Мои Белые Боги - Алиса Кортно

много человеческих жизней. Он не способен на подлость. Ты устала и не понимаешь, что говоришь. Ступай к себе, – отчитал ее единственный защитник и по-хорошему он, конечно, прав. Нельзя обвинять без доказательств, презумпция невиновности и всё такое. Саша огляделась по сторонам. Ей больше не верят, не доверяют. Смотрят настороженно. Еще там, на ступенях некоторые люди и бангки смотрели на новенькую по-новому. Некоторые и раньше не замечали ее: мало ли, появилась из неоткуда, что-то твердит о свободном от мориспен мире. На первом уровне укрепления треть обитателей с твердым диагнозом и не такое расскажут. Пусть драгэти Грис Форст и Отика рассказали, что Саша была с ними всю ночь, и утро, и день до момента возвращения в укрепление, в этом мире, в этих обстоятельствах хватило нескольких часов подозрений, чтобы тень виновности прочно зависла над Сашенькой. Потому что раньше ведь такого не было, чтобы убивала бангки, а как Саша появилась, так случилось. Новеньких обвинять легче.

Хала бесшумно подошла сзади, склонилась и позвала: – Сказали идти, сэвилья. Надо идти.

Аорон едва скрывал победный взгляд, милый Грис смотрел строго, Перекоос неопределенно пожал плечами, Отика положил правый локоть в левую ладонь, поглаживал несуществующую бороду и проницательно вглядывался в присутствующих.

– Нашли, чем отсоединили пальцы? Нет. Обратите внимание, как тонко это сделано. А голову разбили грубо, дико. Почему такая разница? – спросил Отика, когда Саша выходила из кладовой. Эмоции в ней кипели.

Если б она не улетела в кулькит с вестниками, то доказать собственную невиновность было бы куда сложнее, если вообще возможно. Аорон с самого начала видел в появившейся из ниоткуда, в разгар сражения с мориспен, Сашей – врага. Никаких обоснованных причин, ничего личного – просто военное время. Все чужаки – потенциальные враги, а тут еще здоровая девушка без переломов, увечий. Виновна или не виновна, осторожности ради нужно срочно избавиться. И план отнюдь не тривиальный. Да, да: Аорон не хотел портить отношения с Грисом, так что пришлось выдумывать.

– А пальцы-то зачем…, – задумчиво спросила сама себя Саша и остановилась. Сзади легонько врезалась Хала и два раза сказала «прости», глядя виноватыми, собачьими глазами.

В отрезанных пальцах есть что-то женское, мстительное. «Я покалечу тебя еще больше, так что не зарастет. Заберу красоту умелых женских пальчиков». А что если Сашу не подставить хотели, а изуродовать, а когда не нашли, то отыгрались на бедной целительнице. Таким образом, появляется вторая подозреваемая – подружка Перекооса. Во время кормления драконов Эльна выказывала откровенную антипатию. Ее мотив – это ревность. Ревность – чувство болезненное. Саша не хотела думать над тем давала она повод так думать или не давала…боги, да, конечно же, не давала повода так думать. Дура! Эта дура сама чего-то напридумывала, от ревности наелась местных «мандаринов» и, имея взрывной характер, могла и на убийство решиться.

Вспоминай, вспоминай. Что еще важное произошло сегодня утром. Во время кормления драконов, последней из людей ушла Илия, получается никто из людей не знал, что Саша полетит в кулькит, да и оставшиеся в укреплении вестники тоже не знали, потому что все присутствовавшие при кормлении вестники полетели в кулькит. Бурый взлетел последним. К тому времени сплетница Илия могла подсобирать все сплетни о новенькой, узнать о назначенной с Мурашей встрече. Илия вовсе не так проста, как кажется и пусть этому нет доказательств, интуиция подсказывает: Илия – третья подозреваемая в убийстве, пусть и с большим знаком вопроса. Мотивом могла послужить зависть. Эльна приревновала к красоте и мужчине, Илия – к новенькому плащу. Раз, два, три – подсчитала Саша подозреваемых и поняла, что летит на круге следом за Халой. Ей показывали, как вставать на круг, как управлять этим средством передвижения. Пока сознание пытало вычислить убийцу, подсознание «рулило» в нужном направлении. Техническое летательное устройство круг интуитивно понятно в управлении точно так же, как интуитивно понятно устройство любого телефона.

А что если это просто стечение обстоятельств? Что если у Мураши были враги! Вчера ее пытались ударить, и женщина аля учительница по пению плюнула в ее сторону. Саша «пережевывала» эту мысль со всех сторон и как-то она не подходила. Само собой некоторые люди могли недолюбливать других людей, в частности Мурашу, но чтоб совершить убийство так ровно, чтоб все подозрения сошлись на Саше…Нет же! Нет! Ей один раз крупно не повезло оказаться в этом мире. По теории вероятности не может крупно не повезти два раза за короткий промежуток времени. Отложу этот вариант, пока не отпадут сомнения относительно трех подозреваемых и начать нужно с Аорона Уэарза.

– Как прикажете с него начать, дорогая, – с досадой подумала Саша, усевшись в своей комнате перед низким столиком, нервно постукивая указательным пальцем правой руки по костяшкам пальцев левой руки, – с какого края не зайди у него на руках козыри. Он даже не человек – драгэти. Может, стоит пойти ва-банк и вызвать его на откровенный разговор. Пусть скажет, чего он хочет добиться от беззащитной девушки. Грис сказал: – Аорон не способен на подлость. Так может тут задействованы двое или даже все трое подозреваемых из списка. Аорон придумал план, навел на нужную мысль Илию или Эльну: воспользовался женской ревностью в своих целях и название сему поступку – подстрекательство, а сам по факту остался чистеньким. О, как Саша злилась, как закипала! Этот мир несправедлив. Еще один далекий от справедливости мир.

За этими мыслями Саша обнаружила сидящую на полу Халу. Оказывается она осталась, все время сидела рядом на коленях и думала свои грустные мысли. Застывший на натруженных руках взгляд тосковал о потерянной подруге. Рабы тоскуют тихо, покорно. Чистые волосы расчесаны, одета светлая, припасенная для особых бед юбка, от кожи пахнет мхом и горькими травами. День закончился, бангки успели тихо спеть песни по ушедшей целительнице. Саша наклонилась, погладила ладони Халы и ласково сказала: – Мне очень жаль, дорогая. Мураша не заслужила такую смерть. Она была хорошей, доброй, помогала и лечила, никому в помощи не отказывала. Как думаешь, кто мог так жестоко поступить с ней?

Губы Халы дрогнули в каменной улыбке, лицо на пару мгновений стало жестким, грубым, словно старая наждачная бумага и так это выражение не клеилось Хале, что она показалась вовсе незнакомой. Сбросив с себя мимолетное наваждение смелости Хала тихо сказала: – Аорон сказал, что это не ты убила. Сначала тебя много, везде искали, говорили – ты! Говорили у нас не отрезают пальцы, а на Земле – отрезают. Аорон сказал: нет, не ты. Бангки никого не видели на