не сводят!

– Это от зависти: они видят, что нам так хорошо вместе. У нас ведь на самом деле все в порядке. Только ты и я. Правда?

Андрон сыпал соль на рану, думая, что доставляет ей огромное удовольствие. Ничего никогда не изменится в их отношениях. Так Маша истолковала его слова.

– Ты умеешь успокоить, Андрюша.

– К тому же у меня нет времени на все эти глупости. – Андрон приветствовал кого-то улыбкой.

– Как тебя понимать? Объяснись, я не понимаю.

– Мне казалось, у нас нет с этим проблем.

– Не было.

– Что изменилось?

– Изменяемся мы, но не обстоятельства. – Маша занервничала.

– Погоди, погоди. Мы так не договаривались. Сегодня такой хороший вечер. Остановись.

– Договорились.

– И никаких сцен ревности.

– Женщины весьма изощренны в способах достижения цели. – Маша пристально посмотрела Некрасову в глаза.

– Ты сейчас о ком-то конкретно или хочешь меня позлить?

– Меньше всего я хочу разозлить тебя.

– Маш, ну что на тебя время от времени находит? – В его глазах укор.

– Извини, милый. Я просто… Я просто хочу еще раз услышать…

– Я тебя люблю, – прошептал он ей на ушко, и в душе Маши снова поселился зыбкий покой. Она улыбнулась, хотя ей так хотелось уткнуться в его плечо и заплакать.

Все ее тревоги – плод ее разыгравшегося воображения. У них все хорошо. Просто для самой себя ей хочется понять, когда же Андрон сбросит с себя груз прошлого и сделает то, что должно. Не может же он всю жизнь тащить ярмо родительского недоверия к ней? Кажется, за эти годы она доказала ему свою преданность, верность. Маша любит его по-прежнему горячо, так же безумно, как и в те, первые, дни их знакомства. Ей даже страшно подумать, что в ее жизни могло не быть того Нового года, той вечеринки и встречи с Некрасовым.

Они вместе седьмой год, а чувство переполняет ее, желание так же остро. Есть лишь момент познания. Кстати, это ничего не упрощает. У них все хорошо. Она не станет усложнять. Время расставит все на свои места. И на ее место законной супруги пока, кажется, никто открыто не претендовал. Жалкие заигрывания не в счет.

В ее голубых глазах заплясали веселые чертики. Это предвестники утреннего марафона. Андрон почувствовал, как возбуждение нарастает. К черту аспирин! А вот немного секса не помешает. Рука Маши скользнула под одеяло, недвусмысленно остановилась на набирающем силу члене. Как приятны ее прикосновения! Она чувствует это, и на ее лице блаженство. Она знает, что в этот миг ее любимый принадлежит ей весь, без остатка. Он – ей, а она – ему.

– Я люблю тебя, Одуванчик.

– И я тебя… Как же я люблю тебя!

– Что ты так смотришь?

– У тебя усталый вид. Как, черт возьми, тебе это удается? Выглядеть усталым, еще не поднявшись с постели?

– Голова болит, – признался Андрон. – но мы будем с этим бороться.

В его глазах мелькнуло озорство. Мальчишка, упрямый, горячий, своенравный. Маша любит его таким. И пусть она знает его недостатки. Главное его достоинство – верность. Он верен ей, их любви. Это делает ее сильной.

– Какая ты красивая, – прошептал Андрон. Он сказал это, превозмогая головную боль.

– Как мы это сделаем на этот раз? – Маша приблизила к нему раскрасневшееся от возбуждения лицо.

Андрон усмехнулся. Иногда они пролистывают «Камасутру». Кроме изречения пошловатых комментариев, это занятие расширяет их узкий европейский кругозор. Эксперименты со сменой поз затягивают. Разнообразие всегда возбуждает. Что за жизнь без секса? Без секса с красивой, приятной во всех отношениях женщиной, которая любит тебя без памяти. И не важно, что у нее слишком мягкий характер и нет своего мнения. Быть может, она настолько умна, чтобы не кичиться своим особым взглядом на жизнь?

– Ты хочешь быть главным? – Ее голубые глаза смеются.

Андрон вспоминает картинку из «Камасутры», на которой доминирует женщина. Инициатива в ее руках. Некрасов представляет, как Маша подводит его к пику и в какой-то момент останавливается, ожидая, когда его пыл несколько поутихнет. Мучительное ожидание придает особую остроту близости.

– Так что ты решил? – улыбается Маша, покрывая его лицо нежными поцелуями.

– Все в твоей власти…

Сегодня Андрон хотел играть пассивную роль. У него действительно очень болит голова, и любое движение вызывает пульсирующую боль. Хочется закрыть глаза и лежать неподвижно. Но он не бесчувственный манекен и не выдержит бездействия. Он будет активным. И пусть раскалывается голова. Удовольствие от близости и боль – что победит? Маша творит чудеса. Боль отступает. Он не выдерживает натиска страсти, которую обрушивает на него любящая женщина. Сражение выиграно!

А потом они вместе принимали ванну. Расслабляющий массаж в сочетании с ароматом апельсина и приятным журчанием воды – чудесное начало дня.

– Ты воскресила меня, кудесница. Спасибо тебе.

– И всего-то? – Маша властно захватила его губы. Ее язык не встретил сопротивления, французский поцелуй возбудил обоих.

– Нет, нет, милая, – улыбнулся Некрасов, мягко отстраняясь. – Еще один марафон – и я не захочу ехать в офис.

– Это возможно?

– Теоретически.

– Если я способна на то, чтобы удержать тебя дома, тогда я действительно кудесница! – гордо провозгласила Маша. – Только ты врешь. Ты ведь наркоман.

– Я?!

– Да-да. Тяжелая форма. Твоя зависимость неизлечима.

– Ревность к женщинам сменяется ревностью к работе? Я правильно понимаю?

– Вы правильно понимаете, – ущипнула его Маша.

– Ты что? Больно же. – Андрон покинул «поле боя».

– Это я любя, учти.

– Спасибо.

Головная боль окончательно отступила. На этот раз обошлось без обезболивающих. Некрасову захотелось снова вернуться в спальню, но теперь лишь для того, чтобы юркнуть под одеяло и, закрыв глаза, снова уснуть. Непозволительная роскошь. Он давно уже спит не более пяти часов в сутки. Вот и вчера Андрон приехал домой за полночь. Просто должен был закончить работу. Не в его привычках откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.