Брачные обычаи страны Ши-Зинг - Екатерина Кариди

Какая-то смесь бешенства, ненависти и глубокого раскаяния клубком перевернулась в груди императора, и он выкрикнул:

— Отставить.

И потом, обращаясь к женщине:

— Что же в тебе такого, что самого отъявленного труса делает героем?!

Поскольку ответом на его вопрос была тишина, император распорядился:

— Всех доставить во дворец и запереть в башне.

Вскочил на коня и умчался, словно за ним гнался сам дьявол.

Лучше сидеть в заточении в башне, чем быть на том свете.

Пленники так переутомились и перегорели эмоционально, что тут же уснули вповалку. У Лайлин была отдельная камера. Комнатка на самом верху, в которой все окна были предусмотрительно забраны решетками. Все оружие у нее отобрали сразу, еще там, в лесу. Замечательно, даже убить себя нечем. Остается только ждать своей участи.

Мейди нашла своего мужа в кабинете, сидящим на полу у стены. Он тупо размазывал сиреневую пыль, оставшуюся от цветов, что когда-то оставил в знак любви у той женщины на подушке.

В знак любви.

Так что же с ним случилось, почему он поступил с ней как со злейшим врагом? За что? За что чуть не убил всех ее близких? За что? Что с ним…

Мужчина Вэй закрыл лицо руками, поняв, что в комнате не один. Мейди молчала.

— Что тебе, Мейди?

— Вэй…

— Что, Вэй? — голос у него был усталый и больной.

— Вэй, кого недавно привез твой отряд? Кого ты приказал заточить в башне? У меня очень нехорошие подозрения.

— Преступников.

— И в чем же их преступление?

Вэй снова закрыл лицо руками и горько засмеялся:

— В том, что они спасли мне жизнь, когда я был ранен и скрывался от ищеек моего братца Сэнга. В том, что рискуя жизнью, смогли прикрыть мой зад и отвели слежку, сделав эту запись в своем брачном свидетельстве. В том…

Его голос подозрительно сорвался. Император несколько раз вдохнул глубоко, возвращая себе способность говорить.

— В том, что она… она…

Говорить он больше не смог.

Мейди некоторое время молчала. Но эта маленькая хрупкая женщина, дочь северного Владыки, обладала острым умом, сильным независимым характером и огромным мужеством, что странным образом сочеталось с полным отсутствием злопамятности и веселым, добрым нравом. К тому же она была откровенна, очень откровенна, и никогда не боялась сказать мужу правду в лицо. Переварив те признания, что ей пришлось услышать, она сделала свои выводы. И для начала высказалась.

— Неужели ты сделал это? Не могу поверить…

Вэй словно пришел в себя и ощетинился. Ему не нравилось, когда кто-то указывал на его ошибки, но Мейди не собиралась молчать.

— Как ты мог? Эти люди спасли тебе жизнь, прятали тебя… Как ты мог?!

И тут он взорвался.

Вскочил и забегал по комнате.

Императору просто необходимо было защитить себя, спрятаться в обиду, в крик. Да, он и сам понимал, что это признак слабости.

— Молчи! Не твое дело! Не смей осуждать меня, женщина! Не смей! Или я не знаю, что сделаю!

Мейди, не говоря ни слова, поклонилась и вышла. Джан-Кай-Лаон-Сит-Вэй остался один. Император запустил в стену старинной вазой, раздался грохот, брызнули черепки. Потом закрыл лицо руками. Мейди права. Тысячу раз права! Он не должен был этого всего делать.

За той вазой в стену полетела следующая, а за ней еще и еще. Слуги, слушая грохот, несущийся из покоев императора, только втягивали головы в плечи. Никому и в голову не пришло соваться под горячую руку. Однако, удивительным образом, битье посуды способствовало прочищению мозгов у императора. И через полчаса он вышел из комнаты и направился прямо к своей любимой жене Мейди. Та, конечно, дулась на мужа, но она была очень умная и незаурядная женщина, к тому же отходчивая, а потому, когда он вошел, встретила его с улыбкой. А у императора значительно полегчало на душе при виде улыбающейся жены.

— Муж мой, чем ты расстроен? — словно ни в чем не бывало, спросила Мейди.

— Мейди, мне нужен твой совет.

— О, я всегда готова помочь тебе, Вэй.

Он присел рядом с ней, взял ее руки в свои и рассеяно поцеловал. Мейди ждала.

— Прости, что накричал.

— Пустое, — она взглянула на него, — Расскажи мне, что тебя гнетет.

Он зарылся лицом в ее руки.

— Мейди. Я не знаю, что мне делать… Как исправить…

— Мой Государь, скажи мне, тебе ведь нужна эта женщина?

Он смотрел в глаза жене долго, потом признался:

— Да.

— Тогда положись на меня, я все устрою. Но тебе придется официально признать ее женой и второй императрицей.

Император попытался возразить, однако Мейди остановила его:

— Вместе со всеми ее мужьями. Без них ты не получишь эту женщину. Или ты не хочешь ее?

— Хочу… Но как?! Где это видано, чтобы император был седьмым мужем?

— По сравнению с тем, что сделал ради нее твой сводный брат Сэнг, будучи императором, это всего лишь детская шалость. Подумай только, он ведь изменил Закон! Закон! А тут всего лишь мужья. Мы найдем, как это обыграть, поверь.

— Мейди, скажи мне…

— Да, что ты хотел знать?

— Почему ты это делаешь?

— Делаю что?

— Ну… помогаешь мне жениться на другой женщине…

— Во-первых, не просто на другой женщине, а на незаурядной, великой женщине, женщине-легенде, которая итак уже давно твоя жена, а во-вторых, я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив.

— Мейди, ты великая женщина…

— О, я это знаю.

И они оба расхохотались весело и беззаботно, как дети.

— Ну, я пошел?

— Иди, мой друг, мне нужно все хорошенько обдумать.

Император чмокнул в щечку свою замечательную императрицу и ушел, дыша свободно, как больной, который уже совсем было приготовился к смерти, и тут вдруг узнал, что диагноз оказался ошибочным. Мейди смотрела ему вслед, лукаво улыбаясь, она его действительно любила.

— А вот теперь, дорогой, ты попал…

Часть третья. Большая семья

Глава 15

У госпожи Мейди созрел план, и осуществлять его они с императором начали с утра. Мейди собиралась отправиться проведать узницу башни, а император велел привести к нему Ханга. Пока сбегали в башню, пока приводили узника в надлежащий вид, прошло порядочно времени, в течение которого император мерил шагами кабинет.

Долго. Император Вэй пнул ногой столик и зашагал по кабинету дальше. Столик стоял на траектории движения, и каждый раз оказывался на пути. А потому, где-то через час, столик приказал долго жить, рассыпавшись на составные части. Но выдержать целый час нападок разъяренного мужчины, это прекрасный показатель, говорящий о том, что мебель в великой и просвещенной стране Ши-Зинг делали на совесть.