Земля-пустыня - Сэйте Мацумото

Дверь четыреста пятого номера была плотно закрыта, оттуда не доносилось ни единого звука, и это вызывало у всех тягостное чувство.

Почти все постояльцы четвертого этажа вышли в коридор и, поеживаясь, стояли у своих номеров. Из полуоткрытых дверей четыреста четвертого испуганно выглядывала женщина, но четыреста шестой, находившийся рядом со злополучным номером, был закрыт, и никто оттуда не выходил.

Неожиданно дверь четыреста пятого отворилась, и в коридор вышел бой, держа в руках таз для умывания. Все взгляды устремились на таз, и в следующее мгновение толпа ахнула. В нем была кровь.

Вид крови подтверждал, что случилось что-то серьезное.

— Объясните наконец, что произошло? — требовали постояльцы, окружив боя.

— Пропустите, пожалуйста, — умолял бой, стараясь быть вежливым.

— Там что, в человека стреляли?

Бой молча кивнул головой.

— Он убит?

Окруженный толпой бой не мог сделать ни шагу.

— Про… Прошу вас, не поднимайте панику, — запинаясь умолял бой.

— Послушай, парень! Ты нас не успокаивай, а расскажи, в чем дело. Тут любому станет не по себе, когда в отеле, где ты остановился, принимаются ночью стрелять. Где преступник?

— Не извольте беспокоиться, стрелявший исчез.

— Убежал?

— Да.

— Ты его видел?

— Нет.

Узнав, что преступник скрылся, все немного успокоились.

— Что с пострадавшим?

— Пока жив.

— А кто пострадавший: мужчина или женщина?

— Мужчина.

— Откуда он?

— Из Токио, — нетерпеливо ответил бой и попытался прорваться сквозь кольцо обступивших его людей.

— Пропустите, пожалуйста, — взмолился он, выставив перед собой таз.

Вид крови заставил наконец всех расступиться, и бой по лестнице стал спускаться вниз. Ему навстречу поспешно поднимались еще два боя и служащий отеля в черном костюме.

— Позвольте, позвольте, — повторял служащий, направляясь к двери четыреста пятого.

Они вошли в номер и плотно затворили за собой дверь. Вскоре служащий вышел. На лбу у него выступила испарина, а аккуратно причесанные до того волосы были растрепаны.

— Послушайте, что с ним? — накинулись на него постояльцы.

— Тише, пожалуйста, тише! Ведь ночь. Прошу вас возвратиться в свои комнаты, — обратился он к постояльцам, утирая пот с побледневшего лица.

— Мы требуем объяснений, — возмутился один мужчина. — Это ведь не шутка, когда по ночам в отеле стреляют, и наше беспокойство вполне закономерно.

— Кто-то ранил постояльца из четыреста пятого номера. Стреляли с наружной стороны окна. Преступник скрылся.

— А где ж полиция?

— Скоро будет, мы сразу же связались с ней по телефону.

— Как себя чувствует пострадавший? Рана не смертельна?

— Полагаю, что нет. Первая помощь ему уже оказана.

— Почему в него стреляли?

— Это пока неизвестно.

— Послушайте, — обратился к служащему мужчина. — Как фамилия пострадавшего? Может быть, я его знаю.

— Господин Есиока. Под этой фамилией он записан в регистрационной книге.

Кумико переменилась в лице.

Есиока! Ведь под этой фамилией зарегистрировался в гостинице. Мурао! Она это выяснила у портье. Как сейчас она видит его входящим в лифт и боя, несущего чемодан с биркой авиакомпании.

— К сожалению, большего вам сообщить не могу и прошу всех соблюдать тишину. В соседнем номере живут гости из Франции. Неудобно мешать их отдыху, — сказал служащий.

Кумико чуть не вскрикнула от удивления: значит, в четыреста шестом номере, дверь которого во время всего происшествия оставалась закрытой, остановилась та самая дама, с которой она познакомилась в Саду мхов.

Наконец все стали расходиться. Кумико в растерянности последовала в свой номер. В этот момент послышался звук сирены: прибыла полиция и карета «скорой помощи».

Так, значит, стреляли в Мурао. Но почему? Кумико почувствовала, как у нее задрожали колени.

Высокий человек в пижаме, шедший впереди нее, остановился у номера напротив ее комнаты и отворил дверь. Кумико мельком взглянула на него и обмерла. В неярком освещении коридора она узнала знакомый профиль Таки.

Значит, это Таки прибыл в отель вчера вечером!

16

Пострадавший лежал на постели. Молодой врач, приехавший в машине «скорой помощи», внимательно осмотрел рану, повернулся к стоявшему позади него полицейскому инспектору и сказал:

— Пулевое ранение навылет, задета правая лопатка.

Инспектор кивнул головой и спросил:

— Жизнь в опасности?

— Полагаю, что нет.

Пострадавший лежал, закрыв глаза, и тихо стонал. Стекавшая на простыню кровь окрашивала ее в буро-красный цвет. Инспектор заметил кровь еще в одном месте: она капала на пол со стула, стоявшего почти в центре комнаты.

Один из полицейских изучал пулевое отверстие в оконном стекле.

— Врач говорит, что рана не смертельна. Крепитесь, — сказал инспектор, глядя на бледное лицо пострадавшего. — Ваша фамилия? — спросил он.

— Есиока, — слабым голосом ответил пострадавший, открыв глаза и бросив взгляд на инспектора.

— Имя?

— Масао.

Полицейский передал инспектору листок бумаги с выпиской из регистрационной книги.

— Итак, Масао Есиока, проживаете в Токио, Минатоку, Сиба, Нихонэноки, 2—4. Правильно?

Пострадавший утвердительно кивнул головой.

— Более подробно расспрошу вас после того, как вы будете помещены в больницу.

— А разве обязательно нужна больница? — спросил раненый.

Полицейский инспектор улыбнулся. Как легкомысленно человек относится к своему здоровью, наверно, не нужно было ему говорить, что рана несмертельна, подумал он.

— Рана серьезная, и, пока вас не подлечат, об отъезде не может быть и речи.

— Но первую помощь мне уже оказали, на самолете до Токио лететь всего три часа, а уж там бы меня поместили в больницу, — превозмогая боль, сказал пострадавший.

— Это невозможно.

Пострадавший хотел было возразить, но, крепко сжав губы, промолчал. Видимо, боль мешала ему говорить?

— Где вы находились, когда раздался выстрел? — спросил инспектор.

Пострадавший указал подбородком на стул.

— Вы сидели спиной к окну?

— Да.

— Стреляли из пистолета через оконное стекло. Рядом с вами стоял торшер. Вы что, читали?

— Да, газету.

— Не слышали ли вы каких-либо звуков перед тем, как раздался выстрел?

— Не обратил внимания.

— Есть ли у вас какие-нибудь предположения относительно личности преступника?

Пострадавший некоторое время молча лежал с закрытыми глазами.

— Нет, — сказал он наконец, открывая глаза.

— Нападение совершено не с целью ограбления. Преступник намеревался вас убить. Прошу ничего от меня не скрывать. Вы кого-нибудь подозреваете?

— Абсолютно никого.

К инспектору подошел полицейский, осматривавший комнату, и протянул ему пулю.

— Вошла в нижнюю часть противоположной от окна стены, вот сюда, — сказал он.

Инспектор мысленно провел линию от отверстия в оконном стекле к стулу, на котором сидел пострадавший, и к стеле, где была найдена пуля. Получалась прямая линия. Значит, пуля, пробив плечо пострадавшего, врезалась в стену.

Инспектор снова повернулся к постели.

— Ваша специальность? В регистрационной книге записано, что вы служащий компании. Какой?

— У меня собственная компания.

— Как она называется?

— Я занимаюсь внешней торговлей.

— Я спрашиваю о названии.

— «Есиока секай».

— Где она находится?

— Контора — в доме, где я живу.

— Понятно. У вас есть семья?

У пострадавшего скривилось лицо — по-видимому, от нового приступа боли.

— Жена и двое детей.

— Как зовут супругу?

— Итоко, — ответил пострадавший.

— Известно ли ей, что вы остановились в этом отеле?

— Нет, — покачал головой пострадавший. — Она знает лишь, что я отправился в Киото по делам, но я не сообщил ей, в каком отеле собираюсь остановиться.

— Я могу связаться с Токио и поставить ее в известность о случившемся.

— Прошу вас… не делать этого, — сказал пострадавший, чуть-чуть повысив голос.

— Почему? Ведь у вас серьезное ранение.

— Не сообщайте ей ничего!

Инспектор изучающе разглядывал пострадавшего. Странно, ложиться в больницу отказывается, сообщать жене о случившемся не хочет; по-видимому, у него есть на то серьезные причины. Не исключено, что он знает преступника, но отказывается почему-то назвать его имя.

— Сейчас вас отвезут в больницу, — сказал инспектор.

Есио молча кивнул. Должно быть, он понял, что упорствовать бесполезно. Его бережно положили на носилки и отнесли к машине. Тем временем полицейские торопливо занялись составлением протокола и описанием места происшествия: очерчивали мелом следы крови, фотографировали комнату в разных ракурсах, измеряли расстояние от окна до стула, на которой сидел пострадавший, и до стены, куда угодила пуля.