Сказка о любви - Виктор Гвор

— И насколько большими могут вырасти, — интересуется Пал.

— Очень. От питания зависит это. Чем больше жрут, тем крупнее становятся. Но тупы абсолютно, так что справиться не проблема даже с очень крокрысой большой: засел, например, в шкуродере, куда ей не пролезть, и по кусочку коли-руби. Она всё одно лезть будет, пока не помрет. Крошка, ты вот это попробуй!

Михал заботливо подкладывает Ветке что-то, напоминающее блинчики с творогом. Эльфийка добросовестно засовывает в рот кусочек. Жует, глотает. И тут же отправляет следом «блинчик» целиком. Потом вспоминает об окружающих.

— Пал, — шамкает она, кивая головой и указывая рукой на блюдо. — это… это…

— Я поняла, — сообщает Палочка. — Михал, не отвлекайся!

Михал очень довольный тем, что угодил «крошке», продолжает:

— Беда в том, что по одной их не бывает. Самка откладывает яиц до чертовой бабушки. В одной кладке тысячи оказаться могут. Неделя — и вылупляются крокрысы. Очень маленькие. И начинают жрать и расти. А как подрастут — летят по туннелям искать еду. Обычно у кладки пищи нет, потому друг друга жрут! И к потоку из сотни остается один, а в потоке от десяти особей до полусотни. Но иногда материнская особь, отложив кладку тут же и сдыхает. И тогда у вылупившихся крокрыс — пир. Особенно, если мама немаленькая была. Вот такой поток мы и видели! Больше скажу, проиграй мы — дваргам плохо бы пришлось. Сожрали бы эти твари нас, Валина с другом и своих, что мы намолотили, выросли с синюшку нашу размером, да прорвались бы в жилую зону… А там дети, женщины… Это пока крохи, берут агрессивностью, количеством и тем, что страха не ведают. А когда плюс индивидуальная сила добавляется…

Гном тянется к стоящему на столе стеклянному кувшину, украшенному узорами, и наливает из него в два бокала. Потом добавляет еще в четыре.

— Разбирайте, — машет он рукой, протягивая один Ветке. — Попробуй, крошка!

— Малыш, не отвлекайся! — произносит эльфийка, принимая подношение.

— Бороться с этими гадами трудно. Но вот кладки смертные находить — несложно. Надо только обходы делать регулярно. Чтобы стражи раз в неделю в любой заглядывали закоулок. А если найдется — маслом облить, да поджечь! Каждый за своей территорией следит. А дварги проморгали! Судя по потоку — мамашка была — не в каждый зал войдет.

— Как же такое прозевать можно?

— Как всегда, лень человеческая! Маршруты стражам так кладут, чтобы за пять дней пройти. А эти два умника, хоть и не принято о покойниках плохо, себе два выходных устраивали. И пришли к кладке в последний момент. И масло с собой тащить поленились. Рванули за ним. Только уже поздно было. Когда пища есть, крокрысы очень быстро растут. По возвращению недотепы попали в самый разгар пира. Десертом. А дальше пошел поток и наскочил на соседнюю пару стражей. Дальше видели.

— А что такое «поток»? — спрашивает Пал. — И почему ты туда идти не хотел?

— Поток, орда, стая — по разному называют, — отзывается Михал. — Суть не меняется. Когда Синюшка учуяла их, я не хотел вас ввязывать. Не знал, что там люди попали, да и размера не представлял. Последний раз смертную кладку восемь лет назад профукали. Кстати, отец и старший брат тех недотеп, что вчера. Яблочко от яблоньки… Думал, вызову помощь, прибьют их, к чему гостей подвергать риску ненужному. Так что, вы дварговы подземелья спасли. Синюшка глупостью своей, а остальные — героизмом. Что, впрочем, одно и то же…

— В общих чертах понятно, — произнесит Ветка. — Вопрос второй. Что за камлания вы там устроили?

— Ты о чем? — удивляется гном.

— Ма-алыш, — тянет эльфийка. — С лежанки уроню! И не пущу обратно.

Михал тяжело вздохнул.

— Да что не ясно то?

— Всё. В чем смысл этого пения? И твоих слов: «Потерпи, крошка, всё будет хорошо, и следа не останется»?

Гном выглядит удивленным.

— Лечили вас. А ты хотела, чтобы шрам остался?

— Не хотела! Просто первый раз такое лечение вижу.

— А у вас что, иначе лечат?

— Иначе. А ты, значит, попел немного, пообнимал и вот так? — она закатывает рукав. Между локтем и запястьем ни малейшего следа ранения. Совершенно здоровая кожа. — У меня эта тварь огромный кусок мяса выдрала, с два кулака! Думала, кровью истеку! И за одну ночь! Без шрама!

Гном не отвечает. Ветка не отводит взгляда от его лица. А я просто не включаюсь! Вырванный кусок руки — это ладно! Но Песня Боя забирает из человека всё! Лучшие бойцы падают иссохшими мумиями. Мы пели долго! Не до мумий, но… После этого не всякая больница откачает. Молчание затягивается. Михал водит глазами по столу и, наконец, радостно хватает коробочку с непонятными квадратиками.

— Ты, крошка, вот это попробуй!

Эльфийка королевским жестом берет квадратик и припечатывает:

— Михал, золотце моё, скажи честно, отчего рука зажила? Если от твоих объятий раны зарастают, я готова всю жизнь с тобой обниматься!

— Нравится мне идея твоя. Но не в объятьях дело. Металась ты из-за боли, вот и держал. Рану тебе синюшка зализала. А пение наше дело закончило. Оно же и от другой беды помогло. Усталые вы сильно были. А воинам я так скажу: постарайтесь эту песню не петь больше. Еле спасли вас. Если бы не девчонки, так и некого спасать было бы, — он смотрит на Ветку и улыбается. — А объятья и поцелуи только одну болезнь лечат… Зато надежно!

— Не понял, — говорит Ку. — Согревание так много значит?

— При чем тут согревание? — удивляется Михал. — Вот только понять не могу, если у вас так не лечат, как принцесса-то смогла? Ведь не хуже синюшки держала. Великая штука — любовь! — гном протягивает очередной деликатес. — Попробуй-ка это, крошка…

У меня есть много вопросов к гному. Очень много. Но задаю только один.

— Михал, сколько нам еще идти?

— За пару часов дойдем до конца подземных владений. А дальше по верху придется. Дал бы я вам охрану, но мы на высоте совсем плохие. Там два дня идти. Лишь бы на серых не нарваться.

— Ой! — восклицает Ррыгша. — А бабка Матрена говорила, выбили их вроде!

— Побили сильно, — отвечает Михал. — Но насчет выбили — сомневаюсь. Однако немного осталось, обойтись должно…

Ветка перехватывает меня в туалете. Отдельный грот, отведенный исключительно для этих целей. Умываются у водокапа. А здесь… Не самое лучшее место для разговора. И настроение у меня — тоже не самое лучшее. И всё, что она мне скажет, заранее знаю. Но…

— Пал, ты не заигралась? — сразу берет быка за рога подруга.

— В смысле?

— В прямом! Ты от него не отходишь! Если еще честнее — не отлипаешь! Чтобы поговорить, пришлось здесь отлавливать! Только не говори, что всё это исключительно для того, чтобы обсуждать обстановку без лишних ушей!