Продавец слов: Она - Марина Акимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
⸎ ⸎ ⸎
Митя в прыжке уверенным движением отправил мяч в игру. Наши «Рыси» двумя быстрыми передачами и тремя ударами вернули мяч обратно соперникам. Один из «Волков» подпрыгнул так высоко перед сеткой, вскинув руки, заставляя мяч звонко удариться об пол на стороне «Рысей». Волки повели в игре. 1–0.
Раздался восторженный крик от команды Мити, разочарованный от Артура, а болельщики подпрыгнули со своих мест, вскидывая руки, и выкрикивая советы о том, как надо было сделать, вместо того что они продемонстрировали только что.
— Руки кривые что ль? — раздалось откуда-то сверху.
— И это сборная?
— Соберись!
— Забивай!
— Ну вы чего?
— Играй.
— Давай!
Крики раздавались со всех сторон. Кто-то даже начал свистеть…
— Это только первая подача, — негодующе произнес Глеб, смотря, как Артур уверенно подает мяч в игру. — Откуда столько эмоций?
— Все хотят, чтобы мы победили, — внимательно наблюдая за быстрыми и резкими передвижениями игроков, ответила я. — А ты разве нет?
Раздался свист арбитра, и он указал на сторону «Волков». 2–0.
— Я только наблюдаю, — заверил меня Глеб.
— И ты здесь, Демидова?
О, этот голос я ни с кем не перепутаю. Она сидела рядом. Прямо за моей спиной. Со своей прислужницей.
— Она сзади, прожигает во мне дырку, угадала? — обратилась я к Глебу, сворачивая губы трубочкой.
Снова свист. 3–0.
— Черт, — выругалась, смотря на Митю.
«И за кого мне болеть?»
Новая подача «Рысей». Тут же свист. Мяч угодил в сетку. 4–0.
— Соберись! — крикнула я в сторону нашей команды.
Зал бунтовал и требовал победы.
— Она все еще там? — поворачиваясь к Глебу, уточнила.
— А ты как думаешь?
Новый хлопок ладони о мяч. Два паса. Удар. Контратака. Мяч упал на стороне «Рысей». 5–0.
— Да чтоб тебя…
Тут уже не выдержал наш тренер. Вскочил, показывая руками жест арбитру на паузу. Раздался раздражающий звук свистка. Команды собрались рядом со своими наставниками. В пылу эмоций они говорили громко, указывая на игрока и планшетку в своих руках. Игроки как заведённые куклы только кивали и тяжело дышали.
— Он хорош, — протянула Диана.
— А руки, — с наслаждением протянула Лилиана.
— Демидова, познакомь меня со своим мотоциклистом, — потребовала Диана.
— Он уже занят.
— Что? Тобой? — хмыкая, уточнила Лилиана.
— Хм, нет, девочки, — я почему-то улыбнулась, с наслаждением указать, что Диана, да и Лилиана в месте с ней, давно в пролете и им ничего не светит, — не мной.
Новый сигнал свитка оповещал о завершении паузы. Игра продолжилась.
⸎ ⸎ ⸎
Первый сет закончился в пользу «Волков». Команды отправились в раздевалку для разбора «полетов» и отдыха. Негодующие болельщики разошлись кто куда.
— Принести чего-нибудь? — поворачиваясь ко мне, спросил Глеб.
— Ты ее новый ухажер что ли? На кого мотоциклист променял тебя? — все не унималась Диана, не позволяя Глебу ответить на вопрос, адресованный ему.
Я машинально взглядом начала искать ту блондинку, с которой приехал Митя.
«Он не променял. Нет. Вы не напьетесь моей кровушки. А Митиной тем более. Даже не мечтайте. Наша дружба не рушима…»
Так ли? Верила ли я сама в то, о чем думала днями и ночами напролет?
Мы стали взрослыми и не все наши желания совпадают с действительностью. Как быстро я приму эту мысль?
— Сестра?
Глеб, заметив, что я не реагирую, толкнул меня локтем. Я, отмахиваясь от дурных мыслей, подняла взгляд. Перед нами стоял Наиль. По-дурацки улыбался, расправив руки.
— Наиль? — не веря, что он действительно передо мной, уточнила.
— Я ненадолго…можно к вам?
— Да! — я отодвинулась от Глеба, освобождая место для брата. — Конечно.
«Я такое не упущу! Иди ко мне рыбка…».
— Ты за кого? — шутливо спросил Наиль. Я замешкалась, разводя руки в стороны. — Понимаю. Там твой мотоциклист, — Наиль указал пальцев на сторону «Волков», и за нашими спинами раздался томный всхлип от Дианы и Лилианы, — а тут наши. Да? — уточнил брат, указывая, где стояла команда нашей школы, они же «Рыси».
— Вроде того, — я только неловко кивнула, не решаясь задать следующий вопрос.
— Представляешь, я вымолил свое возвращение в студию, — продолжал разговор брат, стараясь поддерживать формат легкой беседы. — Но в наказание мне дадут мелкую роль. Буду два или три часа неподвижно стоять в костюме дерева или дома, — Наиль чуть потупил взгляд. — Это ведь не так важно, правда?
— Что ставите?
«Говори, о чем угодно, лишь бы не напоминать, как он неделями напролет разбивал свои костяшки о лица других людей», — молила я себя внутренним голосом.
— Островского.
— Матерь божья, — процедила, закрывая лицо ладонью. Я не скрывала своего желания улыбаться. Светиться. Согревать теплом. Чувствуя, как желание обнять брата нарастала с каждой секундой. — Детей сложно будет привести на него… Пригласи на премьеру!
— В первый ряд.
Наиль обнял меня. И на долю секунды все стало как раньше. Наша семейная чашечка после потрясения начинает склеивается? Осколки притягиваются, как магниты? Только найти бы в захламленном с годовыми слоями пыли ящике клей-момент с быстрым эффектом, и никто ничего не заметит.
«Все будет хорошо! Все будет как раньше!»
— Ты не сказала родителям о моей драке…спасибо.
— О которой? — и брат хохотнул, крепче сжимая в своих объятиях.
— Точно! Сестра, — Наиль выпустил меня из своих объятий, — я…
Он потирал руки. Видимо, ладони вспотели. Наиль старался сохранить спокойствие и считать при выдохе, утешая свое выплясывающее сердце от волнения.
— Не надо, — я взяла его за руку. Брат поднял на меня взволнованный взгляд. — Только скажи как… ты… себя чувствуешь…ощущаешь? — я подбирала подходящие слова.
«Чувствуешь ли ты себя чужим в нашей семье?», — такой я должна была задать вопрос?
Все в миг перевернулось. И наш мир стоял на макушке, стараясь выдержать вес из последних сил. К своим крошечным восемнадцати годам, я не готова была разговаривать с Наилем на такую щепетильную тему. Я была убеждена, что он никогда не узнает о том, что был усыновлен.
— Нормально.
— Хочешь поговорить?
— Нет. Последний кто хотел поговорить со мной на эту темы получил правой…, — он оборвал фразу, выдав короткий смешок.
Лицо брата тронула гримаса не то боли, не то раздражения. Выждав паузу, Наиль продолжил:
— Сестра… Я только хотел сказать, что воспринимаю вас, как родных людей, которые старались вырастить меня, дать полное счастливое детство, и получить хорошего человека.
«Он, что сравнил нашу семью с конвейером, где на выходе получится либо идеальный товар, либо брак?»
— Мы одна семья.
Наиль кивнул. Никаких слов. Легкий согласный с обстоятельствами кивок.
Я вдруг подумала, что сейчас эта фраза совсем не к месту и скривилась, заставляя себя молчать, пока
