Металлист. Назад в СССР - Геннадий Борчанинов

крика Катя съехала с ритма, окончательно и бесповоротно. Пришлось остановиться.

— Круто! Мне нравится! — воскликнула она. — Я и не думала, что играть так прикольно!

— Это ещё так, цветочки, — усмехнулся я. — Сбивки показать тебе, может?

— Давай! — Катя горела энтузиазмом, и это надо было использовать по максимуму.

Я сел за установку сам, сыграл один квадрат обычного ритма, а потом быстро пробежался палочками по всем барабанам, завершая сбивку одновременным ударом в бочку и в крэш.

— Мысленно можешь делить всё на квадраты, тебе сейчас в размеры и доли вникать не надо, — сказал я. — Это я тебе всё потом объясню. В начале квадрата можешь бить в тарелку. Сбивку можешь помещать в конце квадрата. Короче, три раза повторяешь обычный ритм, а в конце четвёртого играешь что-нибудь по томам.

— Поняла… Вроде бы, — неуверенно сказала Катя.

Попробовали. Получилось у неё с первого раза, и я понял, что барабанщик у нас теперь тоже есть. А ещё у неё во время игры подпрыгивал внушительный бюст, и я мог созерцать это бесконечно, как горящий огонь или текущую воду. Это и стало решающим фактором.

Глава 12

Джемили таким образом что-то около часа, а потом я всё-таки решил поиграть с девчатами кавера и предложил им сыграть «Траву у дома», гремевшую на весь Союз. Девочки эту песню наверняка знали, так что примерно представляют, как её нужно играть, в отличие от моих собственных песен. Разве что звучание гитары я самую малость утяжелил, а знаменитую мелодию-рефрен теперь играли клавиши. Я бы и барабанную партию поменял, но… Катя пока не осилит, поэтому она просто отстукивала четыре четверти.

До конца песни удалось дойти не сразу. К тому же голос Саши Таранова был чуть ниже, чем у вокалиста «Землян», что-то около бас-баритона, и в некоторых местах я не дотягивал по вокалу, не хватало практики. Но в целом выходило славно, даже с таким качеством исполнения я ощущал, как в груди вновь разгорается знакомое пламя, которое мне надо выплеснуть со сцены.

Когда мы сыграли песню в четвёртый раз подряд, я понял, что начинаю от неё уставать, и выключил усилитель.

— Баста, карапузики, кончилися танцы, — произнёс я.

— Круто, круто, круто! — воскликнула Катя. — А когда следующий раз?

Я посмотрел на Варю, которая молча отключала синтезатор. Она заметила мой взгляд и пожала плечами.

— Завтра, может быть? — спросил я.

— Можно и завтра, — равнодушно произнесла Варя.

Что-то мне не нравится её настрой. Вот почему я не люблю женские коллективы. Сразу же начинаются обидки, ссоры, интриги и всё тому подобное. Хорошие и приличные девочки сразу же превращаются в шипящих змей.

Я вообще не думал, что тут будут ещё девушки, кроме Вари. Клавишница в группе — окей, вокалистка — сомнительно, но тоже окей. На всех остальных местах я видел только мальчиков, но будем работать с тем, что имеем, а имеем мы пока вот это. Нет, девушки тоже могут играть рок, но чаще всего это сугубо продюсерские проекты, хоть Nervosa, хотьThe Runaways, хоть Ранетки. Хотя… В Союзе, наверное, подобного ещё нет, и значит, мы будем первыми.

— Так, давайте сразу проясним ситуацию, — сказал я. — Конфликтов в группе я не потерплю. Не знаю, какая кошка между вами пробежала, но если вы настроены серьёзно, то вам надо помириться.

Варя скривилась, будто прожевала целый лимон, Катя насмешливо улыбнулась.

— Мы и не ссорились, — сказала Катя.

— Мне так не кажется, — сказал я.

— Саш, давай я тебе потом объясню? — попросила Варя.

— Конечно, только сначала вы помиритесь, — заявил я.

Варя вздохнула, прикрывая лицо рукой.

— Да не будет она у нас играть, — сказала Варя. — Саш, вот на что хочешь спорим. Через месяц сбежит. А то и раньше, через неделю, особенно если репетировать каждый день.

Катя вновь поднялась со стула, но я жестом попросил её не вмешиваться.

— Объясни, почему ты так считаешь, — сказал я.

— Знаю потому что, — сказала Варя.

— Это не ответ, — сказал я.

— На рисование она перестала ходить через неделю, — начала загибать пальцы Варя.

— Были причины, — вставила Катя.

— … на фигурное катание через два занятия, — продолжила Варя.

— Ага, туда с трёх лет ходить надо, чтобы хоть чего-то достичь! — возразила Катя.

— Дольше всего продержалась на шахматах, бросила аккурат перед городским первенством, через месяц занятий, — сказала Варя. — И так далее и тому подобное. И нас тоже бросит. Поэтому не вижу смысла даже начинать.

— Понимаю, — сказал я. — Кать, объяснишь?

Та, немного смущённая нападками клавишницы, нервно постукивала палочками по ободу барабана.

— Мне надоедает быстро, — призналась она. — Как Кобра мне говорила, я умная, но ленивая. Быстро схватываю, быстро наскучивает. Особенно когда прогресса нет.

Схватывала она и впрямь на лету, в конце концов, далеко не каждый, впервые сев за установку, через полчаса сможет играть с группой.

— Пу-пу-пу… — задумчиво протянул я.

— Но мне играть с вами сильно понравилось, правда! — поспешила оправдаться Екатерина. — Может, ещё сыграем что-нибудь?

— Нет, выключили уже всё, — отказал я. — Да и жрать уже охота, домой надо идти.

— Жаль, я бы ещё поиграла, — вздохнула Катя.

— Может, тебе поэтому и надоедает, что ты с головой в новое дело бросаешься? — спросил я. — Барабаны дело такое, практика необходима, но переусердствовать тоже не стоит. Да и смысла нет. Занятия три раза в неделю и занятия каждый день особо различаться в прогрессе не будут.

— Не знаю, — пожала плечами Катя.

— Ну и барабаны это